Эллина Наумова - Лицо удачи

К концу прогулки Трифонова сникла. Центр Москвы – средоточие блеска, шика и простора. Разве богачи сдают чуланы в роскошных квартирах? А если вдруг мрачные извращенцы занимаются этим, то за какие деньги? От тошнотворной правды несчастная медицинская сестра лишилась остатков воли. Добравшись до своей постели, она не включила компьютер. Стоило ли мудрствовать лукаво, выбирая по заведомо неверному расчету? Утром зайдет на сайт в «аренду комнат» и будет звонить по всем номерам подряд. Ей было все равно, куда перебираться. Но даже при такой неразборчивости снять жилье за день не удастся. Сон грубо шваркнул ее тяжелым кулаком по затылку, покрошив остатки мыслей в салат. И всю ночь Катя пыталась разобраться, из чего именно он сделан.

Разбудила ее привычная мелодия. Катя нащупала телефон возле подушки и решила, что ей снится звонок Анны Юльевны. Но голос-то чудиться не мог. Слуховых галлюцинаций у Кати не было даже в моменты полного отчаяния от бессонницы и бескормицы.

– Екатерина, ты еще не угробила хозяйку, я надеюсь? И не пытайся. Дочь моей подруги ушла из дома и сняла квартиру. Но платить одной дороговато. Мать решила, что надо подсуетиться и найти ей хорошую компаньонку, пока она сама не нашла плохую. Я сказала, что ты вредная, но порядочная. Ее больше впечатлила твоя профессия. Так что медсестра – это звучит гордо. Тебя интересует такой вариант? Тебе нужно больше общаться с ровесницами, а то, как я догадываюсь, с пенсионерками не складывается.

– А где квартира? – обалдело спросила Катя.

– По-моему, на севере.

– А когда можно переехать?

– Насколько я поняла, чем быстрее, тем лучше. Прислать эсэмэску с номером? Свяжись, поговори с девочкой, от тебя не убудет.

– Да, пожалуйста, доктор, миленькая… Вы ведь прямо сейчас пришлете? Я не знаю, как вас благодарить. Вы не представляете, что вы для меня значите! – Трифонова впервые за годы в Москве утратила свою вяловатую сдержанность.

– Ты на что попало-то не соглашайся, – немного испугалась ее реакции Клунина. – Расспроси, посмотри, обмозгуй, что называется.

– Анна Юльевна, еще секундочку, только один вопрос, – молила Катя, что было вообще из ряда вон. – Мне очень нужно переехать и очень срочно. Я не знала, как успеть. И тут ваш звонок. Скажите, это бог обо мне вспомнил, да? Или просто так повезло?

– Катя, успокойся. Полагаю, дело в социальных сетях. Я вчера зашла в Фейсбук, а в ленте клич заботливой матери. Я вспомнила, что ты первым делом емко ругнула свою квартирную хозяйку. Потом меня насторожило слово «самосохранение». Какое-то оно не твое. Я связалась с подругой. Вот и все.

– Спасибо, доктор.

– Не за что. Лови номер и не унывай.

Через минуту Катя выстукивала цифры на экране. Гудок, гудок, гудок… Потом:

– Слушаю, говорите.

– Привет. Я Катя. Трифонова.

– Отлично.

– Мне номер дала Анна Юльевна, мой доктор…

– А почему она ко мне своих больных направляет?

– Нет, она не в том смысле доктор, что я больная. Насчет квартиры…

– Уже понятнее. Вы от моей мамы?..

– Нет, я маму не знаю, с ней дружит Анна Юльевна.

– Ваш доктор?.. Во-первых, давай на «ты». Во-вторых, я уже запуталась. Согласна платить пополам?

– Это сколько?

– Двадцать пять тысяч. Плюс три с небольшим коммуналка. Потянешь?

На шесть тысяч больше, чем сейчас. Это грозило ужесточением и без того не ласковой экономии. Но читать десятки объявлений и испытывать одно разочарование за другим было невыносимо. Думать о сосуществовании с хозяйкой-пенсионеркой тоже. Клунина права, хватит с нее старух, которым жить охота, но не на что и незачем.

– Согласна, потяну. Где именно квартира? Север Москвы большой.

Собеседница рассмеялась:

– Тайны хранить умеешь? От своей Анны, как там ее по батюшке? До мамы не дойдет? Я, если честно, немного путаю следы. Боюсь, родители меня не поймут, если узнают, где на самом деле сняла. Они у меня такие… Не буржуазные. Или тебе конкретно на севере удобно?

– Могила! – воскликнула Катя. – На север плевать с десятой вышки. И знаешь, я тоже очень постараюсь, чтобы никто не узнал о моем новом местожительстве.

– Наш человек. Тогда я скину адрес. Подъехать сможешь? Поговорим нормально.

– Тебе на работу не надо?

– Суббота сегодня.

– Ой, свершилось, я прочувствовала, что в отпуске! Через пару часов буду. Мне еще собаку выгуливать. Хотя она не моя.

– И это подходит. У меня дома кот и хаска. Скучаю. Но сюда не пускают с детьми и животными. Ладно, до встречи, жду.

Трифонова читала эсэмэску неведомой девушки. И никак не могла перейти от названия улицы к номеру дома. Снова, и опять, и вновь буквы складывались в два слова – Большая Садовая, Большая Садовая, Большая Садовая… Возмутительная сумма теперь казалась мелочью. И что, вся аренда пятьдесят тысяч и жировка? Всей квартиры на Маяковке? Точно? Может, все-таки пятьсот? Невероятно.

«Анна Юльевна, разве в социальных сетях дело?» – укоризненно шептала Катя. Она уже знала ответ, но еще боялась себе поверить. Это было везение собственной легкомысленной персоной. Оно вторые сутки то ли обнимало ее, непонятливую, за плечи, то ли трясло за шкирку. А она все задавала доктору наивные вопросы. Отвыкла от того, что ее словно ведут за руку кратчайшей, удобнейшей, приятнейшей дорогой. Предупреждают о бугорках, не давая споткнуться. Переносят даже через крохотные лужицы. Забыла, как само собой, получается что хочешь. «Любой каприз за ваши деньги». Нет денег? Возьмите! И продолжайте капризничать. А главное, везунчик перестает догадываться, что бывает иначе. Просто мир так устроен. Он замечательный. В нем хорошо.

Катя не улавливала, что в ее интерпретации везение становится добросовестной няней или любящей матерью. А она сама впадает в раннее детство. Да и какое это имело значение. Ничего, кроме твоей ближайшей цели, не имеет значения, когда везет.

Трифонова очнулась. Снег кончился и уже таял вместе с магией, которую создал. Только на нехоженой земле Патриков и в развилках крупных ветвей еще держался. Но ему явно недолго осталось. И Козиха, и Тверской бульвар, и Малая Бронная, по которой девушки неспешно возвращались, были пустынны. Изредка замаячат впереди неясные силуэты и растворятся в переулках и дворах, не дав времени сообразить, мужские они или женские. Впрочем, кажется, пол странствующих под фонарями не занимал даже их самих.

Катя с трудом привыкала к здешнему безлюдью. По Садовому еще бродит молодежь, но шагни в сторону – ни души. Возле расположившегося в нежилом доме кафе смолит толпа, а обойдешь ее и не встретишь до конца улицы никого. Через пять минут развернешься обратно, уже и толпы нет. Чудеса. Поначалу Трифонова была уверена, что центр бурлит любым своим квадратным метром круглосуточно. Ее уже не так сильно, как раньше, терзала мания преследования. Но она благоразумно отказывалась вылезать из дома после сумерек.