Гайк Октемберян - Война с НИЧТО. Эта война начинается в детстве и продолжается всю жизнь

Когда НИКТО пошёл в школу, где ПОВТОРЕНИЕ, конечно же, было матерью УЧЕНИЯ, всё ещё только больше усложнилось. Ходил ОН не в ту школу, что находилась рядом, а в ту, что находилась ДАЛЬШЕ. И в той школе часть классов ОБУЧАЛАСЬна другом языке, на языке огромной страны. ОБУЧАЯСЬна этом языке можно было надеяться на то, что затем будет ЛЕГЧЕ УЧИТЬСЯ ДАЛЬШЕ. Поэтому в классе, где оказался НИКТО, светлых было меньше, чем местных. ПРАВИЛЬНЫЕродители старались, чтобы их дети УЧИЛИСЬв таком классе и ПРАВИЛЬНОотвечали на вопросы УЧИТЕЛЬНИЦЫ, старались, чтобы эта УЧИТЕЛЬНИЦАих детям УДЕЛЯЛАбольше внимания и ДЕЛАЛАих КРУГЛЫМИотличниками. « УЧИСЬ – человеком будешь!» – говорили они своим детям. И ПРАВИЛЬНОони это говорили, точнее, ПОВТОРЯЛИ? Конечно же, ПРАВИЛЬНО! УЧИСЬ – человеком будешь! УЧИСЬ, чтобы не остаться в дураках! УЧИСЬ,чтобы лучше и в ПОЛНОЙмере затем понять, что как будут затем раз за разом оставлять в дураках. Из- за всё тех же опасений что- то самому нарушить НИКТО старался УЧИТЬСЯ. В ПЕРВОМ классе из всех цифр ЕГО внимание больше остальных к себе, почему-то, ПРИТЯГИВАЛ НОЛЬ. Что- то НЕПОНЯТНОЕбыло в этом ПУСТОМ КРУЖЁЧКЕ. Цветы и подарки были как обязательными для УЧИТЕЛЬНИЦЫи на праздники, и в день её рождения, о котором всем родителям детишек из этого класса должно было быть обязательно известно. В обычные дни ПРАВИЛЬНОЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕнекоторые из родителей ОТДЕЛЬНОдруг от друга носили копчённые колбасы СВЯЗКАМИ, а конфеты – кульками, и всё согласно по тому же какому-то негласному ПРАВИЛУ.Одна из родительниц не имела достаточных материальных возможностей, и она просто заходила к этой УЧИТЕЛЬНИЦЕи занималась уборкой ЕЁквартиры. Не столько напряжёнными были проводимые УЧИТЕЛЬНИЦЕЙзанятия, сколько перемены между ними. Только через много лет НИКТО стал понимать, что за одним злом может скрываться большее зло, что одно как заслоняет собой другое, что из- за этого очень многие могут выглядеть лучше своих обидчиков. И светлая часть класса выглядела какой-то безобидной. И из-за того множества, которое постоянно стремилось её подавлять, она была заражена какой-то боязливостью. Заразительным и каким-то липким был их страх. Многие из них стали бояться выходить во время перемены из класса. А ПРАВИЛЬНАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА, которая словно могла чуть ли не всю оставшуюся жизнь испортить и перечеркнуть своими замечаниями, записанными в дневник, « ДВОЙКАМИ», угрозами вызвать родителей в школу и оставить УЧИТЬСЯна ВТОРОЙгод, старалась обязательно выгонять всех из класса в коридор, чтобы помещение проветривалось, чтобы ЕЙбыло ЛЕГЧЕдышать во время очередного урока. Неужели ОНАне понимала того, что почему же как попавшие к НЕЙв зависимость детишки старались не выходить из класса? ОНАвсё прекрасно понимала. ЕЙне нужно было что-то ДЕЛАТЬпротив той силы, которой пользовалась сама. Тот полусветлый класс, в котором УЧИЛСЯНИКТО, оказался как между ДВУХогней. А НИКТО на переменах, несмотря на заразительный страх ЕГО одноклассников, несмотря на то, что ЕМУ опять и опять пришлось бы испытывать мучительное ожидание ПОВТОРЕНИЯдраки на следующей перемене или после уроков, когда ЕГО одного возле школы уже будет ждатьЦЕЛАЯ КУЧА, бил в ответ. Каждый раз после произошедшего на перемене ОН чувствовал какой- то