Николай Грицай - 105 Дней

– Не надо нервничать, – это тебе так несвойственно….

– А что делать, если ты меня не понимаешь. Я пытаюсь, пытаюсь изо всех сил вспомнить, кто же я, а ты вот так!

– Что значит «вспомнить»? Ты разве забыла? Скорее не знала… И что после прочтения стольких книг, у тебя все еще нет слов для описания себя? Странно…

– Книги, книги… Они помогли мне лишь освоиться в этом мире. Книги написаны в этом мире и для этого мира, в его словах, – Виктория медленно поднялась, садясь ровно на диване. Она опять становилась грустной, как каждый раз разговор заходил о ее прошлом. – Я не могу описать то, что не имеет слов.

– Но как можно жить, пребывать где-то, чего не можно сказать… Нонсенс! Так откуда же ты? То есть я имею в виду, – начал пояснять Дмитрий, когда он, встав с дивана, увидел глубочайшее удивление и непонимание на лице у Виктории, – что мы теперь здесь, – мои родители там, далеко! Так люди обозначают отдаленность или близость местности… Так откуда ты?

Девушка подумала еще немного, наклонив голову. Потом, как будто вспомнив что-то, ответила:

– Отсюда.

– Как это отсюда? – теперь пришел черед удивляться Дмитрию. Он стоял посреди комнаты с разведенными в стороны руками, видимо имея глупейший вид. – Разве ты не… прилетела… то есть, я думал… в общем я не знаю как это сказать! Но ты же не с Земли?

– Отсюда! – настойчиво повторила Виктория, смотря в упор на недоумевающего мужчину. Злобный огонек загорелся в ее глазках. – Да. Я вспомнила эти горы и море… Точнее узнала что это горы и моры… раньше я не думала о них так.

– Как это «так»?

– Только недавно я узнала что вот это – гора, а вот это – море… И так со всем, что есть здесь… то есть там… откуда я!

– Ой-ой, начались загадки! Лучше бы я снова не начинал этот разговор! – смутился Дмитрий, расхаживая от волнения по комнате. Виктория тоже видимо расстроилась, оттого что не смогла помочь Дмитрию, и словно сжалившись, тихо сказала:

– Я точно так же ощущаю себя здесь… Я все чувствую, но не могу рассказать. Вообще не понимаю, зачем нужно давать названия чему-то существующему?

– Потому что так легче, потому что так нужно для коммуникации, для того чтобы люди понимали друг друга. Видишь, как нам тяжело найти общий язык? Для этого и нужны слова и речь… невозможно существовать чему-либо без названия, иначе как тогда о нем рассказать?

– Ты знаешь, что в мире мельче самого мелкого? Как оно называется?

– Я – не знаю, но знают ученые, – с гордостью за свою цивилизацию вступился Дмитрий. Виктория лишь усмехнулась.

– А сто, двести, триста лет назад? Они тоже знали?

– Ну, возможно, догадывались… И вообще к чему это ты клонишь?

– К тому, что не обязательно знать что-то или давать ему слово, чтобы оно существовало! – она замолчала, удовлетворившись обоснованностью своей позиции. Потом грустно наклонив голову, произнесла. – Ты хотел знать откуда я? Скажу тебе – я оттуда, где нет слов… и это место невозможно описать в твоих…

– Наших! – поправил Дмитрий.

– Уже наших, – согласилась Виктория, – словах! Потому я и молчу об этом, и вовсе не потому что я хочу причинить тебе боль…

– Глупо, извиняюсь что я так говорю про твой безымянный мир… Очень странно и глупо. За все время не придумать названий!?

– Почему же глупо, ведь тот мир живет и… все хорошо, – внезапно сказала Виктория.

– Хорошо говоришь, а я приведу вот такой пример. Вот, к слову, тебе захотелось вернуться назад, к своему такому прекрасному миру? Как ты найдешь его? Дорогу куда спросить? Вот! И оказалось не все так классно в твоем мире!

– Я не вернусь…

– Ну, это понятно! – резко согласился Дмитрий. Вдруг он, быстро развернувшись лицом к Виктории, запнулся, и когда проглотил ком в горле, спросил. – Но… почему?

– Не смогу…

– А откуда ты пришла? То есть как ты оказалась тогда, ночью на дороге?

– Не знаю, я шла, шла… Свет машин проносился… потом ты.

– А до дороги?

– Ничего, лишь чувства того мира, без слов и названий… Все что происходит сейчас я могу описать, до – нет!

– Да уж, тяжелый случай! А ты знаешь что разрушила мою мечту? – заговорил снова весело Дмитрий, пытаясь поднять настроение Виктории, которая заметно загрустила. – Я думал что ты непременно с Венеры, ну или Марса, наконец! А ты из местных…

Женщина на секунду усмехнулась. Дмитрия это приободрило.

– И все же я не понимаю – хорошо, пусть ты права, нечто может существовать без понятия. Тогда, сопоставь некое безымянное существование и нашу, земную действительность, выраженную в словах и назови вещи из твоего мира, земными словами! Примерно так по аналогии переводят на Земле с одного языка на другой. Попробуй?

– Можно, но не все есть возможность выразить, многого у вас нет! Я искала в книгах, но не нашла ничего подобного, – Виктория с сожалением произнесла последние фразы.

– Достаточно будет и того что совпадает! – заверил ее Дмитрий.

– То, что есть там, и не названо, совпадает с тем, что здесь и имеет слова… – снова загадками заговорила Виктория. Дмитрий вконец запутался:

– А что же может быть еще? Как там живут, что делают, как размножаются? Кстати, там есть еще, точнее был, кроме тебя, – Виктория закивала головой, – и много?

– Я же сказала – все как здесь!

– А они тоже здесь, или остались у себя дома? – не сдержав улыбки, сказал Дмитрий.

– Не знаю…, – потупила вдруг взгляд Виктория. – У меня есть чувство, и оно ведет меня. Только меня и никого больше.

– И что же это чувство говорит тебе? То есть что ты чувствуешь?

– Что я должна остаться здесь… до, – загадочно сказала Виктория.

– «До» чего? Или тоже не можешь сказать? – Виктория энергично закивала в ответ. Дмитрий выпрямился и стал еще быстрее расхаживать по комнате, что-то соображая. Виктория следила за ним лишь глазами, смотрящими с низко опущенной головы.

Вот так было всегда, только начав разговор о неизвестном прошлом, как Виктория тут же оказывалась в эмоциональном тупике, прерываясь и возможно, злясь, уходила от разговора. С каждым новым днем в этом человеческом мире, новый разговор с ней о ее мире мог продлиться все больше, но снова недостаточно, чтобы понять что-то из него. Впрочем, и это вселяло надежду. Рано или поздно, Дмитрий надеялся все же разговорить ее. Теперь, когда она изучила и поняла об этом, обычном, человеческом мире достаточно, она со временем могла и прояснить ситуацию со своим.

Когда и при каких обстоятельствах это могла произойти никто не знал, как не знала сама Виктория. Заподозрить ее нечестности или нежелании открыть правду, нельзя было. Дмитрий, остановившись, тяжелым и длинным взглядом посмотрел на женщину, все так же неподвижную и следящую за ним. Надо было что-то сказать, приободрить ее, но слов не было – много было сказано и еще больше скрыто, такое горячее и неудержимое, нуждающееся быть высказанным, быть разделенным с другим, но с трудом удержанное в силу обстоятельств.