Геннадий Тарасов - Голос. Повесть

– Вы мыслите в верном направлении, как говорят товарищи… некоторые товарищи. Но спеть – это потом, даст Бог. Что до ваших вопросов и вашего – законного – желания знать правду… Для начала я могла бы устроить вам встречу с вашим Филиппом, пусть бы он сам вам рассказал, что с ним произошло. Рассказ из первых уст. Желаете?

– Вы что, с ума сошли? – не выдержала Лордиз. – Что вы тут, понимаете, гоните? Фил с моста прыгнул, не забыли? Где вы хотите мне с ним встречу устроить? На дне залива? Или на том свете?

– Чем же тот свет хуже этого? – снисходительно улыбнулась Майя, покривив в улыбке свои тонкие бледные губы. – Такая же реальность, если разобраться. Вы успокойтесь. Я даю вам полную гарантию безопасности. Двести процентов.

В следующее мгновение Майя изобразила на своем фарфоровом личике уже ослепительную лучезарную улыбку в полные тридцать два зуба. Подкупающую улыбку, и располагающую. Лордиз вдруг совершенно ясно поняла, что человек перед ней играет какую-то роль, а может и не одну, и, не пытаясь себя сдерживать, окончательно взорвалась.

– Что вы улыбаетесь! – закричала она. – Вы понимаете, что у меня беда? Горе! И я всего лишь хочу узнать у вас обстоятельства произошедшего. А вы балаган устроили! Ну, если вам нечего сказать конкретно, я, пожалуй, пойду.

Майя сократила улыбку до приемлемого размера, но улыбаться не перестала.

– Да не волнуйтесь вы так, – сказала она миролюбиво. – Мне пока действительно нечего добавить к тому, что вам уже известно. Но, повторюсь, я могу устроить вам встречу с Филиппом. Это вполне реально, это гораздо реальней, чем вы можете себе вообразить. А вот он там мог бы вам много чего порассказать. И, открою секрет, у вас даже будет возможность попытаться вернуть его обратно. Если, конечно, захотите сами.

– Вы все шутите? Издеваетесь? – стояла на своем Лордиз.

– Ну, зачем же… Все серьезно. Более чем.

– А, скажем, могу я просто уйти отсюда? Взять, и уйти?

– Вас никто не удерживает. Но тогда ваши вопросы останутся без ответа.

– Ничего, переживу. Адью! Всего хорошего!

Лордиз стремительно прошла мимо Майи, ощутив вокруг той концентрацию запахов озона и – более слабого – флердоранжа. Хозяйка слегка посторонилась, пропуская ее. А когда Лордиз уже взялась за ручку двери, она словно тихим войлочным поршнем вдавила ей в спину слова:

– Ах, какая Шая-Вая,

Шундер-Мундер – ух! – какой…

Ничего себе – тихий поршень!

Лордиз словно пригвоздили к двери копьем, она просто в реальности ощутила, как смертельное стальное жало с хрустом рассекает плоть и врезается в дерево. Она оцепенела, не могла пошевелиться. Чувство уязвимости и незащищенности ознобом выгнуло спину и протекло на грудь, так что она почувствовала, как вымерзли и затвердели, сделавшись звонкими и отдельными, словно два ореха, соски.

Услышанное поразило ее всю совершенно, и не только неожиданностью. Было в сказанном, и в том, как оно было произнесено, нечто, чего она еще не понимала, и что потому пугало ее. «Этого не может быть! – думала она. – Не может. И это не может быть случайностью. Но откуда, откуда она-то знает? Она ведь не могла залезть в мою голову, в мою душу, чтобы узнать эти слова. Так что же, выходит, Фил? Сам? Только он мог ей сказать». А когда оцепенение отпустило, она, несмотря на все еще пронзавшую ее сарису, от двери вернулась обратно и остановилась рядом с Майей.

– Что такое вы тут сейчас сказали? – спросила она твердо, с вызовом. – Повторите.

Майя выдержала ее взгляд, однако, улыбаться перестала. Очевидно, что время шуток и улыбочек прошло.

– Зачем же повторять, вы все прекрасно расслышали и поняли, – ответила она так же твердо. – Назовем это паролем, специальными кодовыми словами. И я их сказала для того, чтобы вы перестали думать, что я шучу. Все совершенно и очень серьезно. Я повторяю свое предложение: хотите ли вы встретиться с Филиппом Бальцано? Да или нет?

– Вот так просто? Раз – и я уже на том свете? Я, конечно же, переживаю, и… И страдаю, да. Но я не самоубийца.

– О Господи, мой Господи! Твоя воля! – начала терять терпение Майя. – Я сколько раз уже объясняла, что вам лично ничего не грозит. Полная гарантия, даю слово! Но вы имейте в виду, что это единственная ваша возможность встретиться с Филиппом, тем более единственный шанс вернуть его обратно – с того света на этот. Решайте, и побыстрей!

Копье из спины Лордиз кто-то выдернул властной и сильной рукой. Боли не было, она обмякла, и почувствовала, как по позвоночнику стекла к пояснице горячая, не обильная струйка. Вялое, не сопротивляющееся тело пропиталось слабостью на грани обморока. Грудь никак не могла наполниться, легким не хватало воздуха. Пространство вокруг насытилось светлой рябью и все усиливающимся запахом флердоранжа. Но уже через мгновение она вновь смогла собрать воедино разбежавшиеся было в панике мысли и чувства, пролистнула в памяти последние несколько лет жизни, выделила лучшие моменты – не много, но ведь были, – за которые ее, жизнь, и следовало помнить. Она не думала об опасности или о чем-то таком, только о будущей жизни. И в той, будущей жизни она видела себя рядом с Филом, и не принимала другой возможности. Еще она честно всмотрелась в свою к Филу любовь, всколыхнув душу, как стакан с зельем, и, не теряя твердости, хоть и прекрасно понимая, что она – лишь видимость, спросила:

– А у меня есть выбор?

– Конечно, – живо откликнулась Майя. – Выбор есть, как и всегда. Надеюсь, что ты не станешь на нем настаивать.

В ее голосе, в интонации прозвучал намек на некие вынесенные за скобки обстоятельства, которые уж лучше в скобки не вносить. И маячили за теми обстоятельствами и серьезные угрозы, и возможные неудобства, и неприятности, и все это создавало, конечно, дополнительное давление на психику, но, как ни странно, отсутствие необходимости делать выбор приносило существенное облегчение. Ну, типа: кто кашу заварил, тот пусть и расхлебывает, какой спрос с меня?

– Что от меня требуется? – полюбопытствовала она с довольно кислой миной.

– Только твое искреннее желание и добровольное согласие. Ты можешь попасть туда – сегодня – только добровольно, – отвечала маленькая женщина с волосами цвета воронового пера. Она перешла на ты, и этот ход казался естественным и не вызывал протеста.

– Я согласна. Присягаюсь, – глаза Лордиз полыхнули темной силой решимости. Она не могла сравнивать, но глаза ее и Майи в этот миг были очень схожи, и цветом, и выражением. Только, в глазах хозяйки квартиры исподволь, как в топке, начинал отсвечивать раздуваемый тайным ветром темный жар глубин.

– Умница, – сказала она, и легко прикоснулась к руке Лордиз. – Главное – не волнуйся. Тебе нечего бояться. Просто доверься мне.