ослаблявший ЕГО холодок в животе и как сжимавший ЕГО желудок. И в ногах у НЕГО появлялась противная мелкая дрожь. На последнем уроке пульс становился учащённым. А от прозвеневшего последнего звонка сердце начинало гулко биться о рёбра. ОН старался как можно скорее выбраться из школы, чтобы избежать ПОВТОРЕНИЯ. Если же последний урок ЗАТЯГИВАЛСЯ УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ, то это давало время собраться той КУЧЕ, которая будет ЕГО поджидать. В таком случае НИКТО старался выбраться из школы с другой стороны, через дверь в буфете. На полпути к школе приходилось переходить через железные дороги. Выбравшись из школы, НИКТО часто спешил к этим железным дорогам, к бесконечному множеству гранитных камней, насыпанному под ними, потому что там ОН мог справиться с ЦЕЛОЙ КУЧЕЙ, потому что ЕМУ удавалось уворачиваться от летевших в НЕГО камней и мало промахиваться самому. Однажды то, как НИКТО с ДВУМЯЕГО одноклассниками, с которыми стал ходить из школы домой, и КУЧАиз их же одноклассников после уроков на железных дорогах стали бросаться друг в друга камнями, заметила ЗАВУЧ. На следующий день ОНА ДЕЛАЛА КРУГЛЫЕглаза и УЧИЛАдрачунов, которых вывела и поставила у доски перед всем классом, что на свете нет такой вещи, о которой нельзя договориться, что если всё обсудить, то спор можно разрешить словами, а не кулаками и, тем более, не огромными камнями. Камни, и в самом ДЕЛЕ, были не маленькими, потому что все старались хватать камни покрупнее. Но такими крупными и тяжёлыми камнями трудно было в кого-то попасть. Их трудно было даже до кого-то добросить. Такими камнями бросались совсем недолго. НИКТО стоял и слушал всё то, что ВПОЛНЕ выглядело ПРАВИЛЬНЫМ, что вызывало в НЁМ горечь и усмешку. ОН больше верил своей памяти. В то время дом как давал НИКТО какую-то опору в ходе той войны, которой не видно было конца, и, довольно-таки, чувствительный удар был нанесён как раз по нему и не откуда-то со стороны, а как-то по-предательски и как-то неожиданно со стороны ЕГО матери. Может, всё это произошло оттого, что она принадлежала ко ВТОРОЙполовине человечества? Или потому, что всё же очень многие предпочтитают быть ПРАВИЛЬНЫМИи ДЕЛАТЬжизнь для себя ЛЁГКОЙсогласно торжествующим ПРАВИЛАМ? Школа помогла ей расширить свой КРУГобщения. Через некоторых родителей она только ещё больше расширила этот КРУГ. Сама УЧИТЕЛЬНИЦАстала её подругой. Тщеславная и зависливая она ЛЕГКО УЧИЛАСЬ, стараясь ПОВТОРЯТЬза другими, стараясь не отставать и ТЯНУТЬСЯ за ЛЁГКОЙжизнью. И, конечно же, она всё больше и больше начинала наглеть и ПОКАЗЫВАТЬсебя ПРАВИЛЬНОЙ. Щит её самодовольства становился всё более непробиваемым. Она стала покупать и покупать себе разные наряды, стала приходить домой пьяной. И деньги стала тратить так много, что часто становилось НЕПОНЯТНЫМто, что на что же они в таком количестве уходили. Она стала залезать в долги. Она как упражнялась в какой-то наглой правоте, как нисколько не собираясь считаться с тем, что как и чем оборачивалось для кого- то из её семьи. И с этим как НИЧЕГОнельзя было СДЕЛАТЬ. Власти как будто ВТОРИЛИей. Закон мог быть только ПРАВИЛЬНЫМ, а не каким- то другим. И он таким и был. И она стала позволять себе разные нечистоплотные уловки, стала устраивать сцены, стала грозить разводом и даже самоубийством тому, кто ей мог помешать что-то СДЕЛАТЬ. Она же сама звонила НОЛЬ-ДВА. Ей же было у кого УЧИТЬСЯтому, как и чем запугивать мужа.