Игорь Кокарев - Диалоги о ПРОКе. Восемь дней в июле 1987-го

Так я и сделал, попав кстати в больничку с нервным истощением как раз под Новый 1988 год. Именно туда позвонил Элем Климов и сообщил, что наша другая идея – общественная международная организация Американо/Советская Киноинициатива утверждена только что на Политбюро. С третьего раза. Но об этом уже в самой книжке…

Диалог для книги был выбран не только, чтобы не обидеть Юлика, без которого у нас не было бы такой красочной палитры художественных выступлений и хэппинингов, но и для живости изложения по природе своей авантюрного события, каковым и явился ПРОК. Так что далее в формате диалога.

Кокарев:Ну, поехали. Кстати, об уникальности всей этой задумки. Ведь нам предлагал кто-то из «Комсомольской правды», кажется, Геннадий Алференко, президент «Банка социальных изобретений», дать разворот у них в газете и таким образом зарегистрировать ПРОК как такое изобретение. Надо было это сделать. Да разве думали мы тогда о таких мелочах?

Гусман:С первого дня в летящей колеснице ПРОКа сразу оказалось столько ярких личностей, столько умопомрачительных идей, столько восторженных единомышленников, что сама реальность, казалось, была счастьем, эйфорией долгожданной свободы! Оказывается, возможен такой клуб, где сами рождаются темы дискуссий на всех языках, где смотрят запрещенные фильмы, где пьют, танцуют и флиртуют, где выступают и кумиры рока, и знаменитый ансамбль Владимира Спивакова, и театральные студии, и манекенщицы Юдашкина, и фольклорный ансамбль Дмитрия Покровского…

Оказывается, нашлось в июле 1987 года в Москве такое место, куда попасть из-за наплыва желающих было невозможно, и где тем не менее побывало поп-Москвы, не считая участников и гостей самого кинофестиваля. Сюда проходили не по спецпропускам, а просто на свободные места. Здесь торговали спиртным, но не было пьяных, здесь «звезды» Голливуда сидели в проходах на полу, а митрополит Питирим находился рядом с полуобнаженными рок музыкантами. Всеобщее братство, о котором мечтало человечество, терпимость и готовность к плюрализму мнений, уважению другого как условие демократии.

К.:Да, в ПРОК шли люди, давно мечтавшие о свободе, шли готовые к новому, необычному. Иных приводило любопытство: ну-ка, посмотрим, чего они тут, в Союзе кинематографистов, добились со своей гласностью? Далеко ли продвинулись? Вспомни настойчивые вопросы на первой же встрече с прессой: «Есть ли пределы у гласности?», «Что можно, а что нельзя при Перестройке?».

Но было и еще одно чудо ПРОКа: психологическая раскрепощенность, характерная для обновлявшейся страны свобода и смелость суждений в вопросах философии профессии и культуры. Выступавшие оказались активней, да и просто умней что ли, чем на недавних советских протокольных заседаниях. Впервые дискуссии действительно были неожиданными, сверкали свежими и нестандартными идеями и предложениями, и уж никак не выглядели цитатником официальных документов.

Г.:Вот именно. Оказалось, что, когда нет президиума и трибуны, нет и подсказки. Зал равноправен в своем разнообразии. И если есть злоба дня, важная тема интересная для всех, можно рассчитывать на успех. Но, как оказалось, для эффективного коллективного обсуждения чего бы то ни было нужен и грамотный, умный ведущий. Не председательствующий, а ведущий, модератор. Новое явление для советских собраний и конференций. Его роль помогать свободно обмениваться мыслями, но не выкрикивать с места, направлять в центр внимания собравшихся самые интересные люди и мысли.

К.:И при таком, казалось бы, не дисциплинированном поведении главная тема общего разговора не теряется, а, наоборот развивается, движется в направлении конструктивных решений.

Г.:Вся кажущаяся простота, естественность и легкость любой дискуссии – это результат умелого модерирования, точной мизансцены с учетом специфики зала, немалой подготовительной работы, которая и определяет уровень культуры общения. Это хорошо знают руководители крупных корпораций, организаторы деловых игр. Кстати, школу деловых игр Союз кинематографистов прошел только что в декабре 1986 года, когда ты убедил Климова собрать ведущих кинематографистов в Доме творчества в Болшеве. Вместе с психологами-модераторами, вы их называли в шутку «кукловодами», вы там запретесь на неделю, чтобы обкатать идеи перехода государственной советской киноиндустрии на рыночную, независимую от государства. С этого все, собственно и началось.

К.:Думаю, что это была классная экспресс-школа навыков коллективного решения проблем, поиска компромисса, когда были введены правила не орать, не перебивать выступающего, уважать чужую мысль, дослушивать собеседника и включать его соображения в ход общих рассуждений, даже если оно может кому-то показаться абсурдным.

Когда мы привыкнем к этим нормам цивилизованного группового общения, надеюсь, специалисты-психологи для обуздания нашей нетерпимости и агрессивности будут уже не нужны.

Г.:Здесь хорошо работают и специальные, так сказать, технические приемы интенсификации коллективного мышления. Мы уже знаем про знаменитые мозговые атаки в Овальном кабинете президента Кеннеди, слышали об организации советско-американского диалога, о котором рассказывал «главный калибр» новой кинокритики Виктор Демин после Entertainment Summit – первой встречи американских и советских кинематографистов, проходившей в США за три месяца до ПРОКа.

К.:Вот мы и расскажем о том, как пробивалась сквозь асфальт нашего бетонно-бюрократического уклада зеленая травка этой культуры, как пресловутое «как бы чего не вышло» заставило дирекцию Дома кино воевать против ПРОКа. А мы всего-то хотели переоборудовать Белый зал, перестроить работу буфетов и ресторана, дать людям выпить не только лимонад, когда хочется промочить горло. О-о, какими проходимцами мы выглядели в глазах чиновников, стоявших на страже социалистической морали и интересов государства.

Надо честно признаться, мы сами больше всех боялись провала, потому так трудно было спорить с теми, кто всеми силами тормозил это чуждое ему дело, не болея за него, отвергая все новые идеи с порога как бредовые, ненужные, вредные. Ты требовал, помню, расчистить пространство перед сценой, убрать передние ряды стульев, а в ответ? Мол, не в стульях дело, а в содержании, что и раньше в Белом зале бывало интересно, хотя для этого не приходилось ломать стулья и называться ПРОКом…

Г.:Мы расскажем, и о концертах андерграунда, и о содержании проковских дискуссий. О том, что увлекало, волновало и сближало его участников. Воспроизведем хотя бы в какой-то мере стенограммы, и документы, и, конечно, фотографии. Много фотографий. Наверное, мы не сможем рассказать о вкладе каждого из волонтеров, работавших кв те дни в Штабе, но их инициативы как раз и обеспечили успех ПРОКа.