Святослав Савенков - Вселенная Надзора. Исправительные работы

– И правда, Андрей, – с укором проурчал глазастый сухенький, как вишневая ветка, преподаватель, о котором было известно лишь то, что его фамилия Костыль и что он задолжал в этом заведении уже солидную сумму. – Вам ведь, как-никак, благодаря усилиям Совета Структур есть что кушать, чем запивать.

Ортега мутно хмыкнул. Действительно, Лозинко было, что кушать. Кушал он без перерыва уже минут тридцать, причем в хорошем темпе. И, судя по всему, заканчивать вовсе не собирался. По левую руку от него располагался пяток тарелок, заваленных обглоданными костями откушанных зверушек, по правую стояли четыре литровых стакана из-под пива, уже некоторое время как освобожденные от содержимого.

Лозинко закатил глаза, облизал густые светлые усы, ткнул в направление широкополого субъекта вилкой.

– Ты. Чем занимаешься?

– Финансовыми услугами.

– Воруешь, значит.

– Андрей, ну Андрей, – заурчал Костыль, уже полчаса мусоливший полулитровый стакан из-под пива. – Ну зачем же вы так? Мы тут кушаем… запиваем…

– То-то я и вижу, как много ты кушаешь. Учитель, а марок, похоже, зарабатываешь не слишком дохрена.

– Я учу! – возмущенно вскинул голову Костыль.

Лозинко промокнул губы салфеткой, придвинул следующую тарелку.

– Учи. Пока можешь, учи, потому что не сегодня-завтра Картер и твою школку прикроет. Ему умное поколение ни к чему.

– Факт, – внезапно согласились финансовые услуги в широкополой шляпе. – Совет Структур постоянно закрывает школы. А вузы? Что они делают с вузами? Лезут туда со своими программами, со своими специалистами! Ха!

– Ха, – икнул Ортега, решив, что надо поддержать разговор.

– Ха! Интересно, на чем эти специалисты специализируются, простите мою тавтологию! На краже денег и доносах на преподавателей в СГБ?

– Если есть, на что доносить, то правильно делают, что доносят! Я двадцать лет преподаю историю, и никогда у меня не было ни единой причины отойти от одобренной Советом Структур учебной литературы!

– Это потому что преподаватель из тебя, – невнятно прорычал из-за куриной голени Лозинко, – как из блокпоста на Барьере бальный зал. Или, выражаясь не столь завуалировано, как из козьей жопы – труба!

Не обращая внимания на раздувающего щеки сухонького Костыля, спортивный обозреватель отбросил последнюю кость, залпом допил пиво, расстегнул пояс.

– С другой стороны, ты хоть и зарабатываешь мало, но это хотя бы марки, а не переломы. На Гражданском марше была группа учителей из десятой гимназической школы имени Тареева, что в Третьем Блоке. Я там рядом стоял, видел и слышал все сам. Учителя те, пользуясь весьма грамотными аргументами, ставили под сомнение как результаты деятельности Картера в частности, так и бенефиты революции пятьдесят второго года в общем.

– И что, слушал их кто? – заинтересовался Ортега.

– Слушали, а как же. Оперполки Надзора. Причем так активно слушали, что переломали из чистого стремления к знаниям всех ораторов. Отмечу, что ни баб, ни стариков не жалели.

– Оперативные полки, надо бы вам знать, тоже получили неслабо, – вставили непонятно чью сторону в споре занимающие финансовые услуги. – Двадцать офицеров госпитализировано, около сотни пострадали!

– На фоне нескольких тысяч граждан, заваливших городские больницы, это не слишком впечатляет.

– Я слышал, – Ортега прочистил горло, прислушался к ощущениям. Решил, что говорить все же удастся. – Я слышал, что причиной столкновения между надзорами и митингующими стали сами митингующие. Они кидали камни, разве нет?

– Конечно, кидали, – с гордостью подтвердил Лозинко. – Потому что людей начали зажимать на сторонних улицах, забирать без объяснения причин в автобусы.

– Верно, – чихнули финансовые услуги.

– Но они же вышли за оговоренные и утвержденные границы шествия. Стали мешать движению на соседних улицах.

– Еще бы! Изначальный маршрут был кретинским! Там не уместились бы пришедшие двести тысяч!

– Из которых планировались, стоит отметить, лишь сто. Но, как говорили в новостях, пришло всего семьдесят.

– Двести, – уверенно кивнул на глазах расплывающийся в кресле Лозинко. Видимо, последний литр все же оказался лишним. – Гарантирую.

Ортега хмыкнул.

– Вы считали?

– Я спортивный обозреватель, а не бухгалтер! – гордо тряхнул усами Лозинко. – Мне не нужно ничего считать! Я как толпу вижу – жопой чувствую, какая в ней там статистика!

– Да, да… – не слишком внятно бормотали финансовые услуги.

– Да и забирать Свербицкого и Квалишвили было беспределом. Причем так жестко. Жестоко! Зачем?

– Мне казалось, они пытались снять с оперполковцев шлемы и забить тех палками?

– Чушь. Я был там, я все видел. На Свербицкого и Квалишвили напали подло, со спины.

– То есть со стороны митингующих?..

– Въехали автобусами прямо в толпу, – мигом нашелся Лозинко.

– Верно-верно…

– В чем я могу с вами согласиться, – кивнул Ортега. – Так это в том, что наш уважаемый президент – мудак. Потому что откомментировать такие массовые народные волнения шуткой про использование оппозиционеров в качестве приманки для аберрантов на Барьере мог только истинный дегенерат.

– А что ему будет? – внезапно спокойно поинтересовался Лозинко. – Он же сидит за всеми этими надзорами, сгбшниками, сопшниками.

– А все же не бесил бы народ. Кто знает, что будет, если он вконец всех задолбает.

Под потолком летали бумажные светлячки, телевизор голосил. Упивающийся уже неделю Ричард Ортега выговаривался.

– Насчет единственно верного варианта власти, я сомневаюсь, – Ортега потянулся за шляпой, да чуть не упал. – Никогда не слышал, чтобы в каком другом уцелевшим после войны городе была у власти организация вроде нашего Совета Структур.

– Совет Структур был создан, как идея, уже после путча двадцатого года, – Лозинко сидел чуть криво, медленно, но неуклонно заваливаясь на бок. – А когда после революции город был на грани выживания, требовалась сильная рука. Вы же наверняка должны помнить, что было в сороковых и пятидесятых. Взрыв газа под центральным шоссе?

– Было такое.

– Прорыв аберрантов в Шестой Блок? Кровь, заражение… Помните?

– Помню.

– Создание Службы городской очистки тоже ведь было правильным решением. Правда, работали они сперва диковато… Как семь лет был на карантине тот же Шестой помните?

– Помню.

– Да-а… Сильная рука нужна была, сильная власть. И нужна до сих пор. Но не за счет стагнации всего, что только можно. Картер выбрал простой путь: заседать, пока не сдохнет, тешиться властью. Поэтому он гробит образование, поэтому вкладывает дикие бабки в силовые структуры, поэтому вдалбливает столько усилий в тактические, а не стратегические цели.