Николай Грицай - 105 Дней

– Прости, – вконец запутавшись, тихо произнес Дмитрий, подходя и присаживаясь рядом с Викторией, обняв ее за плечи, – прости! Я иногда бываю нетерпелив… Ты уже доказала самой своей жизнью что не можешь лгать и выкручиваться. И если говоришь что не знаешь, что ты и откуда, – то я тебе верю, должен верить.

– Я могу врать, – но не хочу, – удрученно и тихо произнесла она.

– Неважно. В сущности это одно и то же. И я тебе верю. Знай это. А время все расставит на места, пусть все будет, как было. Это самое лучшее, что может быть с нами… с нами, такой необычной парой, группкой людей, пытающихся вписать странные отношения в рамки обыденности и полного контроля! Черт, это так по-человечески! Словно описать математическую формулу музыкальными нотами – неприродно и неестественно… Я чувствую себя первопроходцем, Колумбом, если хочешь, в океане неизведанности и темноты. Каждый новый день словно непредсказуемая погода в сезоне ураганов! Я не знаю, что будет завтра, но хотел бы сохранить все как есть, понимая мизерность и скудость такой фантазии зажалюзного мира! Вообще, мне иногда кажется, что это сон, нелепый и дурной, но такой приятный и желанный продолжением, отсрочкой конца. В последних конвульсиях, тщетной борьбе я пытаюсь продлить его существование как можно дольше, понимая что время бежит со световой скоростью… Время! Знаешь как безжалостно время? Никто не ушел от него! Но и как милосердно иногда бывает оно, пусть и не давая второго шанса… Оно ранит и залечивает им же причиненные раны… Впрочем, всю эту роматнично-философскую идею ты наверно не раз встречала в книгах, которые я тебе купил! Но в жизни немного все иначе, быстрее течет, скорее заканчивается, тяжелее, дольше лечит… Так, из опыта! Чтобы это понять, надо это почувствовать, все невозможно понять, не пережив этого. Так устроены мы, люди. Если бы многое могли понять без горького опыта, кто знает, где, на каком этапе развития было бы человечество, избежало бы своих самых больших ошибок или нет? Хотя, знаешь, я всегда был сторонником своевременности, то есть пусть все познается тогда, когда это должно произойти, и нечего лезть вперед, делая из ребенка, например, опытного старика! … Впрочем, никто этого и не делает, и мы же не учимся, пока не набьем синяк, таков путь опыта. Без него мы, как малые дети, с круглыми, испуганными глазами, ищущие маму, извечного спасителя и проводника в бурном мире. Также и ты, невесть откуда сошедшая в мое скромное жилище! Подумать только, я приютил самое интересное существо на земле, и вынужден это скрывать, прячась как преступник! И в чем же мое преступление? Может быть в том, что я хочу спрятать гостью этого мира от посягательства высоких и не очень желаний человечества, от его пороков и стремлений? Или может быть в том, что я, сам, пользуясь, повинуясь низким инстинктам, присвоил тебя себе, замкнув в этой пещере? – Виктория удивленно и отрицательно посмотрела на Дмитрия, не соглашаясь с этим. Он же, словно не заметив такого жеста, продолжил. – Ты вселила в меня работу! Вседенную и всенощную, я думаю о тебе на работе и ночью в кровати…. И не так как думает мужчина о желанной женщине… Я это особо подчеркиваю, чтобы ты знала! Нет, я прекрасно осознаю, что под телесной оболочкой на меня смотрит нечто, и тем страшнее мне становиться, когда я понимаю, что оно само не знает что же оно есть! Моя жизнь изменилась, даже карьера пошла ввысь, меня перевели выше – и по рангу, статусу, и в прямом смысле – на верхний этаж. Но то, к чему я стремился так долго до тебя, не принесло удовлетворения сейчас! Мне интересно и страшно, – мое сознание, мышление, поступки и желания меняются все быстрее… Я теряю себя, понимаешь? И не знаю, радоваться или убежать в панике! Все к чему я стремился много лет, что вело меня и звало, – вдруг потеряло цвет и магнетизм… и вот, я в тупике! Мне нравятся мои теперешние эмоции и чувства, но как насчет будущего? Что там? Как и всякий земной человек, нет, даже человечек, маленький такой, и жалкий, независящий только сам от себя, Я спрашиваю себя – что дальше? Здесь и сейчас я удовлетворен, словно накормленный малыш, а через четыре часа? Кем буду я и где будешь ты? Мой новый мир замкнулся на тебе… И как любое замыкание, ни к чему хорошему это не приведет!

Виктория молча слушала, даже не пытаясь что-либо сказать. По ее лицу невозможно было отчетливо угадать, слушает ли она «лектора» или нет, думая о своем. Ни одной эмоции, ни одного электрического движения, спазма мускул лица не было видно. Как неживая статуя, напоминающая человека, выглядела она. Впрочем, Дмитрий знал, что это было ее обычное лицо-маска. И он определял ее эмоции и состояние лишь по глазам. Теперь, Виктория с опущенной головой, и он, не видя ее глаз, не мог знать, что твориться в ее загадочной душе.

– Часто упоминаю детей, – продолжил Дмитрий, медленно и тихо, после неудачной попытки заглянуть женщине в глаза, – мне кажется, что такое сравнение здесь уместно. Не только ты, но теперь уже и я стал походить на них… Запутавшийся и сбитый с толку, потерявший старый и не обретший новый смысл… И-эх, нагородил, – вдруг запнулся Дмитрий, резко повеселев, – вот, честно, знаешь, никто бы из людей не стал так долго и терпеливо меня слушать… Уже бы послал куда подальше! А ты… Впрочем, ты совсем отдельная тема… Давай съездим куда-нибудь?

Улыбка, робкая и нежная осветила грустное лицо Виктории. Она медленно повернула голову к Дмитрию, и в ее серых глазах вновь стал виден огонек жизни. «Как легко сделать счастливой… неземную женщину!» – подумал Дмитрий. – «В отличие от земных. Хм…»

Мартин стоял возле кофейного автомата. Медленно опустил монету, еще медленнее стал выбирать кнопку. Сейчас он больше напоминал автомат, чем сама машина. Он делал все автоматически, погрузившись в мысли очень глубоко. Казалось, окликни кто-нибудь его теперь и он умрет от испуга.

Нагнувшись за стаканчиком, он заметил как из боковой входной двери даже не вошел, а ворвался Майкл, который тут же принялся озираться по сторонам, словно кого-то ища. Увидев его, по лицу Мартина проскользнула и исчезла в глубинах морщин еле заметная улыбка, родившаяся из только ему известных эмоций. Тут его заметил напарник, и помахав рукой стал приближаться. Сблизившись, Майкл корректно отказался от кофе, предложенного вежливым Мартином, спросил:

– Ну?

– Мне всегда нравилась твоя лаконичность, и сейчас я похоже в нее влюбился…. Это как раз то, чего мне не хватает в Эмбер… – неспешно отходя от автомата, и увлекая за собой Майкла, сказал Мартин. Майкл удивился, последовав за напарником:

– Судя по твоему настроению все в порядке, и у нас намечается путешествие…