Елена Рябова-Березовец - Венец безбрачия. Сборник повестей об одиноких дамах

– Наверное, потому, что я толстый, и у меня ежедневная пивная закалка, – простодушно и вполне трезво ответил Захар. – Напиваюсь я вообще очень редко, ты ни разу и не видела – и сразу сплю. А сегодня в нашей бане один очень крутой мент повышение по службе обмывал. А мне ведь с этой братией дружить надо, раз я в этом городе без прописки, на птичьих правах живу.

– Это мне известно, – ответила Маргарита. – И оправдываться тебе вовсе не нужно, ибо ты меня ничем не обидел и не огорчил. Только вот ужин я, похоже, зря готовила.

– Нет, не зря! – Оживился Захар. – Сил для того, чтобы поесть прежде, чем уснуть, у меня вполне хватит.

И действительно Захар, ничуть не напоминая пьяного, с удовольствием отужинал плодами Маргаритиных трудов, достойно и логично поддерживая Маргаритину беседу о технических неувязках, связанных с постановкой нового спектакля, о разговорных достижениях Сонечки и прочих несложных материях. Словом, Захар выглядел настолько трезвомыслящим, что Маргарита, поначалу было решившая разговора о прибавлении в семействе в этот вечер не заводить, передумала и, поставив перед Захаром завершавшую ужин чашку чая, сообщила как бы между прочим:

– А знаешь, ты, оказывается, вовсе не бесплоден.

– Откуда ты знаешь? – Сморозив от неожиданности эту глупость, Захар спохватился и недоверчиво переспросил: – Ты хочешь сказать, что ты беременна? От меня?

– А от кого же еще? – Удивилась Маргарита. – Мне по другим мужикам бегать некогда. Так что ты, если хочешь, можешь стать, наконец, отцом. Время для раздумий у тебя еще есть.

– Стать отцом… – повторил Захар, ненадолго задумался, а потом радостно воскликнул: – Неужели ты родишь мне ребенка?! Моего ребенка! Сына!

– Ну, именно сына пока не гарантирую, – радостно смеясь, ответила Маргарита и ощутила такой прилив незнакомого ей прежде счастья (своей первой беременности она радовалась в одиночку), что готова была своего огромного рыжекудрого «мужа» ну просто растерзать в благодарных объятиях.

Захар, похоже, чувствовал нечто подобное. Во всяком случае он встал со своей табуретки, потянул к себе Маргариту и обнял ее так нежно, бережно и крепко, как никогда не обнимал. Одной рукой Захар гладил Маргаритину спину, а другой – ее, пока еще совсем плоский, живот. Гладил и приговаривал:

– Я хочу, чтобы ты родила мне сына!

И Маргарита Захару поверила: ведь что у трезвого на уме, я пьяного на языке…

***

Первое, что ощутила Маргарита, проснувшись утром, было вчерашнее счастье и невыразимая благодарность к еще дремлющему (это был как раз выходной – и на свою индивидуальную работу Захар не торопился) рыжекудрому исполину, который вчера, кажется, искренне хотел, чтобы Маргарита родила ему сына. Исполин, впрочем, как бы в ответ на Маргаритины мысли тут же открыл глаза, возложил на Маргаритино плечо свою тяжелую длань и полусонно, но вполне разборчиво пробормотал, как будто извиняясь:

– Какая же ты хорошая, Маргоша! И почему я такой чурбан?

– Вовсе ты не чурбан, – ласково ответила Маргарита, – раз хочешь, чтобы я родила тебе ребеночка.

– Что я хочу? Какого ребеночка?! – Вдруг испуганно воскликнул Захар и резво выскочил из постели. – О чем ты говоришь?

– Как о чем? – Не веря своим ушам, переспросила Маргарита упавшим голосом. – О том ребеночке, который у меня вот здесь, – указала она на свой плоский живот, – и которому ты вчера так радовался.

