Зарина Судорина - Жертва для Локи

Итак, Сулира приступает к своей гениальной речи. Члены Круглого стола, зная, какие полезности можно извлечь из таких собраний, приготовились испытать массу тонкого удовольствия, занимаясь своими делами: кто-то, радуясь свободному часу, расписывает планы в ежедневнике, кто-то составляет бюджет на неделю.

Сулира открывает синюю худую папку, ледяную и скудную, отвыкшую от тепла человеческих пальцев. Как казенные постели и столы этих мальчишек.

– Май, такой-то год. На вступление в программу «Взрослая жизнь» и продолжение участия ней есть две кандидатуры. Это Камков Семен и Акеримкулов Иса.

Семен, 1987 года рождения. По характеру уравновешенный, неконфликтный, с ребятами уживается хорошо. Сирота. Выпускник интерната. Закончил профлицей №17 по специальности «мебельщик». Сестра сейчас живет в Канте 17 17 Кант – пригород в Киргизии , учится на швею. Сеня регулярно посещает ее по воскресеньям…

Каменное лицо Семена выражает гамму эмоций – они вмещают в себя всё, эти маленькие дети.

– С сентября пытаемся найти ему работу, но везде его обманывают в зарплате, иногда просто не платили. С последнего места он ушел по этой причине. Сейчас у частного лица красит двери.

– Почему ушел? – спрашивает директор Лира.

– Мы договорились мешать бетон, – начинает Семен, – спросили, сколько платить, сто сомов в день хватит? Ну, я и сказал, да. А потом мне говорят, мол, ты что свое здоровье ценишь в сто сомов в день?

Я даже знаю, кто ему это сказал: Мир уж ценит свое здоровье вообще в отсутствие всякой работы.

Пальцы куратора исполняют непроизвольный шарящий танец, по привычке пытаясь нащупать клавиши, чтобы набить сообщение на сайте знакомств. Но натыкаются на острые края синей папки. Вынырнула.

Семен смотрит в одну точку – на край офисного стола. На столе золотой дорожкой стелется сегодняшний подозрительно солнечный день. Как себя чувствуют на таких местах?

– А почему ты хочешь поступить на Программу? – спрашивает его Лира.

– Ну, хотел бы встать на ноги, накопить денег…

(Да скажи же просто, что жить тебе негде.)

– А цель у тебя есть, мечта?

– Мечты у меня нет. Живу реальностью, – виновато улыбается пацаненок. – Надо сестру еще поднимать…

Внезапно мальчик начинает плакать. Он утирает слезы своим потертым ушатанным шарфиком. Все, в том числе Иса, делают вид, что ничего не происходит. Все, кроме него, в замешательстве, которое мы пытаемся замаскировать. За несколько месяцев моей работы в Центре я уже привыкла к этому резкому ощущению странного сна, когда вспышка реальности вырубает мозг: «Это не со мной».

Привыкла, что такое бывает, но не отвыкла орать внутри. Простой мальчишка, с немытыми волосами, смелый и сильный, выброшенный воевать против всех.

– Это нервное, – шепотом скажет врач Раиса.

Сулира продолжает представление.

– Акеримкулов Иса, 1988 года рождения. Также выпускник детского дома Ошской области. Иса работает кондитером. О нем очень хорошие отзывы. Он старательный, всё делает, что говорят. Получил зарплату, купил одежду на зиму, и теперь ему надо накопить денег на жилье, просит оставить его до декабря, пока насобирает.

(Из отчета социального работника:

«В октябре началось устройство на работу Акеримкулова Исы в связи с получением им диплома об окончании училища. Мы столкнулись с массой проблем: почти везде требовались повара-кондитеры с опытом работы. Очень мешала неуверенность Исы – он не хотел работать по специальности. Хотел работать грузчиком. (Здесь я, читая отчет, засмеялась: разве такой красивый мальчик может работать грузчиком?!) В раннем детстве у Исы выявили серьезную задержку развития и нарушения речи: он почти не разговаривал. С ним проводилась работа по снятию страхов. Соцработник вместе с ним ходила к работодателям. После этого Иса устроился на работу в пекарню учеником. Работа была очень тяжелая, в ночную смену, без выходных и без оплаты. Он работал так месяц, потом не выдержал и ушел оттуда. Затем, по объявлению, вместе с соцработником приходил на собеседование в кондитерский цех, куда Ису взяли на работу. Работает он уже больше полугода, и о нем получаем только положительные отзывы…»)

Лира делает характерный для себя жест – почесывает затылок. Сейчас кому-то попадет.

– Сулира, скажите, зачем мы пишем предписания, планы, если нам самим до них нет дела? У нас по уставу дети старше восемнадцати не должны находиться, а ему сколько?

Сулира мнется – скорее бы вернуться на сайт, а дело-то затягивается!

– Уже восемнадцать.

Пользуясь моментом, пока Лира, взяв конфету из вазочки на столе, громко разворачивает ее и без интереса пережевывает, Сулира продолжает:

– Иса до сих пор не может получить паспорт – вы всё знаете, что его документы были утеряны в доме-интернате, где он вырос, и никаких метрик на него не осталось.

– Насколько я знаю, Иса находится в поле нашего зрения почти год. Что, за год нельзя было сделать паспорт?

(Конечно, можно, если этим заниматься.)

– Очень долгий процесс…

– Сулира, скажите, зачем тогда нам вообще нужен специальный сотрудник для таких целей? Может быть, Вы зря получаете свою зарплату? Назовите срок, когда паспорт будет у мальчика.

– Сейчас уже мы походили по инстанциям. Думаю, месяца через два.

– До какого срока он хочет жить здесь?

– До декабря.

Лира шумно отхлебывает чай из столовской кружки. Скорее всего, им не будет отказано.

– Мы будем обсуждать этот вопрос еще….

(Точнее, «я буду обсуждать, а ЧКС будет сидеть и поддакивать мне», хотела она сказать.)

– Что у Вас еще, Сулира?

– Воспитанник, который находится сейчас в программе, Акеримкулов Тынчтык просит о продлении его пребывания здесь.

Выражение лица Лиры не предвещает ничего хорошего

– Почему?

– Тынчтык только устроился на работу, и с ним произошел несчастный случай – поранил руку. А так как его работа связана с физическим трудом, то его попросили уйти. Так он потерял работу.

(А руку Мир 18 18 Тынчтык (кирг.) – мир. Здесь игра слов: прозвище мальчика, которого зовут Тынчтык, – Мир. поранил на концерте Сереги, того, что на черном «Бумере», говорит, танцевал брейк, а у самого вся рука изрезана бутылкой. Если пьянка мешает работе, на фиг ее, такую работу.)

– На что сейчас живет?

– Ищет новую работу…

– Кто что думает?

Традиционное молчание.

Робкий голос врача:

– Может, дать последний срок до декабря?

Социальный работник:

– Миру уже почти двадцать…

– Поэтому он под большим вопросом. Жибек, пишите выводы: оставить Акеримкулова Тынчтыка с испытательным сроком в четыре месяца, продлить Акеримкулову Исе возможность проживания до 1 января такого-то года. Семен входит в Программу.