Марьяна Гармин - Ангел в ночи. Забытые дневники

– Привет, к вам можно? – быстро спросила Аленка.

– Ох, а я хотела спросить: девушка, вам кагхо, а это ты. Без шапки и кхуртки тебя совсем не узнать. Такхая интересная стала, – на одном дыхании произнесла Иришка. Аленка прошла в комнату и заглянула в проем кухни, где маленькая Инночка с грубым широким ножом в руках стояла около плиты. Она осторожно поддела за край слипшиеся соломки картошки. Картошка недовольно заворчала продолжая лежать на самом дне большой черной сковороды с закопченными краями и большой деревянной ручкой. Инна снова поддела край, и он недовольно шипя, плюнул горячим маслом на коротенький зеленый фартучек, и большое масляное пятно растеклось по светлой ткани, сливаясь с другими. И все же край картошки отстал от дна и перевернулся, показывая золотисто-прозрачный бок.

– Есть будешь? – послышался за спиной голос Иришки, и она зашаркала тапочками по перекошенному полу, – Щас кхартошки нажарим. Пиво отличное, жигхулевскхое.

– Садись за стол, – добродушно, не дожидаясь ответа, тихо продолжила уже Инна, – У нас пиво есть и рыба, – она снова толкнула край картошки ножом, и ее черные кудрявые волосы спрятали красивое лицо с тонкими мягкими чертами.

Проучившись, пять лет в институте, Ленка так и не пристрастилась к этой горьковатой на вкус жидкости, поэтому сейчас сидела и давилась пенистым хмелем. Ей от природы «белой вороне» всегда хотелось слиться с окружающей средой, поскольку эта среда никому и никогда не прощала малейшего отрыва. Приведение к общему знаменателю всегда носило у нас массовый характер.

– У нас Иннкха уже целый месяц, кхак замужем, – Иринка жевала картошку и торопливо верещала, – Такх, что скхоро она тю-тю, уедет в Польшу, кх мужу.

– Да, – удивленно произнесла Аленка – А почему в Польшу? У тебя муж поляк?

– Не-ет! У нее муж – прапор, остался служить в Польше после армии. Он ей свадебное платье оттуда привез, все в кхружевах, такхое суперскхое, загхлядение!

– А свадьба где была? – поинтересовалась Аленка, – Неужели вы в Ростов ездили?

– Здесь, – вставила в разговор слово Инна, – Столовую закхазывали, но народу мало было. Он ведь тоже из Ростова. Поэтому с егхо стороны пошти никхого не было.

– А твои родные приезжали? – Аленка положила вилку на стол и взяла толстостенный бокал, отпила маленький глоток и немного поморщилась, прикрывая рот ладонью.

– Родители и братья с сестрами: у нас в семье шестеро детей. Еле-еле всех по общежитию разместила. Девщонки из соседней кхомнаты в кхолхоз уехали, поэтому всю свою родню я затолкала в их кхомнату – по пять человек на кхровать. Кхах они там спали? А шут егхо знает, но вроде не жаловались.

– А платье у тебя красивое было? Оно здесь? Покажи! Так хочется посмотреть польское платье. Я никогда не видела импортных свадебных платьев! – попросила Аленка, от нетерпения подпрыгивая на стуле.

– Я егхо уже продала, – серьезно заявила Инночка, – Ольгхе из пясят пятой за сто восемьдесят рублей. Думаю, что не продешевила. Она в эту субботу замуж выходила. Ты должна была егхо видеть. У них еще машина стояла рядом с кхрыльцом.

– Кажется, я видела ее в твоем платье. Теперь я его вспомнила. Да! Красивое и воздушное! – с чувством перемешанной мечты и зависти произнесла Аленка, – Только ей оно было как козе жилетка! Она же высокая и толстая, а ты маленькая и худенькая, как дюймовочка! – Аленка расставила ладошки в разные стороны, имитируя размеры хозяек платьев, – Как она в него влезла, корова! Она ведь пятидесятый, растянутый! А у тебя сорок второй с напуском! Да, та еще Золушка! Между нами девочками говоря: она в нем была, как гусеница в коконе. Похоже, что она его уже никому не продаст. А жаль, одна паутина от платья осталась, – загрустила Аленка.

– На мне-то оно отлично сидело – все по кхосточкам. Я в нем какх золушкха на балу была, вся егхо родня обалдела от счастья. Честно гховоря: кхакая разница, кахк оно сидело на ней! Гхлавное: я его сбагхрила.

– Я, думаю, такую красоту ты в любом случае продала.

– Хочешь, я тебе свои свадебные фоткхи покхажу?

– Конечно, хочу.

Инночка поспешно встала, быстро бросив на стол вилку и обогнув край стола заторопилась проскальзывая в дверной проем. Иринка вскочила со стула и побежала за ней на ходу глотая плохо пережеванную картошку… Мягко провалившись в железную сетку Иринкиной кровати, девчонки перелистывали небольшой фотографический альбом с белыми корочками разрисованными снежными голубками, золотыми кольцами, кружевами и лентами. Инна, водила пальчиком по страницам:

– Это батя, а это Кхолькха, а это Сашкха, то есть Лешкха. Опять я спуталась… Кхогда мой брат родился, то мы назвали его Сашкхой… А мы живем на хуторе, и чтобы его записать надо ехать в Райцентр. А отцу нашему все лень да лень. Тахк и протянули пока парню два гхода не стукнуло… Приходит какх-то наш батяня домой поддатой, радостный такхой, гховорит записал я вашего Сашкху и матери свидетельство о рождении подсовывает. Мать какх стояла, такх и села… Кхакхой гховорит он тебе Алекхсей, он же Алекхсандр, а батяня гховорит кхакхая разница: чель Сашкха, чель Лешкха… Один гховорит хрен! А маманькха говорит: «Хрен то один, а имени два!», – и кхах треснет батяню по башхке схалхой, – «Пить меньше надо!» – гховорит. А парню-то уже два гхода стукхнуло! Докхажи ему, че он теперь Лешкхой стал! До сих пор сами путаемся: чель он Сашкха, чель он Лешкха.

– И что так двумя именами называете? – переспросила Ленка.

– Когхда какх. Уж здоровый такхой, скхоро сам женится, – уточнила Инночка. Затем немного задумавшись, продолжила, – Надеюсь, он мне шо-нибудь опять привезет. У меня пальта нет. Ехать совсем не в чем, а скоро зима.

– Счастливая ты, Инка, уедешь, а мы тут останемся, – неторопливо произнесла Аленка.

– А, ты, можешь переехать на мое место, кхогхда я, уеду.

И потекли дни, как две капли воды похожие друг на друга, словно великий создатель включил гигантский копировальный станок, тиражируя события, меняя только даты и погоду. Где два рабочих дня на поле, там и десяток, а то и месяц… Дни пролетали незаметно, если не учитывать того, что люди трудились без выходных, и поэтому жутко уставали. Все свои вечера теперь Аленка проводила с новыми подругами, а все рабочее время они проводили втроем на поле. Девчонки обсуждали ребят, которых в отделе было не много. Странная штука жизнь: по статистике мальчиков рождается больше, чем девочек. В школе они еще есть, в ВУЗ-е – уже меньше, а дальше… Где они все? Некоторые тут напоминают, что в армии много. А из армии они приходят? Ах, да! Совсем забыла – Афганистан! В нашей стране хоть одно поколение пропустило вооруженный конфликт. Такое впечатление, что в генеральном штабе бог войны на полставки работает.