– Так я же вчера был пьян! – Догадался Захар. – И, наверное, плохо соображал, что говорю. Неужели ты и вправду беременна?!

– Вне всякого сомнения, – теперь уже безрадостно и даже холодно ответила Маргарита, – и прерывать беременность не собираюсь. Разве что ты объяснишь мне толком, почему тебя это так пугает?

– Как почему?! – В раздраженном Захаровом голосе зазвучали интонации капризного маленького ребенка, не желающего понимать, за что его собрались выпороть. – Ведь тогда все рухнет!

– Почему это рухнет? – Удивилась Маргарита.

– Да потому что тогда я не смогу здесь жить! – Впал Захар едва ли не в истерику. – Ведь это же бесконечный плач, мокрые пеленки, запах! Я не смогу этого вытерпеть! Мне придется уйти от тебя!

– То есть ты готов бросить своего первого в жизни ребенка на произвол судьбы?! Вопреки вашим национальным установкам?! – Вскричала Маргарита.

– Нет, бросить не смогу, – немного подумав, ответил Захар. – Я бы, наверное, давал тебе каждый месяц рублей сто (в те времена это были две трети Маргаритиного жалования), иногда приходил бы в гости. Но, может быть, ты еще подумаешь? Разве нам мало Сонечки?

Услыхав свое имя, Сонечка, которая давно уже не спала и всячески пыталась привлечь своими невнятными репликами спорящие стороны, громко закричала: «Захай! Захай!»

Захар привычно и умело вынул Сонечку из «тюремной» ее кроватки, нежно прижал ее маленькое тельце к своей могучей груди, поцеловал в щечку и снова повторил:

– Разве нам мало Сонечки? – Но, взглянув на Маргариту, перепугался, – Ну, почему ты плачешь?

– Да потому что вчера я тебе поверила, – хлюпала Маргарита. – Вчера ты разделил мою радость, а сегодня причинил боль. Значит, все это вранье, что вы – евреи – детей любите?! Или, может быть, ты – никакой не еврей?!

– Как это – не еврей?! – Оскорбился Захар. – Просто я еще не готов к тому, чтобы иметь семью и детей! У меня же ничего нет! Ни работы толковой, ни денег в достатке! А главное, у меня нет дома! И в городе этом я живу на птичьих правах, и что со мной будет через полгода – не знаю! Неужели ты этого не понимаешь? Может быть, мне придется все здесь бросить и вернуться на Украину, к родителям!

– Вечный жид и блудный сын – в одном лице? – Язвительно спросила Маргарита, утирая слезы. – Я мы с Сонечкой для тебя – удобная перевалочная база. Вот только привал у тебя что-то затянулся.

Захар передал Маргарите Сонечку, которую все это время держал на руках, присел рядом с Маргаритой на краешек спального ложа, заключил скорбную «мадонну с младенцем» в общее объятие и сказал проникновенно:

– Потому что я впервые в жизни почувствовал, что такое – СВОЯ семья. Но четвертый здесь будет лишним. Ведь у тебя всего одна комната.

– И что же теперь? Из-за этих чертовых метров детей убивать? – Опять заплакала Маргарита.

– Но ведь многие именно так и делают! – Искренне удивился Захар. – И никто не считает это убийством. Разве тебе не приходилось делать абортов?

– Представь себе, нет! – Воскликнула Маргарита. – Я же ни с кем еще не жила так долго, как с тобой.

– А почему? – Удивился Захар. – Ты же такая хорошая, красивая, добрая, умная. Помню, я очень удивился, когда узнал, что ты никогда не была замужем.

– Это вопрос не ко мне, – ответила Маргарита. – А если ко мне, то я бы предположила, что от нас – умных, красивых и добрых – мужики бегут как от чумы! И долгих отношений с нами себе не позволяют: а вдруг, дескать, под каблук попадешь?! Кстати, один из моих бывших «партнеров» мне в этом честно признался: уж очень, говорит, ты сильная.