Гайк Октемберян - Война с НИЧТО. Эта война начинается в детстве и продолжается всю жизнь

НИКТО ЦЕЛИКОМ и ПОЛНОСТЬЮ был на стороне своего отца. Без НЕГО отец выглядел бы как совершенно одиноким в таком противостоянии. Всё яснее становилось, что ему не избежать развода. Суд РАЗДЕЛИЛдетей. И ДАЛЬШЕпродолжать жить с такой женщиной в одной квартире становилось небезопасным. Она продолжала свои попытки посадить уже бывшего мужа. После развода ей даже стало ЛЕГЧЕэто СДЕЛАТЬ. РАЗДЕЛимущества, заработанного в основном не её трудом, ПОКАЗАЛвсю её мелочность. И, в основном, почти всё ей и осталось. ДВУХКОМНАТНУЮквартиру разменяли на однокомнатную и деньги. Отец собрался взять деньги, забрать детей и уехать ПОДАЛЬШЕот того места, где стал нести потери за потерями. Бывшая жена с ЛЁГКОСТЬЮотдала ему дочь после того, как всеми силами старалась до суда оставить по закону её за собой. Она приложила ОПРЕДЕЛЁННЫЕусилия, чтобы дочь даже не присутствовала на суде. Ей очень не хотелось платить алименты.

Но в тех далёких краях многое только больше обещало продолжение тех потерь, которые понесли, и отцу с ДВУМЯдетьми опять пришлось отступать. Он вернулся с ними обратно в дом к своему самому младшему брату, у которого недели ДВЕпожили после утраченной квартиры номер ДВА. Отца НИКТО стали одолевать сомнения :не поспешил ли он возвратиться. Он во ВТОРОЙ раз за то лето он поехал с детьми туда, откуда решил вернуться. И опять какой- то холод почувтвовал там. Там в школе, где пришлось бы продолжать УЧИТЬСЯНИКТО, с каким-то НЕПОНЯТНЫМсопротивлением взяли ЕГО документы, объясняя это тем, что ОН – «не их уроженец». Может, эта школа оказалась чересчур ПРАВИЛЬНОЙ? Или там боялись испортить какие-то ПОКАЗАТЕЛИ? К началу осени отец с детьми вернулся обратно. Получалось так, что он как переоценил свои силы в противостоянии ПРАВИЛЬНОМУмиру. Оказалось, что его тётка, с виду тоже вся такая ПРАВИЛЬНАЯ, залезла в их вещи и вытащила его плащ, чтобы, скорее всего, пропить, как нисколько не считаясь с тем, что в каком трудном положении оказался отец с ДВУМЯдетьми.

Они снова приютились у его младшего брата. Когда во ВТОРОЙраз они вернулись, НИКТО почувствовал, что как в НЕГО стал пробираться страх с какой неведомой до тех пор силой. ОН почувствовал беспощадную жестокость ОКРУЖАВШЕГОих мира. Город, в котором они все родились, выглядел чужим, холодным, пугающе равнодушным. Они ему как будто были совсем не нужны. Как будто для них в нём не осталось места. Становилось страшновато до жути. Вскоре мать всё же решила забрать дочку к себе. Хорошо, что, спустя девять месяцев отцу удалось снова устроиться работать на том же заводе на том же самом месте. Ещё ему пообещали дать комнату в общежитии, которое должно было быть готово где-то через год. И война с НИЧТОЖЕСТВАМИ, которые всю жизнь мстят за свою НИЧТОЖНОСТЬ, только продолжалась ДАЛЬШЕ.

Это случилось, когда НИКТО УЧИЛСЯуже в пятом классе. На перемене ОН стоял рядом с одноклассниками и одноклассницами у стены с большими окнами. Знакомая КУЧКАодного из параллельных классов стала ДЕЛАТЬсвой обычный обход, чтобы в очередной раз собирать дань страха. Совершавшие обход пускали в ход толчки, бросались бумажками, могли как-то обозвать и посвистеть кому-то в лицо, обзывали. Замеченное у кого-то малейшее проявление недовольства от происходившего или возмущение тут же в ДВАсчёта выбивалось шлепками по лицу или ударами по груди или по животу. Полусветлый класс жался к стене и хранил молчание перед тем, что своим завораживающим действием как сливалось с ПРАВИЛЬНОЙвластью УЧИТЕЛЕЙ, против которой тоже лучше было молчать и не восставать. УЧЕНИКИполусветлого класса жались к стене и беспокоились о сохранности собственных шкур. Заразительный страх стал корёжить ИХ, передёргивая с ног до головы. НИКТО старался лишний раз не тратить свои силы в таком ОКРУЖЕНИИ. До наступления этого дня на НЕГО эта КУЧКА как-то не нацеливалась. Но НИКТО прекрасно понимал, что всё же настанет тот день, когда этой КУЧКЕбудет чего-то мало, и ОНАзайдёт слишком далеко. И на этот раз сама дрожь предчувствия стала говорить ЕМУ о том, что этот день уже настал. От ощущения неизбежности того, что должно произойти участился пульс.

