Геннадий Тарасов - Голос. Повесть

Полицейские были явно разочарованы изгнанием из партера, но поднялись и молча вышли вон. Оставшись одна, Лордиз некоторое время отрешенно постояла в центре квартиры, в центре ее мира, каким она его знала еще вчера. Но что-то уже изменилось в нем, что-то было не так. Чужеродность, страх и отчаяние уже высунули свои мордочки изо всех углов, готовые в любую секунду заполнить собой образовавшуюся пустоту. Это еще сон, или другая реальность наступила вместо утра, не спросив разрешения и не предупредив? Что происходит на самом деле? Куда, черт побери, подевался Фил? О том, что с ним случилось непоправимое, она даже не думала. Этого просто не могло быть! А раз не могло быть, что толку об этом думать? Но какая-то ерунда все же происходила, и вот с тем, что происходит, следовало хорошенько разобраться. А кто теперь мог это сделать вместо нее? Никто, обратиться не к кому. Теперь – только сама. Вздохнув почти обреченно, она быстро оделась, и, когда вышла на улицу, полицейские почти не успели заскучать.

В участке все прошло достаточно быстро, просто на удивление. Байк был действительно ее. Шлем Фил оставил на руле, ключ – в замке зажигания. Все документы на байк у нее были в порядке, все экспертизы провели заранее, так что ничто ее там не задерживало. Перед самым отъездом из участка допрашивавший ее высокий полицейский сунул ей свою карточку: «Позвоните, если что». Она, не глядя, сунула картонку в карман и, крутанув ручку газа, унеслась прочь.

Байк, как всегда, повиновался ей беспрекословно, угадывая и предугадывая каждое ее желание, каждое движение. Но внутри нее все клокотало. Ее всю трясло, и с этим тоже надо было что-то делать. «Как бы не сорваться, – думала она, – как бы не сорваться». Столько проблем и непонятки свалилось вдруг на нее, и, чтобы со всем разобраться, очень важно было сохранять спокойствие и трезвую голову. Поэтому, первое, что она сделала, добравшись до дома, это достала заветную травку, набила косячок и закурила.

Лордиз курила травку.

«Я не в затяжку…» – думала она, и – лукавила: пару раз она все-таки как следует затянулась. До умопомрачения, до голубых соплей.

Странными, однако, свойствами обладала травка, странными. Голова поначалу начинала кружиться, наполнялась то ли дымком, то ли туманом, а потом сама в том тумане терялась, просто начисто, сплошной туман и все. Но не надолго. Следом наступала кристальная ясность, и из тумана, из запертого и заговоренного чулана памяти извлекалось то, что больше всего хотелось именно там оставить на вечном хранении.

В этот раз выплыла – с чего бы это? – давно, казалось, забытая история с Соней. Соня, это ее родная, как утверждала мать, младше ее на три года, сестра. Высокая стройная блондинка с тонким нервным лицом. Но, где блондинка, а где я, думала Лордиз. Неплохо было бы порасспросить маму как следует, только о ней и самой уже несколько лет не было ни слуху, ни духу. Ох, во всяком случае, с высокой долей вероятности можно было предположить, что мать у них с Соней одна, потому что иначе все было вообще непонятно. О Соне, кстати, она тоже несколько лет ничего не слышала, но однажды, когда уже они жили с Филом, та вдруг объявилась вновь. Заявилась, как ни в чем не бывало, со словами «здравствуйте, где я тут у вас буду жить?» Нет, нет – без «здравствуйте»! Вот, именно так: где я тут у вас буду жить? Лордиз тогда не нашлась, что ответить, а Фил вдруг занервничал, засуетился. «Да что же ты молчала, что у тебя такая сестра!» Молчала! А что бы он хотел услышать? На тот момент она и сама уже забыла, что у нее есть сестра, и воспоминаний о ней никаких не хранила, потому что никогда, никогда они не жили вместе нормально, всегда не ладили. Наоборот, от Соньки, сколько она помнит, у нее случались одни неприятности. Вплоть до внезапной молочницы на нервной почве. Не о них речь.

Она свалилась на ее голову, как сваливается лотерейный выигрыш на того, кто отродясь не покупал ни одного лотерейного билета: Лордиз просто не поверила своему счастью. Однако в доме не было лишней спальни, на основании чего Лордиз попыталась мягко, но настойчиво выставить Соню за порог. Фил не дал этого сделать. Рыцарь! Сказал, что это не по-родственному, еще что-то сказал, от чего она едва не разрыдалась, и предложил устроить сестренку на диване в гостиной. На том и порешили, тем более что саму Соню такой вариант вполне устраивал. Еще бы! Уже следующей ночью она попыталась затащить к себе на диван Фила. Только Лордиз не такая уж дура, как кому-то, быть может, кажется, отлично знала, что можно от сестренки ждать. Она, хоть и делала вид, что спит, между тем была начеку, и в критический момент вмешалась.

Был скандал. Была немая сцена и скандал. Скандал был короткий, но бурный. Соня бросилась царапаться, в надежде, должно быть, что Фил придет ей на помощь, но Фил мудро молчал, соблюдая нейтралитет, а Лордиз больше ничего и не было нужно. Она схватила, что под руку попалось, кажется, то был Сонькин же сапог, и саданула им ей по уху. А потом вытолкала ту, в чем была, за дверь. Была она практически ни в чем, поэтому следом за ней последовала ее одежонка, все, что удалось впопыхах собрать в кучу, и, завершающим аккордом семейной разборки, прозвучал залп тем же самым сапогом, угодившим сестренке в другое подставленное ею ненароком ухо.

Дверь захлопнулась! Занавес!

До утра они уже не спали, но и не разговаривали.

Ночь тянулась бесконечным тревожным шлейфом, грозя длительным, если не окончательным отчуждением. Не случилось. Едва затеплился рассвет, шлейф утратил темную тяжесть и затрепетал легким газом на бодреньком утреннем ветерке. Фил подошел к ней, ткнулся носом куда-то за ухо и одними губами прошептал: «Прости, малыш. Черт попутал. Никогда больше…» А ее и не надо было долго уговаривать. Потому что основная работа утра – дарить надежду, основная, самая главная работа девушки – обманываться. Разве устоишь, когда оба этих процесса – дарить надежду и обманываться – совпали? Как можно, конечно, нет! Да она особенно и не сопротивлялась, так, подулась немного, а потом они вместе напились кофе и отправились на репетицию, разгонять дурную кровь и злокачественную энергию. Славная, кстати, выдалась тогда репетиция!

А когда поздно вечером вернулись домой, оказалось, что там кто-то до них уже побывал. Подумав, они решили, что то была Соня, правда, откуда у нее оказался ключ от квартиры, так и не выяснили. Вероятней всего, сестрица ее прекрасно умела обходиться без ключей, их отсутствие для нее проблемой не являлось. Соня забрала немногочисленные, еще остававшиеся в доме, ее вещи, а так же прихватила кое-какие другие вещи, которые по какой-то причине посчитала своими, или такими, которые должны впредь принадлежать ей. В качестве компенсации, скажем, за скорый и не запланированный отъезд. В общем, поразмыслив недолго, они решили шума не поднимать. «Пусть, – решили. – Легче откупиться». И благополучно обо всем забыли. Лордиз забыть помогла травка, которую она тогда-то под шумок и стащила у Фила. Маленький пакетик. Маленький. Потому что, если ему можно, почему ей – нет?