Виктор Балдоржиев - Земля взаймы

Вот на какие вопросы я хотел бы услышать ответы…

В наши дни модно рассуждать о том, что человек, как целостный мир, является одновременно и частью природы. По отношению к ней человек находится в диалектическом единстве: с одной стороны испытывает влияние окружающей среды, а с другой – изменяет условия этой среды. Зачастую в худшую для себя сторону, ради сиюминутной выгоды.

Сегодня в науке появилось целое ответвление биологии, которое можно назвать экологией человека. Что это? Чистота его помыслов? Кто и как определяет? О какой чистоте можно говорить, если влияние на здоровье того, что уже создано самим человеком и действует ему же во вред, общепризнанно.

Современная – природная, техногенная и социальная – среда, которую создал и продолжает создавать человек, уже опасна не только для самого человека, но и для жизни на Земле. Загрязнение атмосферы, воды и почвы прогрессирует с каждой минутой!

Все эти факторы опасны не только для конкретного, сегодня живущего, человека, они опасны на генетическом уровне. Мы говорим об улучшении и даже облегчении условий жизни и труда, но влияние их совершенно неоднозначно. В первую очередь они приводят к уменьшению физического труда, но увеличению нервно-психических перегрузок. Двигательная активность снижается, мускульные затраты уменьшается, психоэмоциональная напряженность усиливается. А чему приводят нерациональное питание и вредные привычки?

Логика и разум уступают инстинктам и рефлексам.

Дисбаланс во взаимоотношениях человека и природы очевиден. А как это привести к нормам и элементарному балансу? Поможет ли пропаганда экологических знаний? Или они бесполезны при аморальных правительствах и президентах?

Какая экология возможна там, где президенты могут оказаться каннибалами? Жан Бедель Бокасса, друг вождей СССР и России, наверное, только один из них… Или там, где президент равнодушно взирает на ограбление природных ресурсов страны, повышение пенсионного возраста? Такое равнодушие означает, что он – главный грабитель, подстрекатель и уничтожитель природы и населения планеты.

Между тем учёные, заполняя Википедию материалами о людоедах и президентах, одновременно продолжают утверждать, что человек – часть биосферы, его здоровье нельзя рассматривать изолированно от естественных течений, происходящих в мироздании и биосфере планеты. Они приходят к выводу, что угроза существования человечества более всего скрыта в экологической ситуации и экологической неграмотности человека, чем в существовании ядерного оружия.

А существование ядерного оружия не связано напрямую с безнравственностью и полной аморальностью президентов, которых выбирает общество? Почему бы науке не начать отвечать на такие вопросы?

В наше время темпы вредных влияний на окружающую среду настолько велики, что к ним не успевают приспособиться биологические структуры. Согласия у природы человек не спрашивает. А у своего разума? Чем же он руководствуется, если не разумом? Не пора ли и на этот вопрос ответить науке и учёным, которые тратят гектары лесов (бумаги) на свои работы и отчёты? Перед кем, зачем, с пользой для кого?

В результате их, учёных, действий непригодными для жизни становятся громадные пространства мирового океана и суши. Средне статического человека или общества обвинять в этом нельзя, это всё равно что обвинять неразумное существо в потакании своим инстинктам и похотям. Но есть особый род существ, призвание которого мыслить и охранять вид – учёные, люди науки, люди фактов и доказательств, логики и разума. Где же пропаганда знаний этого вида? Почему их пропаганда не довлеет над всеми остальными и, вполне возможно, даже служит разрушителям природы и человечества? Почему не видно практических действий науки в решении экологических проблем? Значит, нужен другой алгоритм и другая инерция жизнедеятельности человеческих обществ, где любое нанесение вреда природе карает мгновенно и неумолимо только авторов, в мозгах которых зарождается мысль о нанесении вреда…

Живые организмы, наверное, никогда не дождутся того момента, когда инстинкт большинства вооружится логикой и разумом. Именно об этом и говорит вся деятельность homo sapiens за всю его историю.

Но есть ли существа, в которых логика и разум в ходе эволюции преобладают над инстинктом или рефлексом? Или их по-прежнему нет?

Решение экологической проблемы зависит от ответа на последние два вопроса в этом посте. Без него мысль о решении этой проблемы невозможна. Факты о наличии такой мысли – обыкновенная ложь и суета…

Естествоиспытатель, академик Пётр-Симон Паллас побывал на Даурской земле весной и летом 1772 года. Благодаря этому обстоятельству, мы можем узнать о флоре и фауне, которая существовала в Забайкалье 245 лет тому назад. И сравнить с тем, что существует сегодня. Интересно?

Что же сказал о нас и нашей природе Пётр Симон Паллас летом 1772 года? Перепишем современным языком его наблюдения и попытаемся взглянуть на свою природу и самих себя глазами этого удивительного человека.

В некоторых случаях я просто переложил язык Палласа на современную транскрипцию.

Чтобы осмотреть хорошенько местность и видеть, как промышляют диких коз, называемых дзеренами, я остался в Акшинске до 25 мая. Такой промысел монголы называю аблаха, а русские превратили это слово в «облава». Это первейшее увеселение монголов и тунгусов, обитающих по чистым степям.

Проводят аблаху на наиболее чистом и открытом поле, примыкающей к горе, лесу или же к какой-нибудь реке для того, чтобы преградить зверям путь. Обычно аблаху делают осенью, когда лошади в теле и проворные. У каждого есть ещё и заводная лошадь. Охотники снаряжены луком и стрелами, у каждого есть добрая и обученная собака.

Перед началом аблахи выбирают одного вожатым или старостой. Он управляет всем процессом, учреждает сроки, места, участников.

Как только выберут место, посылают на высокие бугры или горы по три-четыре человека. Самых зорких. Они должны углядеть стада дзеренов.

Увидев дзеренов, эти дозорные дают знать об этом остальным заранее обговорёнными знаками: поворачивая коней в ту или иную сторону. Следуя этим знакам, охотники разделяется на малые кучки или поодиночке. В итоге, они образуют большой круг, где от одного до другого охотника расстояние не более шестидесяти или восьмидесяти сажен (120—140 метров).

Выдвинувшиеся вперёд концы или крылья круга соединяются за тем местом, где пасутся дзерены. Круг, постепенно сжимаясь, подкрадывается из-за бугров и возвышенностей. Естественно, охотники становятся ближе друг к другу, просветы между ними меньше.