Алексей Осетров - Лунный свет на заре. Книга первая. Цикл «Ярость Творца»

Побродив по саду взад – вперёд, мы определились, наконец, с приблизительной схемой нашей дальнейшей кампании, ставшей нежданно-негаданно, жутким квестом по экстремальному выживанию. Но это была всего лишь часть дальнейшей истории.

Окончательно для себя решив переправиться через реку на плоту, мы немедля отправились в ближайший лесок в поисках подходящего материала для его строительства.

В ход пошли сухие стволы поваленных ураганами деревьев и лианы в качестве веревок. И, хотя строительных инструментов у нас не было, всё же дело спорилось.

Надо сказать, что я за годы службы в совершенстве освоил многие приёмы выживания, строительства различных укреплений и наведения переправ, однако некоторые особенности природы этой страны меня откровенно озадачивали. Мне казались странными огромные пахучие цветы, которые привлекали к себе внимание лишь запахом и чудесными переливами лепестков. Но готовые сожрать тебя живьём, как только твой нос погрузится в их пушистые тычинки, чтобы вдохнуть пьянящий аромат пыльцы. Моментально твоя голова окажется в их разверзшейся пасти, и мозги будут высосаны в цветочный зоб. Мне были непонятны пульсирующие корни деревьев, я недоумевал, откуда внутри тебя вдруг ни с чего нарастало чувство панического ужаса, хотя и бояться – то вроде было нечего, по крайней мере, глазами ничего страшного не было видно.

Кругом летали здоровенные ящеры и довольно большие жирные мухи, готовые сесть на тебя в любую минуту и обдать желудочным соком, а потом высосать твой глаз, если только ты предоставишь им такую возможность. А размер жала у звенящих в воздухе комаров напоминал пожарный брандспойт.

Строительство продолжалось до самой темноты и, наконец, мы уставшие, но довольные присели отдохнуть. Только мы взглянули друг на друга, как я понял, что ночь надвигается быстрее, чем можно было ожидать. Но уже некогда было обдумывать, где бы мы могли переждать это чудесное явление природы. Мы тут же, на плоту, упали в объятия друг друга. Затем вместе освобождали от одежды все тайные местечки Эллен, те самые, о которых знали только мы двое. А я тем временем любовался ею в лучах заходящего солнца. А разве чей-нибудь взор не привлекли бы мягкие, влажные губки, не умеющие разговаривать, но дарящие наслаждение, облюбовавшие себе уютное местечко между стройных загорелых ног?

В это время я поймал себя на мысли, что домой я уже точно не хочу, а наоборот имею все шансы испытать новое приключение, и на любовном фронте в том числе. Эллен шагнула мне навстречу, вся дрожа от нетерпеливого желания и уткнулась носом в моё плечо, я жадно вдохнул аромат её волос, затем взял её голову в свои ладони и мы слились в жарком поцелуе.

Незаметно для себя мы оказались на голых шершавых бревнах плота, я опять жаждал её теплого сладенького тела, она подставляла мне груди для поцелуев, заглатывала мой член теребила мошонку и вообще ни в чем мне не отказывала.

Очередная ночь, подсвечиваемая холодным светом луны и далёких искорок звёзд, прошла относительно покойно. В мрачном угрюмом лесу раздавались хриплые вздохи, словно лешие собрались на весёлый пикничок и потом рыгали, обпившись болотной жижи и болея с похмелья. Собаки, так напугавшие нас в первую ночь, больше ни разу не появились и лишь откуда-то издали напоминали о себе заунывным воем. Для острастки, я ещё днём выломал несколько жердин и полукругом поставил их вокруг нашего лагеря на некотором отдалении, повесив на них холодные трупы убитых нами прошлой ночью собак.

Утром мы ещё раз проверили плот, выломали несколько крепких бамбуковых шестов и, спустив плот на воду, устроившись посередине плота, оттолкнулись от берега. Мы погнали наш плот через реку, за которой начиналась чудесная равнина, кое-где покрытая весёлыми рощами и вся освещённая игривым ласковым солнцем. Мы медленно гребли шестами или отталкивались, пока было мелко. Река оказалась глубокой, шесты в итоге перестали доставать до дна. Всё шло прекрасно, пока плот не приблизился к середине реки. Здесь течение, оказавшееся намного быстрее, подхватило и быстро понесло плот. Шестами уже нельзя было оттолкнуться, пришлось грести как вёслами, налегая на них с нешуточной силой, чтобы хоть как-то заставит плот пересечь бурный фарватер. Мы растерянно посмотрели друг на друга, не понимая, откуда на середине, казавшейся спокойной реки, такое быстрое течение.

– Очень скверно! – сказала Эллен.– Река может унести нас туда, куда нам совсем не требуется.

– Нет, мы выберемся! – вскричал я и налёг на шест.

К несчастью в этом месте была илистая отмель, и шест глубоко вонзился в неё. Я не успел ни чего сообразить, или выпустить шест из рук, как остался висеть на нём, а плот несло по течению, и через мгновение я потерял его из виду. Висеть посередине реки без опоры под ногами было выше моих сил, однако последние меня ещё не покинули, и я стал лихорадочно соображать, что делать дальше, прикидывая, как выбраться из очередной передряги. Но на то я и специалист по выживанию.

Положение, конечно, отчаянное, особенно если учесть, что посередине реки течение, которое может занести чёрт знает куда, а где-то у берега вполне может поджидать страшная рыба – хищница. Эллен тоже неизвестно куда уплыла, если она выберется, то пойдёт назад вдоль берега. Но до этого ещё надо дожить. Хотя я любил приключения и не боялся трудностей, но к таким сюрпризам обычно никогда не бываешь готов на все сто.

Тем временем плот несло течением вниз, и Эллен решилась лезть в воду, которая была очень теплой, но таила в себе множество опасностей.

Тут вдруг она почувствовала, что шест достает дно, и изо всех сил стала толкать плот к берегу. После больших усилий совершенно измученная Эллен наконец достигла берега довольно далеко от того места, где собственно, началась переправа. Она, тут же слив из обуви воду и выжав одежду, отправилась туда, где я остался на шесте. Она пошла берегом против течения реки и брела довольно долго, заплетаясь ногами в стелющейся траве и камышах. При этом, даже ни на минуту не присев для отдыха.

Вдруг она завопила что есть мочи. Она увидела меня. А дело развивалось не лучшим образом. Когда я остался на шесте посреди реки, я первым делом зафиксировался на нём с помощью остатков парусины, которые были обмотаны вокруг пояса. Таким образом, я очутился как бы в гамаке и на некоторое время дал отдых рукам, сидя на скрещенных наподобие парашютных строп ремнях и болтая ногами, размышляя о вечном. Я уже было решил просто немного отдохнуть, потом бросится в воду и рывком плыть до берега, наискосок, чтобы течение меня немного разгоняло. Я сидел, дышал воздухом, шест болтался из стороны в сторону, поскольку явно не был насчитан на мой вес, но пока меня держал. Постепенно он начал потрескивать, по нему пробежала одна трещина, затем ещё и ещё. Шест начал клониться к воде и вот я уже по щиколотку погрузился в реку.