Евгений Захаров - Доктор Хаос

Это Димас. Неплохой, в общем-то парень, киноинженер, как бог разбирается во всяких линзах и проекторах. Только считает себя невозможным ловеласом и клеится ко всем без разбору.

– Мой бог, ты пьешь водичку? Как же это возможно? Настоящей королеве бала пристало пить только чистый спирт! Ну, или в крайнем случае шампанское! – и Димас, как факир, извлек из-за спины полный бокал.

– Дим, ты где его взял? Столы только накрывают..

– Чтобы я и не знал, где взять бухла? Обижаааешь! – протянул Димас. – На! Отведай из моего кубка!

– Я вообще-то не хотела сегодня пить, что-то голова побаливает, – неохотно взяла бокал Яна. – Разве что из уважения.

– Уважение? И это все, что ты испытываешь к такому чудо-парню, как я?

– Даже этого много, – Яна отхлебнула пузырящегося напитка. – Каплю уважения и щепотку симпатии.

– Она говорит, как стихи складывает, – обратился Димас к невидимой аудитории. – Может, закрепим наше уважение дружеским поцелуем? В щечку?

– Дима, отвали, – Яна сунула ему в руки бокал и пошла к выходу из кухни. Лицо Димаса на миг перекосила досадливая гримаса, но потом он тряхнул головой, расплылся в ухмылке и осушил бокал.

– Ниче, – бодро сказал он себе. – Девчонок много, я один. Эта шпана не в счет.

– За шпану конечно, можно и выхватить, – Димас, пока пил шампанское, не заметил, как за его спиной материализовался инженер Вовка, хоть и невысокий, но мускулистый мужик, обладающий лишь зачатками чувства юмора и любящий поскандалить.

– Вовчик, я не про тебя, я про другую шпану, – показал куда-то за его спину Димас, и, когда технарь стал оборачиваться, ловко обогнул его, сказал «Пардон» и торжественно удалился из кухни, размахивая бокалом как тамбурмажором.

– Догоню – убью, – пообещал Вовка, никого, впрочем, убивать не собиравшийся. Он открыл холодильник и принялся копаться в нем в поисках перекусить. Инженер никогда не гнушался чужими обедами, и сотрудники офиса часто ворчали, обнаружив отсутствие бутера с колбасой, полупустую коробку с соком или два вместо трех бананов.

– Ребята! – пронеся по офису зычный голос шефа. – Через пять минут собираемся в переговорке!

Ровно через десять минут все уже томились в комнате для совещаний. Ждали Сергея. Перешептывались. Димас копался в планшете. Рекламщик Андрюха, хитро шевеля усами, переписывался с кем-то по «вацапу». Вовка жевал похищенный из недр холодильника бутерброд. Менеджер по кинопрокату, или, как он себя любил называть, букер Геша что-то строчил в ежедневник. Симпатичная брюнеточка Танюха прихорашивалась. Яна вздыхала и разглядывала ногти. Остальные шушукались или отправляли сообщения в телефонах. Через минуту вошел шеф, Инна и миниатюрная, вечно улыбчивая секретарша Катюшка, которую все в офисе звали Катёнком – такая она была вся из себя уютная и пушистая, хотя, когда нужно, могла выпустить коготки.

– Господа, – начал Сергей, как всегда, игнорировавший в разговоре присутствие дам и чесавший всех под одну гребенку, – ни для кого не секрет, что поводом для нашего корпоратива стал не только грядущий день кино, но и новость о прибавлении в нашей сети. Я все-таки довел до конца переговоры, и рад сообщить, что в нашей семье прибавление! Мы купили еще одну небольшую компанию, состоящую из пяти кинотеатров, и теперь у нас всего семнадцать «детей»! Что в преддверии Нового года является еще более хорошей новостью.

Все зааплодировали. Новость и вправду была хорошая. В Новый год кинотеатры получают максимальную прибыль, и теперь, став больше, их сеть сможет легко перевыполнить план. Тут и до Египта недалеко. Даже Яна воспряла духом. Видать, не зря все же решила остаться. За такую новость не грех и выпить.

– Господа! – вновь призвал всех к вниманию шеф. – Сегодня у нас, как вы уже знаете, корпоратив.

– Что, серьезно? – скроил дурацкую озадаченную физиономию Толик.

– Я и не знал, – покрутил головой Леха.

– Кого позвать? – бормотнул Геша.

– Урааа, – не поднимая головы от телефона, пробасил рекламщик.

– Начало в девятнадцать-ноль-ноль. Есть время привести себя в порядок. Девушки, вы можете не беспокоиться, сотрудницы нашего бара сделают все сами и накроют столы в седьмом зале. Пока красьтесь там, репетируйте номера, ну, и готовьтесь к пьянке! Учили меня отец мой и мать: бухать так бухать, стрелять так стрелять…

Все засмеялись. Кто-то действительно от шутки шефа, кто-то подобострастно, кто-то просто так, чтобы не отстать от всех. К последним принадлежала и Яна. Ну никак она не могла стать членом команды, как ни старалась. Видно, есть такие люди, принципиальные одиночки, которым комфортно отдыхать только наедине с собой. Или с любимым человеком, но такого Яна пока не встретила…

Жорик с трудом разлепил глаза. Он долго не мог уснуть, и сон одолел его уже с зарей. Которой, впрочем, все равно не было видно – окна в лечебнице были тщательно закрашены некими абстрактными видами природы, птичками-бабочками и прочей пасторальной ерундистикой. Кровать была намертво привинчена к полу, от ее ножки шла тонкая и прочная цепь наручников, которые в данном случае следовало бы назвать «наножниками», ибо одна их часть охватывала лодыжку Жорика, не давая ни малейшей возможности сбежать. Впрочем, наручники тоже присутствовали, одна рука Жорика была пристегнута к основанию кровати такой же цепочкой, по счастью, длинной, так что определенная степень свободы у него была.

– Сколько времени? – подал он голос.

– Сейчас без четверти шесть. Вечера, если интересно, – раздался знакомый бархатный голос.

– А-а-а, профессор! – обрадовался Силовайскому, как старому приятелю, Жорик.

– Хорошо, что не добавили «итить твою мать», – заметил профессор.

– М-м-м, Шариков, – продемонстрировал свое знание киноклассики Жорик.

– Ого! – озадаченно сказал Силовайский. – А вы у нас не чужды культуре?

– Еще бы не чужд, – кивнул Жорик. – Я кино люблю. Особенно сериалы.

– Ужасы, конечно, – уточнил профессор, делая какие-то заметки в блокноте.

– Почему сразу ужасы? Детективы, триллеры. Хотя комедии тоже люблю. «Кухня» мне понравилась, и «Физрук» тоже. Научились наши снимать, а?

– Понятно, – в голосе профессора послышалось легкое разочарование.

– Нет, ну я классику тоже люблю, – поспешил реабилитироваться Жорик. – «Вечный зов», «Место встречи..» Кстати, чтоб вы знали, если бы Жеглов существовал на самом деле, он мои поступки однозначно бы одобрил.

– Ни в коем разе, – покачал головой профессор. – Ваши поступки в здравом уме одобряет только один-единственный человек – вы сами. Что, собственно, и заставляет усомниться в вышеупомянутом здравом уме. Ничего, надеюсь, курс лечения, который вас ожидает, заставит как минимум открыть вам глаза на то, что вы совершили.