В спину кто- то так сильно толкнул, что всё равно, что ударил. НИКТО развернулся с лицом, вспыхнувшим от гнева.

– Ты чего толкашься?!

– Э… Эй!… Ты кто такой?!

– Тот, кто спросил!

– Эй! Ты посмотри на него! Ты как разговариваешь?!

С этими словами ударивший в спину ВЫТЯНУЛпрямо в лицо НИКТО руку с чуть растопыренными пальцами.

– Убери руку!

– Я так буду разговаривать!

– Я тоже так буду разговаривать!

И НИКТО тоже ВЫТЯНУЛсвою руку тому в лицо, едва не касаясь его пальцами.

– Руку!

– Убери свою!

– Я так буду разговаривать! – заявил тот и чуть не ткнул пальцами в лицо НИКТО.

НИКТО же своей рукой отбил немного в сторону направленную ЕМУ в лицо руку. А тот, возвращая её, нанёс ЕМУ пощёчину. НИКТО ответил тому кулаком по лицу и ДАЛЬШЕстарался уже не отставать в числе ударов, которые посыпались на НЕГО со стороны этой КУЧКИ. Драка быстро, за минуту, как выпила силы с обеих сторон, как раз к тому времени, когда прозвенел звонок и как властно позвал всех разойтись по УЧЕБНЫМклассам. – Ну, погоди же!… После уроков увидишь… – погрозил один из КУЧКИудаляясь. «Подумаешь, новость… Это в ПЕРВЫЙ раз, что ли…» НИКТО и на этот раз собирался избежать ПОВТОРЕНИЯдраки, во время которого силы обещали быть ещё более неравными. Обращаться в постыдное трусливое бегство НИКТО, конечно же, не собирался. ОН собирался просто незаметно уйти из школы, просто стараясь избежать встречи с теми, чьё число намного могло быть превосходящим. Сразу же после звонка КУЧАмогла не успеть собраться перед школой, и можно было избежать ПОВТОРЕНИЯдраки, если УЧИТЕЛЬНИЦАне станет задерживать. Но ОНА же была ПРАВИЛЬНОЙ. Можно было сбиться со счёта относительно того, что сколько раз ОНА ПОВТОРЯЛА: «Звонок – это не для вас. Он для меня. Пока я не скажу :„Урок закончен“, – вы должны оставаться на своих местах». А пока ОНАэто скажет, уже может быть слишком поздно, и уже нужно будет искать другой выход из школы. Например, попробовать выйти через заднюю дверь буфета. Но ПРАВИЛЬНЫЙдиректор, как назло, стал требовать, чтобы её закрывали, чтобы ни один УЧЕНИКне смог покинуть школу через другую дверь, чтобы все выходили через те двери, через которые входили в школу. Если пару раз удавалось избежать нежелательной встречи, то у собиравшихся в КУЧИобычно остывало желание ПОВТОРЯТЬдраку. Если удавалось ускользнуть из школы, то уже нужно было как можно скорее добраться до железных дорог. Каждый раз для НИКТО вся та толща времени, которая ОТДЕЛЯЛАЕГО от железных дорог, становилась как какой-то уплотнившейся преградой. До самих железных дорогах численность враждебной КУЧИмогла быстро вырасти. Много раз уже НИКТО приходилось спешить к железным дорогам вместе с одним светлым товарищем, с которым ЕМУ было по пути. – Сегодня после уроков будет субботник! Кого не будет – в понедельник с родителями в школу! – заявила классная руководительница так, как «растоптав надежды чахлый всход». Избежав встречи с КУЧЕЙв субботу, можно было надеяться на то, что в понедельник желания ПОВТОРЯТЬдраку уже ни у кого не будет. С этим субботником все надежды на это как перечёркивались. -Опять субботник?! Сколько можно?! Уже в четвёртый раз подряд! – недовольно зашумели в классе.