Маргарита Посохова - Для тех, кому не нужно славы. Серия «Трианон-мозаика»

По дороге из Тулузы по сторонам тянулись бесконечные поля, виноградники, холмы под высоким небом с белыми облаками. Городки мелькали через каждые несколько километров – каменные дома с узкими окошками, непременно со ставнями, почти всегда синего цвета, с кустами цветущих диких роз у потертых каменных ступеней при входе. Маленькая круглая площадь, парочка зданий повыше – как правило, собор и мэрия, и всё, дальше снова поля и виноградники. Часто вдалеке от дороги мелькали башни строений, похожих на замки. Они выглядели особенно уютно, увитые чем-то вроде плюща, мирные, приземистые от времени, в окружении не крепостных стен, а всё тех же виноградников.

Переводчица Моник, девушка примерно Аниного возраста, с невероятным количеством вьющихся темных, без блеска, волос, встречавшая их группу еще в аэропорту Шарль де Голль, всю дорогу не выпускала из рук микрофон:

– Эти места в прежние, стародавние времена, носили название Окситания. Это была большая страна, занимавшая почти весь юг Европы. Сюда входили не только французские земли, но и территории, которые сейчас принадлежат Италии и Испании. Вначале здесь владычествовали римляне, потом пришли баски, которые и дали здешним местам название Гасконь, потом их сменили вестготы. Тысячу четыреста лет назад сюда пришли короли франков, но Гасконь столетиями сопротивлялась, отстаивая свою самостоятельность. В 1039 году Гасконь вошла в состав Аквитании, крупного и могущественного государства. После того, как знаменитая Алиенора Аквитанская вышла вторым браком за английского короля, Гасконь на целых три века попала в прямую зависимость от Англии, что послужило одной из главных причин Столетней войны. Алиенора…

– Прошу прощения, Моник! – негромко, но убедительно прервала ее Елена Степановна. – Дети все равно спят, а мы это перед отъездом на всякий случай читали. Вы нам лучше скажите, отчего людей совсем не видно. Городки за городками, один за другим, а никого, почитай, нет. И дороги почти пустые.

– Департамент Жер, куда мы направляемся, самый малонаселенный во Франции. Людей у нас в самом деле немного, да и те все на работе. Вот вечером, когда стемнеет…

– А в городе, куда мы едем, сколько народу?

– В городе Оз около четырех тысяч.

– У нас в Никольске и то двадцать четыре! – подал голос Вадик Стрешнев, показывая, что не все дети спят.

– Что вы, у нас даже в главном городе, Оше, двадцать пять тысяч. Но разве это так важно? Посмотрите, как у нас красиво!

– Никогда не думал, что во Франции столько подсолнухов – пробурчал Вадик, сворачиваясь клубком на сиденье и укладывая голову на колени своей маме. – Мы в Анапу ехали по такой же дороге…

– Вадька, ты вечно недоволен – упрекнула его мама. – Тебе и Париж не понравился.

– Нет, а чего они нам карусель подсунули, как маленьким? Лучше бы в Диснейленд свозили, я в интернете смотрел, самый большой в Европе.

– Спи уже, эксперт. Моник, в самом деле красиво, вы его не слушайте, он у нас всегда ворчит, как старичок.

А вот Ане карусель как раз понравилась – старинная, круглая, светящаяся цветными огнями, с музыкой, похожей на шарманочную, с лошадками, рассчитанными скорее на взрослых. Наверное, так чудесно приехать в Париж вдвоем – побродить по улочкам, найти те, где меньше туристов, посидеть за столиками уличных кафе, постоять на мостах через Сену…

Она лежала с открытыми глазами, слушая сонное дыхание Елены Степановны и звуки незнакомого городка. С кем ей хотелось побродить по Парижу, она и сама теперь не знала. Надо хотя бы самой себе сознаться, что ожидала чего-то подобного. Ведь медальон-то она перед отъездом надела…

На следующий день Аня ожидала перед гостиницей во главе всего состава хора. Состав подпрыгивал, толкался, пересмеивался, в общем, веселился, как хотел. Отсутствие Елены Степановны не могли восполнить ни Аня, ни двое других взрослых – в лице мамы Вадика и Лизы. Хормейстер отправилась с визитом к мэру, поручив проследить за детьми во время экскурсии. Подошла запыхавшаяся Моник, и нестройная, галдящая компания двинулась по площади.

– Вы видите остатки одного из строений, сохранившихся со времен основания римлянами поселения Элоза, от которого, собственно, и ведет свое происхождение наш город Оз.

– А «Волшебник из страны Оз» – это про вас написано? – выкрикнул Вадик.

Моник смешалась, не сразу поняв, о чем речь. На Вадика со всех сторон зашикали, но она попыталась ему ответить:

– Нет, это просто наш город Оз…

– А зачем на этой развалине крыша? Ведь там почти ничего нет, просто кусок стены, и всё!

– Этот навес предохраняет от разрушения древнюю кладку, ведь это остатки постройки еще времен Римской империи!

– Кривая такая… – скептически процедил Вадик, не обращая внимания на то, что мама дергала его за руку.

Аня замерла, глядя на сырые камни, не просохшие со вчерашнего дня. Вот выступ, где она пыталась спрятаться, вот туда бросил ноты Оливье, перед тем, как подхватить ее на руки. Она почти почувствовала, как хлещут по рукам бесчисленные градины, как тепло дышит ей в грудь Оливье. Спохватившись, она двинулась вслед за экскурсантами.

– Похоже, мой текст не имеет успеха – улыбаясь, заметила Моник. – Мне раньше не доводилось работать с детьми.

– Да вы не обращайте на них внимания! Или просто расскажите что-нибудь другое, наверняка есть о чем – попыталась ободрить ее мама Лизы. – Скажите, Моник, правда, что д’Aртаньян родом из этих мест? И памятник ему есть?

– Да, только не у нас, а в Оше, главном городе департамента – оживилась Моник. – После того, как королем Франции стал легендарный Генрих IV, многие дворяне оставили Гасконь и отправились, как тогда говорили, завоевывать Париж. Многим это удалось – личная гвардия Генриха, или как его чаще называют, Анри IV, а потом и его сына, Людовика XIII, состояла по большей части из гасконцев.

– Ну, вот, даже Вадик уши навострил! Про это вы нам и расскажите.

– С удовольствием, только еще одна подробность – мне бы ее очень не хотелось упустить. Римского легионера, которому за службу были пожалованы здешние земли, звали Германиус. На местном наречии его имя стали произносить как Арминиус, а со временем добавился суффикс «ак», что означает «владетель», вот так и получился Ариминиак, а потом уж Арманьяк. Так стали называть один из городов, который дал название всей местности, а потом и знаменитому напитку. Только, действительно, пока вы не стали взрослыми, вам это не слишком интересно!

После экскурсии Аня, отпустив своих хористов зайти к себе в номера перед обедом, остановилась с Моник перед гостиницей.

– Жаль, что их еще не занимает, на мой взгляд, главное – сказала Моник в ответ на Анину благодарность. – Группам, которые приезжают на дегустацию арманьяка, я тоже не рассказываю то, что мне самой больше всего нравится. Знаете, Аня, я в университете очень увлекалась поэзией трубадуров, а самые первые трубадуры появились как раз здесь, в Аквитании. Простите, я знаю, что вам надо торопиться, но мне кажется, вам это тоже интересно. Значит, я угадала! – обрадовалась Моник, видя, как Аня кивнула. – Может быть, у нас еще будет время об этом поговорить. Для вас запланирован сюрприз, надеюсь, вам понравится!