Олег Жданов - Паранормальная лингвистика. Роман о сверхвозможностях, любви и верности

Так Мария привела мальчика Стаса в норму.

– Вы уже связывались с вашим начальством? Или мне самой сделать это?

Такого Чеканкин не ожидал. Неужели сия убогонькая посмеет шагнуть через него? А если посмеет? Он не только не преуспеет в этом деле, но еще и по носу получит крепкий щелчок. Настолько крепкий, что и слететь может. И Чеканкин взялся врать. На его профессиональном языке это называлось иначе, но сказал он следующее:

– Конечно, надо мной сидят большие умы. Они поручили именно мне вести это дело, потому что доверяют.

Мария чувствовала вранье за версту. У него и времени не было связаться с центром. Да и жаден он, чтобы совсем не попробовать барыш извлечь. Жаден и честолюбив. Его надо ближе держать. Ближе, но не рядом.

– А вы мне нравитесь. Врете и не краснеете. Мой братик такое вытворяет (почти сотворяет, как Бог-удалец), что, узнай об этом в центре, уже давно бы сидел здесь генеральский чин, и глаза его сверкали от золотой находки этой. Вы какую выгоду извлечь хотите? Только не кривляйтесь, а то я вас накажу.

Чеканкин видел, Мария, и без того дерзкая, еще и всевидящая. Это, видимо, в роду у них. Но почему ему должно быть стыдно, если ей, приторговывавшей родным братцем, стыдно не было? И он взял, да и раскрыл ей все. Хочу, сказал, карьеры и денег. Головокружительной карьеры и денег бешеных. Славы хочу. Иметь право карать хочу. Мария презирала его, он был слишком кровожаден, на ее взгляд. Она хотела только покоя. Просто такой покой она считала самым идеальным, самым покойным покоем для себя – покой за океаном, в Северо-Американских штатах. И она готова была отдать им братца. Слишком она исстрадалась. Да и братец, она в этом была почти уверена, не просто так оставлял за собой метки – это он давал ей возможность воспользоваться чудесным шансом.

А в это самое время Анна въезжала в Райск – тихий, почти заброшенный провинциальный городок с узкими улицами и единственной проезжей дорогой посередине. Запустение и бедность бросались в глаза, и постройки все сплошь древние. Но Анна теперь знала, через несколько лет город изменится, ибо здесь обнаружат газ. Придут газовики, создадут новую инфраструктуру под себя – всегда с размахом и совершенно без вкуса, и городок перестанет быть тихим, его покинут много лет живущие здесь привидения.

Отделения ГБ здесь не было, но сотрудник наличествовал – молодой еще и пьющий мужчина, да и как ему не пить, если заняться совсем нечем?

– Рад, очень рад! – сказал он, оглядев нескромно или скорее нетрезво Анну, принимая ее в кабинетике местной милиции, где он и располагался. – А с каких это пор наше Ведомство интересуется девицами, которые на продажу? – и он попытался подмигнуть заговорщицки. Но Анна посчитала нужным его протрезвить хотя бы на время своей командировки.

– А с каких это пор офицер безопасности может вести нетрезвый образ жизни? С каких пор вы позволяете себе преступную небрежность в отчетности? Почему вы пренебрегли обязательным квартальным рапортом по переселенцам-мусульманам?

– Та-а-ак! Наконец-то! Если бы вы знали, как я долго ждал настоящего человека и дела настоящего!

Николай Сухов, а именно так звали сотрудника, просиял и даже потер руки от удовольствия. Казалось, к нему вернулись все его профессиональные навыки, приобретенные в специальном учебном заведении, – учился Николай очень неплохо, просто в этом городке, приходившемся ему родным, совершенно скучал. Не то чтобы не было для него работы, просто эту работу он делал одной левой. Ему же дела веселого хотелось. И вот он почувствовал – началось.

Началось!

– Интересующую вас барышню я прекрасно знаю. Мы же росли на одной улице. Нарциновская Лариса, возраст 31, не замужем, пьет, курит, употребляет легкие наркотики в виде марихуаны. За употреблением тяжелых милицией замечена не была, но у меня свои данные – случается и это. Прекрасная девочка в детстве, в отрочестве сильно изменилась: стала доступной, падкой до мужского внимания. Долго шалавилась, пока добрые люди не пристроили ее быть дурой за денежку. Отзывчивая, легко дает деньги в долг, потом никогда не просит обратно. Не пользуется косметикой.

– Я должна увидеть ее!

– Это несложно. Множество вариантов. От фото- и видеоматериалов, которые я сделаю очень быстро, до очных встреч. И здесь широкие возможности: от «случайного» знакомства до подключения к делу участкового и задержания по любому из предлогов (проституция, пьянство, наркомания и так далее). Только я лично не хотел бы показываться ей на глаза. Понимаете, мы жили по соседству. Наши родители дружны были. Я для нее дерево-грушу тряс, а она – счастливая девчонка, с визгом плоды с земли подбирала и в ладошки хлопала…

– Хорошо, я вас понимаю. Пусть будет задержание. И я в роли полицейского.

– Разве только с области. Всех наших ментов Лариска знает…

– Да, пусть так!

Анна уже понимала, что Лариса Нарциновская интересует ее не только по служебному делу. Признавалась ли она себе в жгучем интересе к личности Дмитрия? Действительно ли он поразил ее женское воображение и своими чудесными способностями, и всем прекрасным миром, который он так красиво носил в себе? А еще у него было облако, которым он управлял. Дмитрий направлял облако на Анну, и молодая женщина купалась в запахах неба, куталась в белый несбыточный мякиш, совершенствовалась в мечтательности. В руках у Оного были молнии.

Ларису легко нашли в тот же вечер, доставили в кабинет. Для вида вместе с Анной сидел полицейский в форме, но он почти сразу ушел. Так Лариса и Анна остались наедине. Они некоторое время смотрелись друг в друга, изучали по лицам историю прошлую и будущую. Очень странной может показаться следующая деталь – Анна в волнении встала и даже сделала движение навстречу Ларисе, когда ту вводили. И что же увидели они друг в друге? А увидели они сходство, и сходство было динамическое: так Лариса более походила бы на Анну, будь у Ларисы иной образ жизни и та строгая дисциплина, в которой держала себя Анна. У Ларисы сбылись несколько припухшие глаза и губы – от вина и темной жизни, от бесконечной и ни разу не случившейся любви, и глаза были влажные от невозможности плакать. У Анны взор был чуть суровый и губы сухие и жесткие от повышенных требований к себе. Лариса начинала полнеть, Анна же изнуряла себя тренировками, потому выглядела несколько скованно даже. И глаза у Ларисы потускнели и были пусты, как надоевшая книга, у Анны же, несмотря на суровый взор, в глазах еще таилось детство и живой интерес ко всему вокруг.

«Вот и Она… Та, что была у Оного… А я кто здесь?» – так подумала Анна, именно с заглавной буквы назвав Ларису. В Нарциновской чувствовалась усталость и похмельная растерянность, она так и не успела надеть на себя маску, коими так богата коллекция женщин, решивших жить весело и без слова «нет». Они встретились, и взоры их обменялись какой-то тайной информацией, и молодые женщины вдруг почувствовали себя сестрами. Случилась тайна, и не было теперь в этой служебной комнате порочной карьеристки и той, что выбрала веселую бездну. И разговор получился у них необычным.