Мария Старко - Очень готический роман

Я перелезла через забор, побродила по участку, стараясь не приближаться к соседним – неизвестно, кто там жарит шашлыки и рассматривает Лизин двор. Еще не хватало, что Лизе про меня расскажут соседи. Конечно, Алекс может ей потом объяснить, что послал меня вместо себя, но пускай лучше он останется ее героем.

Я взяла лейку, которая стояла на специальной деревянной полочке, и нашла кусты с гортензиями. Я все равно не могла оценить их состояние, поэтому быстро полила их, вдохнула запах влажной земли и отправилась с лейкой в дом.

Я поднялась наверх, вошла в спальню Лизы и сразу увидела ряд горшков: здесь был классический разлапистый фикус, цветущая азалия в вычурном жестяном ведре, и еще пара экзотических растений, которые я не смогла опознать. Я быстро полила их и поставила лейку на подоконник.

Затем я вытерла руки о джинсы и открыла шкаф Лизы.

Тонны платьев, сарафанов, большая часть – «бохо». Безумно красивое бирюзовое нечто в стиле двадцатых годов пахло «Шанель номер пять». Интересно, если бы на моем месте все же был Алекс, осмелился ли он на то, что делаю я? Скорее всего, нет. Он же нормальный человек с моральными принципами, а не психопатка Марго.

Я закрыла шкаф и пошла в комнату Вайсмана. Мягкий сумеречный свет из окна лился на письменный стол; я отодвинула кресло, села в него и покрутилась. Встала; полежала на полу, раскинув руки.

Вот бы стать призраком в этом чертовски уютном доме. Мне не нужно было бы снимать квартиру и платить за аренду; слушать страдальческие речи Алекса из-за очередной женщины. Не нужно есть и спать. Я бы просто была тут, спокойная и равнодушная ко всему.

Я подошла к окну и открыла створку; та с грохотом опрокинулась, и я поморщилась. Из окна в комнату ворвался свежий ветер и шум сосен.

И тут к моей спине прижалось что-то узкое и холодное. Пальцы моментально примерзли к оконной ручке.

Дура.

– Подними руки так, чтобы я их видел, – сказали из-за спины.

– Извините, – выпалила я. – Это ошибка.

– Про ошибку ты сможешь рассказать охране частного сектора, а затем полиции.

В этом голосе была ледяная ярость, больше ничего.

– Пожалуйста, отпустите меня. Меня через секунду здесь не будет, – обливаясь потом от ужаса, сказала я. Какое потрясающее ощущение: у меня пистолет между лопаток. Этот пистолет, возможно, держит Генрих Вайсман – кому же еще здесь быть?!

Генрих. Вайсман.

– Пожалуйста, я просто поливала цветы. Я подруга Лизы, она дала мне ключи.

– Покажи ключи, – попросил хозяин пистолета.

Я аккуратно достала ключи из кармана джинсов. Мои пальцы тряслись, и ключи упали на пол.

Я судорожно вздохнула. Пистолет между лопаток никуда не исчезал.

Это действительно Генрих. И он параноик. И он думает, что я сумасшедшая фанатка, которая каким-то образом его вычислила и залезла в дом, чтобы сидеть в ванной и нюхать одежду.

И думает совершенно правильно.

Если бы он пришел позже, я бы не удержалась.

– Что ты делала в моей комнате?

– Я заблудилась. Мне очень-очень жаль. Можно, я уйду?..

Пистолет пошевелился и перестал с силой давить на мой позвоночник.

И вдруг исчез.

– Убирайся отсюда.

Хуже уже не будет. Я медленно повернулась, не опуская рук и глядя на свои ноги.

Я подняла глаза от моих кроссовок к доскам пола, затем – к очень растоптанным и древним «мартинсам» с торчащими нитками; выше них были джинсы с протертыми коленями, затем – полуопущенная рука с пистолетом, все еще направленным мне куда-то в область голеней; еще выше – кожаная куртка и тот самый серый свитер из шкафа; и, наконец, я увидела лицо, с которого ярость и потрясение стерлись еще не до конца.

Черт побери, Вайсман молод. Он вряд ли намного старше меня, или просто выглядит молодо; идеально гладкая белая кожа, черные брови и ресницы – весь набор, от которого обитательницы «Форума костей» упали бы замертво; очень густые темные волосы выглядят так, будто их хозяин только что поднялся с кровати или теребил их в течение всего дня.

Мы секунду смотрим друг на друга, и я убегаю.

Я не помню, когда в последний раз бегала с такой скоростью. Я какими-то безумными прыжками донеслась до велосипеда и некоторое время бежала с ним, пока не выдохлась и не поехала-таки на нем верхом. Уже на шоссе меня вдруг настигли нервные злые слезы; я въехала в город с совершенно пустой головой и заплаканным лицом.

Алекс открыл мне дверь; ни слова не говоря, я прошла на кухню и трясущимися руками налила себе воды из-под крана.

– Где ты была?!

Я поперхнулась и закашлялась. Села на стул; с кроссовок на пол посыпались куски грязи.

– Ты с ума сошла? Разувайся!

Алекс принялся вытирать пол.

– Я была дома у Лизы. Я полила цветы, а потом пошла в комнату Вайсмана, – ответила я. Сосед поднял на меня широко распахнутые глаза.

– И что?

– Он меня поймал, – я почувствовала, как противно кривится рот: видимо, я опять хочу плакать. – Алекс, прости. Вайсман неожиданно приехал и застал меня в его комнате.

Алекс молча сел на второй стул.

– Послушай… Я не хочу ничего больше скрывать. Это был уже третий раз, – я взяла себя в руки, выпила еще немного воды и продолжила, – я была в их доме раньше. Ходила по комнатам. Лазила по шкафам. В этот раз… Алекс, Вайсман… Он угрожал мне пистолетом и хотел вызвать полицию.

– Матерь божья. Марго…

– Я показала ему ключи и выронила их… Надеюсь, у Лизы и у тебя не будет неприятностей.

Алекс потер ладонями лицо:

– Это звучит как полное безумие… И тебя могли поймать раньше. Марго, тебе надо лечиться.

– Скажи мне что-нибудь, что я не знаю, – тихо сказала я.

Я хотела еще тысячу раз перед ним извиниться. Я вздохнула:

– Надо было наврать, что я собиралась сделать сюрприз своему парню и залезла в окно не в тот дом.

Алекс глухо хохотнул. Я стукнула стаканом об стол:

– Что тут смешного?!

– «Парню». Кто, скажи мне, согласится в трезвой памяти встречаться с тобой?..

– Такие парни, как Марк, – ответила я, – чтобы рассылать всем фотки моих ляжек.

Внезапно руки перестали трястись. Я положила ладони на стол и уперлась в них головой. Алекс похлопал меня по затылку.

– Алекс, я такая дура. Прости меня. Если бы меня поймали раньше… И если это была бы Лиза…

– Все нормально. Про те разы никто не узнает.

Я подняла голову. Алекс улыбался – я поняла, что он не злится. Он наклонил голову набок и лукаво спросил:

– Ну так и что?.. Какой он?

Я опешила. И поняла, что краснею быстро и стремительно.

– Боже мой, Алекс… Да какое это теперь имеет значение? Вайсман, – я замялась, – ну, он…

– Готический принц, – протянул Алекс. Я открыла рот. – Боже мой, Марго.

Действительно, боже мой, Марго.

Никогда не знаешь, как глубоко дно, Марго.