Аглаида Лой - Цветок жасмина (сборник)

Он сел в плетеное кресло. Уже достигшая зенита луна теперь превратилась в серебристо-голубой магический шар, изливающий на сад волнующий рассеянный свет. Посвежело, с озера тянул прохладный ветерок, а по дорожкам ползли мутно-белые извилистые ленты тумана, постепенно поднимаясь вверх и накрывая легкой пеленой всё пространство. Волны лунного света преломлялись в туманной дымке причудливым образом, отчего казалось, будто сад ожил и дышит. Это был заколдованный сад, и он ощущал себя в нем околдованным принцем. В воздухе стоял сильный аромат жасмина. Его разросшиеся кусты были усыпаны белыми звездочками цветов, которые словно слегка фосфоресцировали в белёсой мгле. Переполнявшие Влада чувства вобрали в себя и этот зачарованный сад, и его отчаянную любовь, и неопределенное будущее, и чудесные белоснежные цветы жасмина. Всё это было настолько невыразимо и прекрасно, что неожиданно для себя он заплакал.

Успокоившись, мысленно пошутил над своей излишней чувствительностью и вернулся в комнату. Осторожно, чтобы не потревожить, прилег рядом с Ясмин и закрыл глаза. В полусне ощутил тончайший аромат цветов жасмина, который лился через распахнутое окно и наполнял собой всю комнату. Придвинулся к спящей девушке, вдохнул запах ее гладкой шелковистой кожи, чуть отсвечивающей в лунном свете, и, поймав чудесную жасминовую нотку ее духов, со счастливой улыбкой погрузился в сон.

Утро принесло немного долгожданной прохлады, хотя неотвратимо стремившееся к зениту солнце снова обещало изнуряющую тридцатипятиградусную жару. Влад и Ясмин, чьи молодые тела буквально фонтанировали избытком витальной энергии, долго не покидали постель, наслаждаясь каждой проведенной вместе минутой, словно отпущенное им время могло внезапно и навсегда закончиться. Не то чтобы Влад думал об этом или его мучило какое-то неопределенное предчувствие, однако каждое мгновение, проведенное рядом с Ясмин, делало его существование значимым и придавало жизни ту полноту, о какой он прежде даже не подозревал.

Завтракали на веранде. Конечно, яичницей, бутербродами и чаем. Тратить драгоценное время на приготовление пищи казалось ненужной и бессмысленной роскошью. Потом отправились на пляж, купались, загорали на горячем песке, с воплями, словно малые дети, носились по мелководью. Наконец, вдоволь накупавшись, вернулись в дом и расположились в тени на веранде. Влад с утра пребывал в состоянии эйфории, словно окруженный невидимым облаком счастья, – ведь рядом была Ясмин. Его Ясмин.

Однако настроение девушки было не столь радостным. Она молча принесла из холодильника апельсиновый сок и разлила по высоким стаканам, которые тотчас запотели и приятно холодили ладони. Легкий короткий сарафанчик с ярким орнаментом делал ее похожей на экзотический цветок. Она села в плетеное кресло и закурила длинную темную сигарету. Влад с удивлением подумал, что впервые видит, как Ясмин курит. Заметив его изумление, она нервно затянулась, выпустила струйку пахнущего ментолом дыма.

– Да, иногда я курю, – сказала она. – Когда сильно волнуюсь.

– Волнуешься? Но почему? Остался всего один экзамен, к тому же, несложный. Скоро поедем домой, успеешь еще заглянуть в конспект. Все нормально.

– Экзамен тут не причём.

– А что причём?

Влад вдруг ощутил сосущее беспокойство и постарался заглянуть ей в глаза, но она избегала его взгляда.

– Понимаешь, это семейные обстоятельства, – медленно, с трудом выговорила она. – Моего отца неожиданно назначили послом. Мы, конечно, ожидали этого, но несколько позднее.

– Здорово! Поздравляю.

– Спасибо. Разумеется, это долгожданное служебное повышение. Руководством МИДа оказано доверие, ну, и прочие дела. Но ты меня перебил, не дал договорить.

– Извини, я весь внимание.

– Назначили послом, – словно через силу продолжала она, – в Южную Америку, в Аргентину.

– Далековато. Но это же так интересно – Борхес, Кортасар, аргентинское танго… Как-нибудь слетаешь туда.

Она с грустью смотрела на него, в глазах блестели слезы.

– Все так, да не совсем, – мягко сказала она. Повисла долгая пауза. – Понимаешь… как бы тебе объяснить?.. На семейном совете было решено, что теперь я буду жить с родителями.

– Как с родителями?! То есть…

– Ну, да. После экзаменов заберу документы из университета и отправлюсь в Буэнос-Айрес.

– Нет, нет… Как же так? Значит, ты уедешь насовсем?! Но это невозможно, немыслимо – я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Но так сложились обстоятельства. И это не обсуждается.

Она яростно смяла сигарету в пепельнице. Лицо сделалось жестким и незнакомым. Возле губ пролегли глубокие складки. Ласковые глаза пугливой газели приобрели выражение стальной уверенности в собственной правоте. Сейчас он просто не узнавал в этой девушке свою прелестную пери.

– А я, – в отчаянии спросил он. – Как же я?!

– Влад, успокойся, я же не умираю, – смягчилась она. – Будем общаться по скайпу, переписываться. Иногда я буду приезжать в Москву. Или ты вдруг ко мне в Буэнос-Айрес соберешься!

– Может, и соберусь… – он чувствовал себя убитым, раздавленным, лишенным души и сердца.

Она встала с кресла, прошла в комнату и включила музыку. «Элегия» си-бемоль, понял он.

Они безмолвно сидели на веранде, за них говорила музыка. Так вот что она имела в виду, давая мне тогда слушать «Элегию», думал он. Надеялась, что я пойму. А я ни черта не понял. Даже не задумался над тем, что слово «элегия» обозначает печальную, даже скорбную музыкальную пьесу. Вот именно, скорбную! Она же мне намекала. В их среде не принято говорить напрямую. Как же – дочь дипломата. Принцесса.

– Но мы с тобой еще увидимся до отъезда?

– Конечно. – Она подошла к его креслу, опустилась на колени, твердо посмотрела ему в глаза. – Обязательно увидимся, любимый. Не сомневайся.

Домой он вернулся совершенно потерянный. Обида, отчаяние, злость, нежность – самые противоречивые чувства одновременно боролись в его душе. Но над всем царила Любовь. И Надежда. Ведь они еще непременно встретятся.

Но остаться наедине с Ясмин ему больше не довелось. Он дожидался ее возле университета, она сдавала последний экзамен и когда, наконец, появилась в дверях, он ринулся ей навстречу. Увидев Влада, она помахала ему рукой, но тут из припаркованной поблизости машины появился ее дед, и она направилась к нему. У дверцы мерседеса чуть помедлила, глядя на Влада, а потом нырнула внутрь. Дверца захлопнулась – автомобиль тронулся с места.

Вечером он получил от нее CMC. «Лунный свет/ И моя тоска/ Переполнили небо и землю,/ Обратились/ В осеннюю ночь».

«Пришлось разлучиться нам,/ Но образ твой нигде, никогда/ Я позабыть не смогу./ Ты оставила мне луну/ Стражем воспоминаний», – ответил он, слегка перефразировав японскую танка из «Капли росы».