Таня Сербиянова - Гардемаринки

Поэтому сразу же после того случая, как только одни на самоподготовке остались, расселись за столами, то решили, что теперь все!

Если хотим выучиться и закончить, стать офицерами, то надо всем вместе держаться. А то мы, так и до выпуска не дотянем, если уже на первом курсе замуж, то что говорить о последнем курсе? А там дети пойдут. Ну и тогда, как?

Я думала, что меня это, вообще, не касается. Я всех поклонников быстренько от себя отшила, мне не этого хотелось, мне в училище все нравилось: и форма и даже то, что я живу в кубрике, и в увольнение не выхожу. Не хочу, да и не к кому.

Жена Богдана Ивановича пару раз приглашала, но я, помня ее уроки, каждый раз отказывалась. Ко мне тогда еще Зойка подлезла и спрашивала… отчего это я так?

– Ты неправа. Тебе надо обязательно с ней поддерживать хорошие отношения, – умничала она, намекая, чтобы я с женой дядьки своего замирилась..

– Чего ты лезешь? Это же не твоя забота. Тоже мне стратег нашлась?

Но потихонечку меня разговорила, и я ей, не знаю сама даже отчего так, но все выложила и даже сама не заметила, как…

– Ты знаешь, Коза, – с некоторых пор мы ее, с моей легкой руки, стали так звать, ведь Зойка, это же козье имя, рассказываю ей… – Я как после смерти отца с матерью и сестры одна осталась, так мне сам свет показался не мил. Они ведь так все вместе ушли… Ехали с похорон бабушки и сразу все в одной машине… Даже вскрикнуть не успели, как их Камаз на встречной полосе, с пьяным водителем протаранил.

После того у меня квартира осталась. А я уже не могла там оставаться одна. Нет, я не трусиха, но все равно, как зайду туда, то мне все кажется, что вот сейчас папа или мама выйдут из комнаты, или сестра меня спросит о чем-то, и опять мы… Ну, да ладно.

Я ведь пока с родителями жила, то кое в чем уже просветилась. Особенно все по мужской части…

– Ну, да! А по тебе и не скажешь.

– Ну, по материальной, можно сказать, части.

– Как это, не понимаю? – тут же проявляет неподдельный интерес Коза…

– Ну, как там у них все, и какие они на самом деле эти их мужские…

– Ну, да! Что-то не верится. И где это ты так просветилась? – как бы не веря, Коза мне, а больше, как я поняла, для того чтобы подогреть меня на откровение.…

– Вот бы тебе туда? – тут же ее срезаю. – Да! Ну, что я тебе скажу, один коробок ты мне уже подарила, готовь теперь второй.

– Что, опять за свое? Опять обзываться? Ты меня так заклюешь окончательно, и я уже, в самом деле, дурой стану.

– Точно! Теперь уже точно. Потому что ты и сейчас думаешь, как самая последняя дура! Ну и что, если я с малых лет насмотрелась и на маленьких, и на больших, и на вот таких, крошечных, даже… специально ей свой мизинчик показываю…

– Нет, я таких маленьких, не встречала. Таких не бывает, поняла? – говорит мне авторитетно со знанием предмета моих изъяснений…

Все, о чем с ней говорю дальше, то, по большей части, плод моих диких фантазий. Вру, завираюсь! А что делать, мне же так хочется из себя представить опытную и бедовую женщину и потому ей…

– Это мне говоришь? – стараюсь ее обескуражить, – Да, знаешь, что уже его в руках держала!

– Врешь! Ведь врешь все! Опять завираешься? Ну, как ты могла быть с мужчиной? Как такое с тобой, вообще, могло случиться?

– Как, как? А вот так! Сначала подружка сказала, что там один угощал…

– Что? Прямо так и заявила? Она что, у него брала…

– Так, где там наш коробок, – говорю, – а ну открывай! Нет, ты, Коза, все-таки озабоченная. Это не Катьке надо было после свидания выходить замуж, а тебе. Помолчи уже, иначе не дашь даже рассказать. И потом, что это за мысли такие глядские в голове.

Говорю и для верности ткнула пальцем в лоб.

Она тут же отодвинулась, но ждет продолжения, демонстративно почесывая свой красивый, в, общем-то, лоб.

– Ну, так вот. Один из не русских, стал девочку соседскую склонять к тому, о чем ты подумала в меру своей испорченности. А та молодец, немедля раз и ко мне. Ведь я первая заводила во дворе, авторитет и заступница. Потому тут же целую инструкцию… – рассказываю Козе.

– Так, иди к нему и делай, что попросит, а я спрячусь. И как только, то я раз – и выскочу. Да не бойся, ничего тебе не сделает. Мы его, наоборот, проучим, – так кажется я бы ее поучала…

Рассказываю, а сама смотрю на реакцию Козы… Верит мне или… А потому повествую дальше.. – А девочка мне отвечает…

– Нет, взрослым говорить нельзя. Ведь его сразу же посадят. А так, пусть живет, но от нас он все-таки получит по полной!

Ну, как задумали, так все и сделали. Только штаны стянул, как я тут как тут и в самый интересный момент спрашиваю.

– Чем это ты, Мамед, тут занимаешься?

Перепугался он не на шутку. Умолял меня никому не говорить и в ногах валялся. Сжалилась и отпустила. Пожалела его потому, что у него еще братья и сестры малые.

– И что? На этом все?

– И все.

– А как же о том, что ты говорила? – тянет раздосадовано Коза.

А ведь как это было? Не самый хороший в жизни поступок, но я его все-таки совершила. Но ей так говорила.

– Вот так, через того самого Мамеда я все и разузнала об их обустройстве. Это потом уже, когда он увольнялся, то признался, что если бы не я, то точно не удержался, и тогда в тюрьму попал.

– А ты как? Как ты с ним?

– А никак!

– Что-то я ничего не поняла?

– А что хотела узнать? Что проделывал он предо мною со своей колбасой? Наверное, подумала, что все из себя и прямо на меня?

– Ну, как-то так, наверное.

– Вот я и говорю… Готовь коробок! Ты, сексуально озабоченная Коза.

– Ну, Маринка? Мариночка! Расскажи подробнее, как там Мамед тот?

– Так! Где наш коробок?

Вот же какая настырная? И все-то ей хочется разузнать. Смотрю на нее и…А я что дура? что же, ей все о том случаи? Ага, нашла простофилю… Кое как от нее постаралась отговориться и насилу Козу спровадила. Вот же какая приставучая!

А потом вспомнила, как все это было на самом-то деле… Да и как не могло? Ведь мы росли непросто пацанками, а пацанками – гарнизонными! А что это означает? А то, что, такие как я, как некоторые, мы все время рядом с казармами, с пацанами, да их военными друзьями… Куда они, туда и я! И мать не раз выговаривала и подключала авторитет отца… А я… обещаю, а сама, как что, так – за старое… Мне с ними интересно! Нет, просто разбирают страсти, что я такая, что со мной как с равной, как с пацаном каким-то и даже… Ну, при мне они, и я… А что, такого в том, все же люди хотят по маленькому… Подумаешь? И если не это, то ничем от них не отличалась… Даже пробовала, в тайне, как и они стоя, но, как говорится: не дал бог блудливой корове…

А ведь Козе, для хвастовства и, чтобы покрасоваться ради. Но, по правде сказать, то была вовсе не соседская девочка, а была я!