Ольга Алейникова - Лилии для Эйвери

– Где она? – спрашиваю я снова и замечаю, что от волнения накручиваю волосы на палец.

– Даже если бы знала, вряд ли сказала тебе. Ничего не знаю о ней и не стремлюсь, – с той же отстранённостью отвечает мне мать.

– Но со мной ты всё же увиделась, – начинаю я, но Шерил меня перебивает.

– Уже осознала, что это была большая ошибка. Не нужно названивать мне и задавать глупые вопросы о Глории или ещё о ком-то, – она чуть повышает голос, меня начинает бить дрожь. Неосознанно я возвращаюсь в прошлое, где крик был постоянной составляющей моей жизни.

– Ты невероятно отвратительна! – зря я срываюсь, зря.

– Не стоит делать из меня монстра, – мать усмехается, я слышу это в трубке. – Если б ты как следует смотрела за ней, возможно, я бы и не отдала её на удочерение.

– Ты отдала её? – вскрикиваю я. – Кому?

– Это не твоё дело, – отвечает мать и бросает трубку.

Я больше не звоню ей, ведь знаю, что это бесполезно.

Что ж, главная новость – я не сумасшедшая. У меня есть две сестры. Одну из них запрещает мне увидеть её отец, вторая живёт в чужой семье, под чужой фамилией, и мне никогда не удастся её отыскать.

Я чувствую, что задыхаюсь. С трудом дохожу до дивана и начинаю плакать. Руки тянутся к телефону, чтобы позвонить Ивлину, но я тут же передумываю. Никакой секс не избавит меня от этой пустоты.

А значит, мне нужно взять себя в руки и начать что-то делать. Через пол часа, когда слёзы высыхают, я набираю номер Этана Ханта. Прости, Этан, но я не имею права сдаваться.

Я несколько раз стучу в дверь квартиры Лилиан и проклинаю себя за то, что вообще нахожусь здесь. Как можно было поддаться на эти глупые уговоры? Хотя едва ли это можно назвать уговорами.

Она позвонила мне, когда мы с Эйвери делали аппликацию из цветной бумаги. Дочка смеялась, когда вместо слона у нас получилось нечто, непохожее ни на что.

Телефонный звонок не сразу отвлёк меня от дочери, но в конце концов, пришлось взять трубку.

– Этан, – услышал я уже такой знакомый голос, – здравствуй.

– Привет, Лилиан, – ответил я и вышел из гостиной на кухню, чтобы Эйвери не слышала этого разговора. – Зачем снова этот звонок?

– Хотела поговорить, – произнесла она уверенно, но её голос хрипел, словно она недавно плакала. Правда ли это? На секунду мне стало даже жаль её.

Но слёзы Лилиан не в счёт по сравнению со слезами Эйвери.

– Что из слов «Я никогда не разрешу тебе её увидеть» ты не поняла? – спросил я, повышая голос. Нельзя было срываться, но держать себя в руках было сложно.

– Разговор пойдёт не об Эйвери, а о моей матери. И это, действительно, важно, – настойчиво сказала она, и мне захотелось ей поверить.

– Только при одном условии – после ты оставишь меня в покое, – предложил я, и Лилиан долго сомневалась.

– Давай просто поговорим, – в конце концов предложила она.

До сих пор не понимаю, как я мог согласиться встретиться с ней, да ещё и у неё дома, а не на нейтральной территории. Но отступать поздно, потому что после моего стука Лилиан открывает дверь почти моментально. Мне требуется не меньше минуты, чтобы перестать смотреть на неё. Уверен, что со стороны я выгляжу жалко.

Чего не скажешь о Лилиан. На ней бирюзовое платье без рукавов, которое выгодно подчёркивает её фигуру, но не выглядит слишком открытым. Длина до колена и совершенно неглубокое декольте придают ей официальности, и я думаю, что она специально пытается произвести такое впечатление. Во все предыдущие встречи волосы Лилиан были завязаны в хвост, но сегодня она их распустила, я полагаю, намеренно, ведь ей чертовски идёт.

– Прекрасно выглядишь, – произношу я, понимая, что молчать так долго – неприлично.

Лилиан улыбается, и заметно, что вполне искренне. Улыбка идёт ей, делает её лицо ещё светлее.

– Проходи, – приглашает она, и я понимаю, что всё ещё стою на пороге. Как глупо.

Прохожу в квартиру и сразу же осматриваюсь, только чтобы больше не любоваться самой Лилиан. Эти мысли в моей голове мне совсем не нравятся.

Квартира Лилиан немного больше моей и обставлена со вкусом, пусть и небогато. Но на такую квартиру всё равно нужны немалые деньги, интересно, откуда они у неё?

– У тебя уютно, – произношу я, останавливаясь посреди комнаты.

Лилиан идёт на кухню и уже на ходу приглашает меня присесть. Сажусь на диван, отмечая, что он совсем новый. Либо Лилиан просто умеет следить за вещами лучше, чем я.

Да и вся квартира выглядит чистой и действительно уютной, как я и сказал. Я словно наяву вижу, как Лилиан сидит на этом диване по вечерам и читает. Как пьёт чай, сидя у подоконника. Как… Вовремя останавливаюсь.

Я не знаю об этой девушке ничего. Читает ли она вообще книги? Пьёт ли чай? Что любит и чего боится? Знаю только то, что она дочь моей жены, и что очень любит цветы. Можно ли делать о человеке какие-то выводы, располагая этой информацией? Так почему я всё решил так скоро?

Лилиан возвращается из кухни с открытой бутылкой вина и двумя бокалами. Она ставит всё это на журнальный столик и улыбается.

– Не знаю, любишь ли ты такое вино, но другого у меня нет, – произносит она и наполняет один из бокалов. Потом хочет сделать то же самое и со вторым, но я быстро останавливаю её, прикрыв бокал рукой.

– Я не пью, – возражаю ей, а она лишь непонимающе смотрит на меня.

– Ты за рулём? – спрашивает она и ставит бутылку на стол.

– Да, но отказываюсь не поэтому, – отвечаю ей и прислоняюсь к спинке дивана. – Я вообще не пью.

– Редкое качество для современного мужчины, – усмехается Лилиан, но мне не обидно. – А я, с твоего позволения, выпью.

Она берёт бокал со столика и делает несколько глотков. После облизывает губы, как уже делала это в кафе. Я снова улыбаюсь, как и тогда. Что такого в этом жесте? Когда подобное делает Шерил, меня это только раздражает.

– О чём же ты хотела поговорить? – спрашиваю я, решая перейти к сути. Нет смысла сидеть здесь вечность за бессмысленными беседами.

– О матери, тебе это известно, – говорит Лилиан и делает ещё один глоток вина. Видимо, она снова сильно волнуется.

– Что хочешь узнать? – произношу слова как можно легче, словно они не даются мне с трудом.

– За столько лет она действительно ни разу не упоминала, что Эйвери не единственный её ребёнок? – Лилиан делает очередной глоток и опустошает бокал. Мне перестаёт это нравиться. Не хватало ещё, чтобы она напилась.

– Мы женаты не так уж и много лет, – возражаю я и тут же ловлю себя на мысли, что зря сказал эти слова.

– Как минимум – шесть лет, – смеётся Лилиан. Её щёки краснеют от вина, от этого она становится лишь милее. – Разве это мало?

На самом деле мы женаты всего четыре года, из которых реально жили вместе не больше полутора лет, но Лилиан необязательно знать это. Как и то, что Эйвери на самом деле мне не родная.