Фёдор Быханов - Тайна горного озера

– Тогон, ну-ка слей мне, – позвал он ординарца, выходя во двор умыться.

Парень охотно полил ему сначала в подставленные ладони.

Потом и окатил, раздетого по пояс, командира студеной ключевой водой из кожаного походного ведра.

– Хорошо-то как! – ежась на утреннем холодке, Петр Ефимович до красноты растер грудь и плечи лохмазъм полотенцем.

Но тут моцион прервал шум, раздавшийся у ворот крепости.

– Что – то случилось, – определил комкор, наблюдая за гомоном, вошедшей во внутренний явор импани, большой толпы разгоряченных китайцев – Тут уж не до закалки, пора готовиться к худшему.

Предчувствия не обманули его.

С недоброй вестью пришел сам Амыр-сайн:

– Плохо дело, начальник. На тебя купцы грешат и на твоих людей. Уже пожаловались самому Джа-ламе.

– Что случилось?

– Осквернили кумирню. Нарушили покой усопшего.

– Что ж, будем разбираться! – Петр Ефимович туго затянул портупею, перебросил через плечо узкий ремешок, на котором висела деревянная кабура с маузером. – Веди к Джа-ламе.

Рассказ возбужденного купца-китайца поначалу показался невероятным:

– Ночью кто-то проник в кумирню, опрокинул труп покойника, выворотил несколько статуй святых, стоявших в помещении для совершения ритуальных церемоний.

Чекист подтвердил:

– Никогда подобного небывало!

Но прикинув причины и следствия комкор понял, что святотатство, так или иначе, могло быть связаным именно с приездом его отряда.

Тут же в окружении гомонящей толпы растревоженных людей сам Джа-лама, вместе с комкором отправились в кумирню.

Где, так и не успел побывать Щетинкин вчера, услышав запрет на несвоевременный визит от здешнего владыки.

…Вход в храм был со двора, ограниченного с двух сторон рядами фанз, с третьей – своеобразными воротами с изображением дракона и другими символическими рисунками.

Внутри же все напоминало о погроме – усопшего хотя и успели вынести, а вот грубые, высеченные мз кедра, статуи лежали вповалку.

Щетинкин заметил, что кое-какие из них расщеплены ударами сабли.

Ее же следы носили и обезображенные рисунки на стенах.

– А где золотой божок? Я его здесь еще в прошлом году видел? – в упор спросил у Джа-ламы комкор.

– Вы имеете ввиду «танцующего Будду»? – не моргнув глазом, перёспросил тот. – Вот его-то ночью и украли!

При этом правитель просил не волноваться насчет самой пропажи.

По его словам выходило, что божек вовсе не редкость:

– Таких полным-полно повсюду.

Тем более, что и изготовлен, якобы, из бронзы:

– Только начищен был до золотого блеска служителями кумирни.

Это обстоятельство теперь можно было проверить только получив предмет разговора обратно.

Однако сам Петр Ефимович не забыл, с каким пиитетом ему всего год назад показывали реликвию, называя ее священной.

– И вот она пропала.

В аккурат перед его возвращением в Кобдо. И эта пропажа артифакта могла сильно усугубить ситуацию в регионе.

Только Джа-лама стоял на своем:

– В этом проблемы нет. Главное, что варвары потревожили покой мертвого.

Полдня ушло на выяснение всех обстоятельств ночного происшествия.

Но время не оказалось потраченным зря.

Щетинкину доложили, что на рассвете из Кобдо выехало несколько верховых.

– В погоню! – уточнив направление их движения, скомандовал Щетинкин.

На этот раз ему вроде бы повезло больше, чем тогда, когда от него ускользнул «золотой обоз» Оссендовского.

К вечеру на тропе, ведущей в Ургу, настигли нескольких верховых.

Но обыск навел на всех лишь уныние:

– Золотого божка у мнимых похитителей не было.

– Отправляемся назад, – решил Петр Ефимович. – Весь город перероем, но «Танцующего Будду» найдем!

Однако Джа-лама оказался гораздо проворнее недавних «дорогих гостей».

Встретил их назавтра еще на дороге, тогда совсем недалеко отряду Щетинкина оставалось до Кобдо.

– Что случилось? – после приветствия спросил его комкор.

– Можно наедине сказать несколько слов? – строго, без тени, обычной в подобных случаях, «гостевой» улыбки ответил старый правитель.

Петр Ефимович возражать не стал:

– Отчего бы и нет.

Отъехали в сторону от сопровождающих – того и другого.

После чего Джа-лама без обиняков выдохнул мучавший его вопрос:

– Как могло случиться, что Будда оказался в той комнате, где Вы ночевали?

– Так его нашли? – обрадовался Щетинкин.

– Да, когда убирали после Вас в гостевом помещении!

– И где же он сейчас?

– Вернули в кумирню.

Тут же, отвечая на посыпавшийся от русского командира буквально град вопросов, Джа-лама поведал историю появления в Богдо этой святыни.

Оказывается, много месяцев назад, еще во время революционных событий в Урге, оттуда проследовал большой караван в Россию.

К несчастью, на животных напал мор, а в Кобдо тогда не было достаточного количества сменных лошадей.

Джа-лама, а он был в сопровождении сравнительно малочисленной, по сравнению с казаками, охраны, не мог диктовать свои условия.

Путники просто не позволили таможенникам осмотреть поклажу.

Зато один из руководителей обоза – старый знакомый Джа-ламы по прошлым встречам, предложил выгодную сделку:

– Найти лошадей в обмен на золотое изображение «Танцующего Будды».

Говоря об этом, Джа-лама не стал скрывать:

– Мы не могли отказаться от такого предложения, сулившего обретение городом настоящей святыни еще со времен Чингисхана!

Будто забыв о своей недавней азиатской хитрости.

Когда пытался принизить значение божка и скрыть тяжесть потери от республиканского правительства.

– Горожане согласились на обмен, уступив даже собственных лошадей, – продолжил он повествование.

И вот надо же- произошла первая попытка похитить святыню, негодовал руководитель местных революционных властей. – Да еще все обвинения ложатся на приехавшего русского начальника.

– Я Вам верю, дорогой «Железный батыр», – закончил свой рассказ Джа-лама. – А вот за всех ли своих бойцов Вы сами поручитесь?

– Действительно, – после долгого раздумья протянул Щетинкин. – Без предателя тут явно не обошлось.

…В Кобдо, где уже успел вызвать один – и самый настоящий переполох, он решил пока не возвращаться.

Оставив на потом и более близкое знакомство с божком.

Тем более, что выяснил основное:

– Это был первый настоящий след золотого обоза, отправленного, как известно, бароном Унгерном со своим ближайшим приспешником – польским авантюристом и искателем преключений Фердинандом Оссендовским.

Простившись с Джа-ламой, Петр Ефимович велел повернуть лошадей и продолжать путь в Ургу.

Верно сообразив:

– Все нити произошедшего находятся именно там.