Вячеслав Мунистер - Закат полуночного солнца

Молчать во время первого за десятидневного «путешествия» не приходилось. Господа обсудили – как оказалось не для всех известную историю о Петропавловской обороне – защите русскими войсками города-порта Петропавловска и территории полуострова Камчатки во время Крымской войны 1853—1856 от превосходящих сил объединѐнного англо-французского флота с корпусом морской пехоты на борту. Оборона Петропавловска является одним из значимых сражений Крымской войны и второй половины XIX века. Но несмотря на это далеко не все знали о таковой – хотя Крымская война в той или иной мере коснулось большинства семей из числа обсуждающих. Более всех рассказывал внук одного из непосредственных участников той героической обороны, состоящей из двух штурмов неприятеля, завершившийся победой русских. Где тот Крым, а где Камчатка? А люди гибли за отчизну и там, и там.

С наступлением утра – потянулись к выходу, даже не завтракая, пассажиры корабля. Они были рады этому клочку земли – сейсмоактивному, расположенному на подножье одного из грозных и высоких вулканов, нависающих над городом и смотрящим с опаской и настороженностью, будто камышовый кот в ожидании прыжка на существо, мешавшее ему крепко спать в зарослях очерета. Тем временем – оставив Евгения Николаевича, страдающего головной болью – одним из новых симптомов отказа, длившегося вот уже третий день, с небольшим числом матросов, и парочке добровольцев на кухни и в других помещениях, боцман с капитаном направились в «управу» – иначе назвать «домик на курьих ножках» было трудно.

С интероцептивной точки зрения, встреча произошла достаточно обычно, с определенными коннотациями напряженности у работников пристани. Проявления настороженности проявлялись, вероятно, не в отношении гостей, а по внутренним причинам. Поздней выяснилось, что красные партизаны устроили несколько налѐтов со стороны гор пару дней назад и скорей всего заметили и «Гельвецию», так как имели наблюдательные посты на склонах вулкана Козельского – расположенного буквально в десяти верст от пристани. Так это до вершины, пост на склоне находился куда ближе! Все сочувствующие белым – а других тут по первому взгляду и не было, находились в состоянии близком к истерии.

Со слезами на глазах встретили тогдашней ночью – будто спасателей, оставшиеся мирные жители. Последний корабль к ним заходил два месяца назад и наш был первым – кто решил строить свой путь через Петропавловск. Первый, флагманский, пароход, ушедший за неделю до «Гельвеции» имел место временной остановки в Японии и шѐл несколько южным курсом. Японцам, все еще находившимся здесь было не до русских.

Внутри деревянной будки было невероятно темно, несмотря на то, что какое-то да освещение было. Оказалось, что электричества централизованного здесь не было, что, в прочем не удивило, а вот дотлевающая лампа, кажется масляная, оказывала угнетающее влияние на находящихся здесь.

А как же было телеграфисту – в таких условиях зрение можно было потерять за пару месяцев работы. Здесь и днем солнца не дождешься, а в вечернее время и свеч нет – заканчивались. Посмотрев на здешние реалии – окинув взглядом, как посветлело, город, он осознал, что ему надо чем-то помочь. Петропавловск представлял собой унылое зрелище – дома были просто ужасны, настолько бедные, что смотря на них хочется плакать даже серьезному и скупому на эмоции мужчине средних лет.

Эмпатия овладела командой корабля – ступивших на землю Камчатки. Осознанное сопереживание привело к тому, что Константин Львович после согласований с Евгением Николаевичем и боцманом приняли решение помочь материальными благами у, выгрузив продовольствия на общий вес в двадцать пудов, подарив три керосиновые лампы и запас керосина и чего-то еще по мелочам. Таким образом они подтвердили свою и не только от себя лично, скорей от лица быстро тающее «Большой Земли», имея в виду «Чѐрный буфер», поддержку страдающим и нуждающимся.

Щедрость или умение дарить – это лучший вид корысти. И единственный. Все остальное необходимо пресекать на корню. Людям, находившимся здесь не хватало общения и информации, они были заложниками собственного географического расположения и знали немного о том, что происходило в глобальном порядке. Связь с большим миром чуть было не оборвалась, после серьезной неисправности радиотелеграфа. Но умельцы смогли восстановить его работу, правда, лишь недавно.

Как и было оговорено – заготовленные еще в летнюю вахту, в самое благополучное время для навигации, тонны пречѐрного сухого – закрытого двумя слоями толстого и непроницаемого материала, схожего на брезент, но таковым не являющимися. Все это добро хранилось в специально отведенных прямоугольных угольных бункеровках – складах под хранение угля.

Угля действительно было много и хватило бы не на одну полную загрузку такого корабля как «Гельвеция». Как вы помните, наш пароход являлся «творчески» переработанным еще в верфях Владивостока, а ранее – капитально доработанным в каком-то японском порту и он был заточен на большую дальность хода.

Никогда ранее база того, что стало «Гельвецией», называемой уменьшительно-ласкательным образом некоторыми моряками просто Геллой – нет, маловероятно, что в честь дочери орхоменского царя Атаманта и Нефелы, сестры-близнеца Фрикса из древнегреческой мифологии, не могла похвастаться тем, что смогла пройти 1700 морских миль без захода за «чѐрным золотом». Первоначально – по техническим паспортам судно при восьми узлах в час дальность хода с базовыми бункерками, что уже на судне, пароход мог пройти максимум тысячу пятьсот миль.

Но японские гении инженерной мысли, а именно там, в период с 1909 по 1911 год по документам, проходил ремонт пароход, совершили модернизацию силовой части – облегчив некоторые части паровой машины, увеличив объем бака и усовершенствовав отвод пара в конденсатор за счет замены цилиндра высокого давления и расширения до невероятных объемов, превышающих в два раза базовый объем хранилищ угля за счет уменьшения трюмов и «компрессии» некоторых других помещений, за исключением среднего трюма – балластного.

Такого добра хватило намного, но уже в двадцатом году, наравне с двумя кораблями подобного класса и грузоподъемности, был проведена еще одна реконструкция, которая уменьшила число пассажирских мест с четыреста восьмидесяти до четырехста нацело, что еще увеличило каким-то неведомым образом, однако после огромной расчетной работы и усиления бортов, увеличив хранилища под «суточное» потребления корабля в двукратном объеме, и еще предоставив до семидесяти пять тонн полезного места.

По итогу Гелла была буквально «заряжена» топливом, чего должно хватить на рекордные 3500 миль при полной загрузке, в так называемом экономичном режиме, понятном лишь героям-кочегарам, – расстоянии от местечка в названной ранее бухте до далекого канадского Ванкувера.