Джабраил Алиев - Люди с красными глазами. Роман

Видади чуть задумался.

– Думаю можно это сделать. Надо будет только организовать хорошую команду

Коркмасов внимательно взглянул на Видади.

– Учтите, что вода обязательно должна пойти по каналу. Поэтому сами понимаете дело серьезное и очень непростое.

– Да не простое, – согласился Эмиров. Но ведь кроме нас никто, наверное, это не сделает.

– В том то и вопрос. Вот вы и попробуйте. Мы наслышаны о ваших подвигах. И рады за вас.

Видади искренне удивленно спросил.

– Это вы о чем?

– О трех судах севших на мель недалеко у Апшеронского полуострова. Ведь это вы их спасли.

– Да было. Но я просто выполнял свою работу.

– Ну что же. Неплохая работа. Если об этом факте даже зарубежные газеты писали. Значит, не зря учились в Петербурге пять лет.

Эмиров пожал плечами, и вновь наступила пауза.

Прошло несколько выжидательных секунд, а может и минута.

На этот раз молчание нарушил Видади. Он сказал:

– Составление проекта займет время. Надо местность хорошо обследовать. И потом: на разных участках, скорее всего, придется привлекать разное количество людей.

– Конечно, так и будет. И в первую очередь создадим технический совет. Наберете себе команду, обсудите с ними необходимые вопросы. Установим вам и вашей команде зарплату.

– А сроки, какие?

Коркмасов вздохнул.

– Сроки короткие. Через два – три месяца нужно будет начать уже строить канал. Думаем сначала провести что-то вроде субботника. Надеемся на сознательность народа.

Эмиров вынул новую папиросу, однако так и не прикурил. Твердо сказал:

– В народе я не сомневаюсь. Главное обеспечить людей продуктами. Потому как мы ведь не знаем, сколько времени вся эта работа займет.

– Это хорошо, что у вас есть такая уверенность. Что касается продуктов, этот вопрос тоже решается. Надеюсь, справимся с этой проблемой. Хотя будет тоже нелегко. Власть у нас молодая. Только жить по – новому начинаем.

– Тогда завтра и приступим к работе.

Коркмасов протянул Эмирову руку.

– Спасибо. Это я и хотел услышать. Сейчас вся страна будет следить за тем, как мы будем работать. Поэтому ответственность огромная лежит на нас всех без исключения.

Кажется, что таинственная ночь опустилась над горным Дагестаном.

Поистине незабываемыми бывают такие прохладные летние ночи в горах.

Легкий ветерок, едва касаясь листьев деревьев, словно что-то сказочное наговаривает им. И они в ответ своим шуршанием тоже что-то торопливо отвечают.

Резкие громкие крики птиц пугают и завораживают одновременно.

Иной раз, кажется, что птица кричит прямо у тебя над самым ухом.

В перекличку с птицами вдруг вступает упрямый осел, который тоже что-то неумолчно орет. Ему в унисон раздается громкое ржанье лошади. И тут же о чем – то о своем сокровенном возвещает ночная царица лесов вечно недовольная чем-то сова.

Она как – будто ведет разговор исключительно сама с собой.

Человеку, который не бывал в этих местах, все эти явления покажутся непривычными. А местные давно привыкли. Их ничем не удивишь.

Вот зашуршали высокие ветви смородины, что растут, растянувшись цепочкой вдоль большого яблоневого сада. Что это может быть? И вдруг в наступившей минутной тишине отчетливо становятся слышны негромкие человечьи шаги.

Человек идет ни на что, не обращая внимания. Он сосредоточен.

Его не тревожат не ночные крики птиц, не ржанье лошади, не упрямые выкрики ослика. И даже совсем не настораживают пугающие всхлипы совы.

Скорее всего, потому что он хорошо знает эти места.

Шагает человек неторопливо, но уверенно.

Вот он подошел к самому крайнему большому дому и чуть слышно постучался. В ответ ни звука. Подумал: наверное, спят. И постучался настойчиво еще раз, уже чуть громче, и услышал резкий недовольный возглас. Хозяин дома скорее не спрашивал, а говорил с упреком:

– Кто это не спит в поздний час?

Хриплый чуть простуженный голос ответил:

– Открой уважаемый Маширбек это я Зиявутдин.

– Какой еще Зиявутдин?

– Сын Махмуда…

Послышался шум открываемой щеколды, и дверь широко отворилась.

Незваный гость быстро прошел в просторную саклю.

Хозяин с круглыми плечами в нательной рубашке и в шелковых ночных шароварах стал разжигать лучину и что-то недовольно бормотать себе под нос.

– Что это вы говорите?

Маширбек пристально посмотрел на позднего гостя, который расположился у окна на широкой лежанке и буркнул:

– Керосину говорю, нет. Приходиться вот пользоваться лучиной. Все дорого стоит ныне на базаре.

Он установил лучину в узкую высокую медную чашку похожую чем-то на кувшинчик и сказал:

– Сейчас ты мой гость. Но прошу, говори тихо. В соседней комнате жена спит. Она немного болеет.

Зиявутдин кивнул и попросил воды.

Пока гость утолял жажду, хозяин еще раз внимательно стал разглядывать его. После чего едва слышно вздохнул.

– Постарел ты Зиявутдин, однако…

Зиявутдин отер медленно ладонью губы и согласился:

– Наверное, так. Повидал я немало. Но и ты не помолодел.

– Так я старше тебя на целых десять лет.

Хозяин и гость помолчали. Потом Маширбек спросил:

– Когда ты приехал в Дагестан?

Зиявутдин кашлянул в кулак и как – будто нехотя ответил:

– Три дня назад.

– Где же ты ночевал?

– Был в Петровске на явочной квартире.

Маширбек возмутился.

– Зачем ходил туда? Мог ведь чекистов навести.

– Зиявутдин развел руками.

– А куда мне было идти. К себе домой нельзя. Хотя очень хотелось. Я ведь отца давно не видел.

Маширбек заерзал на кушетке и непривычно громко засопел. Потом полез в небольшой карманчик ночных штанов за нюхательным табаком. Внимательно рассыпав табак на ладони, стал жадно втягивать в ноздри. После чего удрученно взглянув на гостя, проговорил:

– Послушай что скажу. Умер твой отец. Не выдержал видать разлуки. Хороший был человек.

Он поднял свою большую голову кверху и что-то быстро про себя пробормотал. А Зиявутдин словно, окаменев, сидел неподвижно. И лишь через некоторое время глухо спросил:

– Когда это случилось?

– Еще прошлой весной.

На глазах Зиявутдин выступили слезы. Тело его мелко затряслось. Он достал из глубокого бокового кармана некогда модного твидового пиджака носовой платок и стал отирать глаза.

– Ну, скажи мне, зачем ты уехал за границу? – спросил Маширбек. Разве тебе что-то серьезное угрожало?

Зиявутдин потрясенный известием о смерти отца ответил не сразу. Слова стал с трудом выдавливать из себя.

– Я ведь секретарем работал у Бичерахова. Работы не было, вот и пошел к нему. Думаю, такого большевики не простили бы мне.

– Тогда зачем обратно приехал? Мы не ждали тебя.