Святослав Савенков - Вселенная Надзора. Исправительные работы

– Что забрать?

– Несколько дней назад один из наших поставщиков взрывчатки сообщил, что за ним следили. Он попытался пристрелить преследователя, но ничего не вышло, тот ушел. В ту же ночь кто-то убил одного следователя из Надзора, а его расследование, касающееся как раз поставок нам взрывчатки, было забрано из Надзора в СГБ.

– Это странно, – прищурилась Майя.

– Это подозрительно, а не странно. Мы думаем, что наш поставщик вполне может оказаться не таким уж и нашим.

– Сгбшник, – кивнула Майя.

– Может, и сгбшник, – не стал спорить Дахоев. – Очень на то похоже. Возможно, поставщика преследовал, не зная о том, кто он такой, надзор, а как только этот надзор понял, во что вляпался, его закопали сгбшники, прикрывающие своего.

– Мрази.

– Еще те. Перед смертью надзор мог передать своему напарнику, твоей цели, информацию о случившемся. Она нам нужна, в любой форме. Это может быть записка с пояснениями, диск с данными, что угодно. Добудь это.

Майя некоторое время молчала, обдумывая услышанное до тех пор, пока Дахоев не потребовал подтверждения того, что она поняла приказ.

– СГБ, – медленно покачала она головой, – какими бы тварями они не были, не стали бы просто так мочить свояка, пусть и из Надзора. Это чушь.

– Девушка, – прервал ее Дахоев. – Хватит болтать. На войне не болтают, а дела делают. Ты свое сделаешь?

– Как это поручение связано с вашим расследованием покушения на Картера? – не дала сбить себя с толку Майя. – Как информация этого надзора связана с тем, что кто-то послал месяц назад нашего смертника без нашего ведома? Я не слепая, я вижу, какой переполох начался из-за Берга.

– Да ты умница, девушка, – Дахоев скривился так, словно почувствовал на губах мерзкий привкус. Это было первым проявлением эмоций, которое он себе позволил за этот визит. – А нам нужны не умницы, а исполнители. Остальных мы отбраковываем. Я думал, тебе это ясно.

– Дахоев…

– Молчи! – резко оборвал ее мужчина, тряхнув бородой. – Молчи, пока вконец не запаршивела в моих глазах! Нет никакого переполоха, нет никакого расследования! Берг был мучеником, добровольно пошедшим на смерть! Да, мы его не посылали, но быстрая проверка все вскрыла – его квартира, найденная в ней литература, вещи – все свидетельствует о том, что он давно готовил себя к этой акции. Он предпринял ее без нашего ведома – это плохо, но он принял смерть как настоящий свободный человек, как предписывает ему «Кредо». Возможно, тебе стоит внимательнее перечитать наш духовный труд, но что тебе точно стоит сделать – так это прекратить разлагать организацию своими выдумками. Ты меня поняла?

– Поняла, – угрюмо ответила Майя. Дахоев редко повышал голос, и ей, как ни странно, стало вдруг совсем не по себе от осознания того, что она его взбесила. – И все же…

– Никаких «все же», – безапелляционно прервал ее Дахоев, поднимаясь на ноги. – Ты берешься за дело?

– Берусь.

– Надзора зовут Ричард Ортега. Детали здесь, – он бросил ей на колени старую потрепанную папку. – Не знаю, откуда ты, девушка, набралась своих мыслей, но мы на войне, и у меня нет ни желания, ни времени в этом разбираться. Поступим мы по-военному. Выполнившая задачу Майя Фаукс будет бороться за общее дело дальше, руководя, как когда-то, боевыми группами на операциях. Майя же Фаукс, решившая предать «Кредо» и организацию, решившая болтать несуразицы и распространять слухи, будет, по законам военного времени, висеть. Выбирай, девушка.

Через несколько минут после того, как Дахоев ушел, хлопнув дверью, Майя подошла к столу, достала бутылку спирта и сделала хороший глоток, закашлялась. Потом посмотрела на растерзанную постель и вдруг жутко пожалела, что поторопилась выгнать любовника.

Темнело этой осенью очень и очень рано. Не успел завершиться на приятной улыбке дикторши вечерний выпуск Единого новостного агентства, как улицы уже затянуло матовой темнотой. Вероятно, причиной тому были медленно, но верно убивающие природу процессы, происходящие с климатом из-за войны. Или десятилетиями не обновляемая техника на городских предприятиях отравляла маслянистыми нефтяными облаками небо, запирая солнечные лучи. А может, все было как обычно, как и год, десять лет назад. Может, виной всему были причуды восприятия, скрашенные отдающими могильным холодом мрачными размышлениями.

– Завтра, слышь, собраться не получится. А вот послезавтра, думаю, будут все. По крайней мере, из стариков. Бренди не побрезгуешь?

– Не побрезгую.

– Да-а, – протянул лейтенант Саровски, притормаживая на светофоре. – Нелегко же тебе сейчас. Сколько вы там с ним работали?

– Восемь лет.

– Восемь. Надо же. Дай Боже всем так. Ты не подумай, слышь, по вам видно было, что вы с Винксом не просто коллеги, а и друзья. Мне бы так.

Машина катила по вечернему, выглядящему ночным, городу. Промытые маслянистым грязным дождем окна автомобиля светились мозаикой проносящихся рядом фонарей, рекламных вывесок, фар.

Встречным ветром в нос забивались запахи несвежей влаги, гари и бензина. Когда машина проезжала городской рынок, обоняния приятно коснулись перемешанные ароматы лука, огурцов, картофеля и кинзы. Ароматы специй. За поворотом запах овощей и фруктов сменила въедливая вонь гари и пороха. Пламя пожара после очередной спецоперации уже прибили, но из почерневших окон дома все еще выветривался дым достаточно сильный, чтобы его можно было заметить в сумерках. За линией оцепления в соседнем дворе толпились люди. Дети бегали по размоченной дождями песчаной площадке, взрослые переживали, новостные репортеры сочувственно кивали, работали.

– Мне бы так, – повторил Саровски. – Что угодно могу поставить, слышь, что если меня грохнут, Медич только рад будет. Мы с ним друг друга переносим, как Джамал и Картер.

– Да? И кто из вас Джамал?

– Шутишь, что ли, Ортега? Ну, уже что-то. А не повезло все же Винксу, – заметил вдруг лейтенант, – не повезло.

– О чем ты, Саровски? Кроме очевидного?

– Погиб по-дурацки, не на службе, – пояснил коллега Ортеги, выводя машину на шоссе, – Не по делу погиб, от каких-то религиозных козлов-импотентов. Я бы так не хотел.

– А как бы ты хотел? – поинтересовался Ричард, не отрываясь от мелькающих за окном огней.

– Я бы хотел дома, в постели у Риты, – Саровски рыгнул. – Впрочем, учитывая далекую перспективу, лучше уж у ее сестры – она на двадцать лет моложе. Жену я люблю, но умирают один раз, так что можно себе позволить.

– Не думаю, – Ортега кашлянул, прочистил горло, – не думаю, Анджи, что Винкс вообще хотел умирать. Вне зависимости от опций.

– Что, даже на службе?

– Насколько я его знал, да, даже на службе. Понимаешь ли, Анджи, на службе ли, не на службе, с любящей ли женой в постели или с ней и со всей ее родней разом, умирают, как ты верно заметил, только один раз.