Марьяна Гармин - Ангел в ночи. Забытые дневники

– Я, вроде тоже. Ха – ха. Мы им не по зубам. Карту города бы купить, а то потеряемся, – Олечка безразлично смотрела на тапочки, то сдвигая, то раздвигая ножки, – Я пока устраиваться на работу не собираюсь, может домой сбежим, – Она сощурилась и посмотрела на Аленку.

– Ты, вотще? Карта-то зачем? В Самаре не заблудились, а тут захочешь – не заблудишься! Все дороги ведут в Кремль! – Ленка энергично протянула ручку вперед, – Потеряемся – Разве что поставить целью, чтобы Феликс не нашел! Ха-ха.

Плотно позавтракав, дабы не тратить деньги на вредные здоровью пирожки, наши подруги решили пойти осмотреть местные достопримечательности. Купив за один рубль двадцать копеек наборы открыток с видами Уреченска, наши героини составили планы приобщения к местной цивилизации. Первой намеченной целью был центральный кремль, расположенный на главной улице города. Затем последовали: цирк, парк культуры, кукольный и драматический театры, ЦУМ и базар, где согласно протоколу они сделали фото три на четыре. В довершение ко всему они посетили юридическую консультацию, дабы узнать, как им отсюда «слинять». Получив совет специалиста за пять рублей, и изрядно промотав родительские деньги, наши горе специалисты появились на заводе ровно через две недели, когда колхозная мобилизация уже закончилась.

Войдя в приемную Главного конструктора уже твердой походкой, Аленка увидела знакомую ей Александру Тимофеевну все в тех же темных завитках, которая все так же вопросительно глядела на нее, – Да, – подумалось Аленке, – ничего не меняется. Такое ощущение, что она так и стояла с открытым ртом две недели.

– Ты, мылодой специалист? – она прищурилась, – И худы жи тиби направили, в кахой отдел? – бойко спросила секретарь.

– Не помню, – безразлично произнесла Аленка, плюхаясь на стул, – Помню, что фамилия начальника отдела заканчивалась на букву «г», – с убийственной наглостью промолвила она.

– Да нет у нас тахких… – медленно размышляя, произнесла Тимофеевна, – Пулих, Дехман, Занхгерштейн, Вайнштейн, Гхольденбергх?

– О! – Аленка вытянула пальчик, – Точно к нему! – она задумалась совсем ненадолго, – А как к нему добраться, не подскажите? Не будите ли, так любезны.

– Это тибе на щетвертый надо, – Тимофеевна указала на потолок, – Прямо над нами сидит, в щетыреста одиннадцатой.

– Точно вспомнила, спасибо, – Аленка направилась к выходу.

Феликс Абрамович сидел за столом, и все также смотрел на стеллаж, отмахиваясь от солнечных зайчиков, просачивающихся, сквозь дырявые шторы, когда перед его взором возникла уже знакомая ему молодая девушка, с вздернутым носиком и витками золотистых волос. Бледная, как луна, в таком же бледном платье и только синие глаза резали пыльный воздух, как лезвие. На этот раз взгляд его немного смягчился, и в уголках рта появилась приятная улыбка.

Может ведь, если захочет. Видимо он испугался, что рискует совсем не увидеть своего молодого специалиста, если не проявит положенного гостеприимства. Было несколько странным видеть этого сурового человека с белозубой улыбкой на лице, которая скорее напоминала тиски акулы, нежели обаятельного отца нации. Феликс решил пойти в обход.

– Отправки в колхоз, Вы, избежали, – мягко, с наигранной любезностью, начал Феликс, – Присаживайтесь, – указал он на стул.

Аленка положила документы ему на стол и смело села, пытаясь всеми силами спрятать робость в самые пятки. От этого огромного, с пронзительным взглядом человека теперь зависело ее будущее. Он внимательно рассмотрел ее диплом и стал неторопливо рассказывать о заводе, об отделе, о различных направлениях разработок. Ленке было очень интересно слушать, тем более что она понимала его только наполовину. На всю вторую половину она делала умное лицо и качала головой в такт его словам, так что получалось очень убедительно. Надо сказать, что умное лицо – не последний козырь в нашей биографии, я бы ввела этот предмет в школе. А так как наша специалистка была законченной отличницей, то у нее с умным лицом был полный порядок.

Итак: Феликс закончил тем, что предложил работу в конструкторском бюро, мотивируя свое предложение быстрым карьерным ростом женщин – конструкторов по сравнению с женщинами – разработчиками. Аленка согласилась с ним, понимая, что бабы – дуры. Посудите сами: если бы она сидела и дурацки улыбалась, водя глазами по часовой стрелке, разве бы дал он ей оклад в сто двадцать пять рублей – нет! Разве что в сто пятнадцать! А так на целых десять рублей больше, чем остальным молодым специалистам.

Появившись в отделе на следующее утро в платье цвета слоновой кости, застегнутом на молнию до самых белых волос, она была представлена своему непосредственному начальнику, Лизунову Тарасу Петровичу. Человек он был замечательный. Всегда бодренький, в хорошем расположении духа, казалось, что он светился изнутри, как стоваттная лампочка. Он был небольшого роста, щупленький, с редеющей головкой и добродушным лицом, к тому же Тарасик, как его за глаза прозвали женщины отдела, был очень энергичным. Он летал по отделу, как Карлсон по крышам, и это в его сорок с моторчиком! Тарас Петрович ласково улыбнулся, но Аленка, заметив хитрые морщинки в уголках его глаз, насторожилась. «Он не так прост, как хотел бы казаться. Нужно быть с ним настороже», – подумала про себя девушка.

Лизунов вывел Аленку в центр комнаты и лилейно произнес:

– Товарищи сотрудники, минутку внимания. Хочу представить вам нашего нового молодого специалиста, – обратился он к подчиненным. На голос начальника со всех сторон комнаты потекли люди. Вокруг Аленки образовался кружок из полутора десятка сорокалетних женщин, красивых и ухоженных. Она стояла и бессмысленно улыбалась, пытаясь хоть как-то очаровать будущих сотрудниц. Медленно, вдоль проходов между кульманами потянулись остальные члены коллектива. Несколько молодых девушек и трое мужчин.

– Это Петухова Алена Владимировна. Приехала к нам из Самары, – переключив свое внимание на женщину, сидевшую за ближайшим столом, он добавил, – Серафима Васильевна, а, Вы, будете у нее наставником. Так, что прошу любить и жаловать, – он снова растянул губы.

Аленке выделили желтый письменный стол, совершенно особенный. Ей никогда еще не приходилось сидеть, а главное работать на такой рухляди. Тарас Петрович собрал стол по ящикам, ручкам и ножкам. Набитой рукой прикрутил линейки к разобранному кульману. Он полдня трудился: подгоняя, подкручивая, подпиливая. Выбегал и вбегал в комнату постоянно что-то принося: то ящик, то линейку, то ручки, то ножки, то закручивал, то откручивал, то стучал молотком, то вымерял что-то уровнем. Потом он принес старый стул с разорванной по краям обивкой, поставил рядом со столом, провернулся к Аленке и торжественно произнес, указывая на стул: