Вячеслав Митяшов - Танец Смерти. Воля свыше. Часть третья

– Да вроде Тесава, Ниасар и Диура, – подумав, сказал первый. – Личности то известные.

Они! Брат и его товарищи! Женщину так и подмывало броситься к гвардейцу и вытрясти из него всё, что он знает о брате. Но она замерла, смотря немигающими глазами на реку, слушая рассказ.

– Я тогда был в телохранителях госпожи, а нами Гунэр командовал. И вечером, когда мы пришли к реке, она вместе с чиасирой на берег сбежала без нас. Эх, тогда те, кто зеванул, нескольких зубов не досчитались. У Первого тяжёлая рука. Побежали искать. А здесь, на берегу уже три трупа – двое убийц и служанка. И госпожа стоит, а перед ней Тесава, готовы оба с саблями друг на друга броситься. Не дали мы им силой помериться. Гунэр сразу приказал из луков бить. Эх и нашпиговали мы убийцу, стал на дикобраза похож. Гунэр потом собственноручно трупам головы отрубил и Магадхи отправил…

Нирмала почувствовала ком в горле. Он душил, вызывал боль. Хотелось плакать, но она не могла. Слёзы умерли внутри неё. Не смотря на сопровождавших солдат, она бросилась со всех ног назад, к карете. Не может быть! Это какое-то нелепое совпадение. Гунэр и Тесава – мужчины, каждого из которых она по-своему любила, оказались смертельными врагами. И один убил другого. Пусть не своей рукой, но именно он отдал такой приказ.

Нирмала не заметила, как добежала до кареты, не заметила расставленный навес и стоявшие под ним кресла. Она упала на землю, прижавшись спиной к колесу, и закрыла глаза.

– Иди сюда, чего там расселась, – недовольно позвал её Фахтар.

Но наложница не услышала его голоса. В голове вновь и вновь звучал тот короткий рассказ гвардейца, сразу изменивший в ней всё. Что же теперь? Что теперь будет, Гунэр? Моя любовь и моя ненависть к тебе выжгут мой разум. Но я сдержу слово – Фахтар умрёт. А потом я буду твоя, а ты мой… до самой смерти.

Зелёные поля и фруктовые рощи сменила бескрайняя, ровная, словно стол, степь. В этот год благодатная прохлада не дала безжалостному солнцу выжечь её травы и цветы, и вот уже который день армия Фахтара шла через благоухающее мёдом разнотравье. И люди, и лошади с наслаждением вдыхали этот сладкий, бодрящий аромат, не дававший усталости овладеть телами.

Весёлое настроение ни на минуту не покидало солдат. Тот тут, то там заводились походные песни, перемежавшиеся пристойными и непристойными шуточками. Даже Фахтар поддался всеобщему веселью. Теперь днём он обычно возвышался на коне среди офицеров, сам травил шутку за шуткой, слушал других. Порой, со стороны могло показаться, что наместник просто вышел на прогулку, а не отправился в карательный поход.

Немного оттаял и почувствовавший свежий, степной воздух Нафаджи. Он уже не ехал в стороне от всех, склонивши голову и преисполнившись мрачными думами. Теперь его видели то оживлённо беседовавшим с Аргатру, то с солдатами, горланящего песню. Пару раз он до хрипоты в голосе о чём-то спорил с Фахтаром и после этого не уходил в себя, совсем наоборот, в его глазах загорались задорные искорки.

Нирмала с утра до вечера смотрела на жизнь их отряда из окна кареты, подмечая разные мелочи. Она старалась не думать ни о Гунэре, ни о Тесаве. О них она вспомнит потом, тогда, когда нить жизни Фахтара прервётся, и она освободится от данного возлюбленному обещания. И тогда священный Тэхо подскажет, как быть. Помнить о прошлом и разрушить будущее, либо забыть о том, что было, и жить дальше.

Пятнадцать дней отряд неторопливо шёл к границам Фаджула. Наконец, яркие краски степи поблёкли. Исчезли цветы, трава пожухла. В воздухе чувствовалась неприятная сухость. Порой, с порывами ветра, летели занесённые из пустыни песчинки, покалывающие незащищённые одеждой части тела. Веселье в отряде приутихло. Близилась цель их похода. Ещё день-два пути, и их будет разделять лишь Фаджул.

В полдень вернулись ускакавшие далеко вперёд разведчики. Покрытые с головы до ног серо-жёлтой пылью, на взмыленных конях, они устало спрыгнули с сёдел. Старший пошатнулся, поспешил сделать несколько глотков из фляги, чтоб немного восстановить растраченные в рысканье по степи силы.

Армия продолжала путь вперёд. Солдаты оборачивались на них, смотрели жадными, вопрошающими взглядами, но не смели нарушать строя. Ничего, Нафаджи всё узнает и расскажет, ничего не скроет. Огромная карета наместника тоже проследовала мимо – и Нирмала проводила разведчиков скучающим взглядом. Лишь Нафаджи и Фахтар остановились рядом с уставшими людьми, спрыгнули на землю. Все семеро уселись в кружок на пыльной траве, и наместник, заметив на лицах степных всадников радость, пустил по кругу свою флягу с вином.

– По глазам вижу, хорошие вести принесли, – проговорил он, подмигнув старшему.

– Да, господин. Хвала Тэхо, что в этот год он не дал солнцу высушить эту землю. Озеро полно воды, река, вытекающая из него, тоже полноводная. Нам всем хватит и напиться, и наполнить фляги, и взять с собой в бочках.

– Далеко до него?

– К вечеру дойдём.

– Купцы или ещё кто?

– Никого, господин.

– Молодцы, теперь можете отдыхать.

Разведчики поднялись на ноги, поклонились Фахтару и, вскочив на коней, направились к одной из походных кухонь, в надежде, что кашевар сжалится над ними и даст что-нибудь пожевать в обмен на добрую весть.

– Вот видишь, Нафаджи, – Фахтар встал, потянулся. – Я оказался прав – источник не высох. Теперь мы можем не беспокоиться за воду.

– Обычно летом он высыхает, – задумчиво проговорил бывший темежин. – Нам повезло.

– Повезло. Повезло, что лето в этом году не на много теплее зимы. Повезло, что часто идут дожди. Я всё это учёл, Нафаджи. И не ошибся. И, благодаря мне, мы можем собрать золотой урожай много раньше того срока, что планировал умник Гунэр.

Нафаджи пожал плечами, вовсе не желая спорить. Наверняка и Гунэр, как и он сам, догадывался, что озеро будет полно воды. Но совсем другое заставляло откладывать сроки этого похода. Зимой Фахтар должен был отправиться в северные кишаи, и тогда бы они без лишней крови сделали то, что сделает сейчас Фахтар, вырезав оставшихся азулахарцев. Собственно говоря, если бы наместник не превратил боевой поход в прогулку, им бы не пришлось делать пусть и небольшой, но крюк, чтобы пополнить запасы воды.

Нафаджи посмотрел в спину ускакавшего вперёд Фахтара, презрительно сплюнул и вскочил на коня сам. Руки так и чесались выхватить из притороченного к седлу саадака лук и вогнать стрелу в затылок этому зарвавшемуся индюку. Но что потом? Нет, Фахтар должен умереть тихо, во сне. Не зря же он достал пузырёк с нарисованными на нём черепом и костями. Его содержимое незаметно отправит правителя в вечный, безмятежный сон.

Солдаты, почувствовав приближающийся отдых, прибавили шаг. Вновь понеслись над головами непристойные шутки, весёлые, разухабистые песни. Всё, что предстояло в Асуле, опять казалось нестрашным, каким-то далёким.