Анна Архипова - Хрон 48 минут. Начало

– Невыносимо, – выдохнул он и последовал выше.

На телефон пришло сообщение от шеф-редактора: «15 минут до эфира. Казанцев в пробке».

– Но есть одно место, – добавила она.

– Вы меня туда отведете?

Он тут же остановился, преградив проход на площадке.

– Не так громко, Андрей Вячеславович, это же секрет.

Они на лифте поднялись на 9-й этаж, прошли вдоль пустого коридора, поднялись на два этажа вверх и, к удивлению Андрея, оказались на 13-м.

– Вопрос! Мы вышли на 9-м, а поднялись на 13-й, все верно?

– А вы верите в то, что показывают по телевизору?

– Иногда…

– Ну, значит, все верно.

Они шли по бесконечно длинному коридору, как все коридоры в телецентре. Ася открыла ключом дверь одного из кабинетов и запустила туда Андрея. Он прошел в темноту.

– Ваш кабинет?

– Это мой дом. Тут моя жизнь.

Девушка, не включая свет, дотронулась до компьютерной мышки, и экран загорелся. В кабинете стало светлее, и можно было разглядеть четыре рабочих места. Ася открыла окно настежь.

– Да тут вся Москва.

Перед Андреем открылась панорама вечернего города, омываемого ливнем, а внизу – покрывало из автомобильных пробок красно-белого цвета.

– Не вся. Здесь только в сторону центра.

Андрей подкурил сигарету и глубоко вдохнул.

– Мы опаздываем? – спросил он, наслаждаясь видом.

– Мы опоздали, – ответила Ася, хватаясь за крючки ответственного человека. – За это вы мне должны! – улыбнулась она, стоя за спиной черного образа.

– Я вам должен?! – обернулся он, но остался тем же черным образом.

– Услуга за услугу!

Экран погас, и стало совсем темно.

– Я вам дала возможность выдохнуть, а вы сделайте, пожалуйста, чтобы я смогла дышать… в аппаратной. Не молчите в студии, когда ведущие задают странные вопросы.

– Хм, – он затушил сигарету. – Ну вот и договорились.

Они вышли из кабинета и тем же путем отправились в студию.

– Скажите, Андрей Вячеславович, за что вас любят поклонницы? – пыталась она разговорить актера до эфира.

– А вы меня любите? – улыбнулся он коронной в 32 белоснежных.

– А-а-а… – задумалась Ася («только бы не сказать что-то лишнее», – прошептал диктор в ее голове). – Я вас работаю.

Она на мгновенье замерла.

– А теперь нам пора в студию!

– Одинцова! – недовольный крик продюсера ударил через гарнитуру рации в ухо, так что пришлось вытащить наушник. – Где Ковальчук?

– Веду в студию! – ответила она в рацию. – Три минуты.

– В гриме? – продолжал рычать Казанцев.

– Почти.

Она ускорила шаг.

– Что почти? – раздалось эхом в ухе.

– Почти в гримерке для грима, – ответила Ася и затолкала Андрея в гримерку с надписью «Откровенное на ночь». – Девочки, минута.

Гример Люся тут же замахала кистью по гладко выбритому лицу артиста. Ася дождалась, когда кисть на лице Андрея стала работать медленнее, и потащила героя во вторую студию.

– Звук на исходную! – крикнула она в рацию.

К артисту тут же подбежал взъерошенный сонный парень и прикрепил петличку 1 1 Радиомикрофон к брюкам, протянув шнур до ворота рубашки.

Андрей сел в кресло перед ведущими, позади него кто-то копошился со светом и тенями, на студийных экранах мелькали фрагменты из фильмов с его главными ролями, кто-то шептался за камерами, ведущие обсуждали галстуки. Андрей замер. Он осмотрел пространство, не обращая внимания на лишние звуки в голове. Сосредоточился. Он был готов.

– Камеры! – крикнул режиссер. – Три, два, один… Мотор. Поехали!

– Добрый вечер, дорогие зрители, сегодня в студии нашей программы «Откровенное на ночь» артист, которого мы ждали 15 лет, – повторил за сценаристом в ухе один из ведущих.

– Да, это известная история, которую знает весь телецентр «Останкино». Мы ждали вас всей страной, – поддержал улыбкой второй.

– Добрый вечер, – махнул головой Андрей и улыбнулся в камеру по левую руку от себя. – Я обещал. Я здесь.

Ася вошла в аппаратную. Перед шестью экранами сидел режиссер Степа Троцкий, по правую руку стоял креативный продюсер Казанцев, за спиной режиссера с микрофоном сидел сценарист и надиктовывал вопросы в уши ведущим.

Ася наклонилась над режиссером и поцеловала в темечко.

– Давай 48 минут, чтобы на монтаже ничего не резать!

– Боюсь, дедушки не справятся, они тут текст уже третий раз переговаривают, – улыбнулся Степа, не отвлекаясь от экранов с разными планами камер. – Вторая, не режь головы, можешь нормально снимать, оставь воздух. Пятая, я что тебе говорил, крупно глаза можешь поставить и не трогать ничего! Мне нужна крупность героя!

– Ась, – коснулся плеча Казанцев, – он как?

– Нормальный. Правда, ты же понимаешь, что не будет «фарша».

– Значит, плохо подготовила героя, – отрезал продюсер.

Ася была готова ответить, но промолчала. Секунду промолчала и продолжила.

– Это надо делать по-другому, Саш.

Она присела на стул рядом со сценаристом, который разговаривал с ведущими через их головы. Вот так, наверное, должен выглядеть диктор в головах каждого. Маленький, тощий и с бумажками в руках, думалось Асе. – Про него бы документалку бахнуть. Это, мне кажется, бомбанет, а ваше кино и театр никому не нужны в прайм-тайм.

– 15 лет назад он бы согласился… – выдохнул Саша и посмотрел на экраны. – Степ, можешь попросить пятую крупнее взять?

– Пятая, я тебе сейчас ноги вырву! Можешь крупность взять и замереть?! – крикнул в микрофон Степа.

– Но не согласился, – напомнила она Казанцеву, как он 15 лет назад не подготовил героя. – А сейчас…

– А сейчас сделай, чтобы согласился, – бросил надменный взгляд на Асю и криво улыбнулся.

– Я не всесильна, – развела руками редактор, – я поседела, пока сюда его привела! Сначала у него нет времени, потом «ой, простите, съемки», «ой, не успеваю, а давайте завтра», а у нас студия разобрана, а потом он выключил телефон и пропал на два дня и только спустя месяц сказал: «Ну я же обещал»! Я его сжечь хотела, когда он сказал: «Ну давайте в пятницу», – я ему: «У нас эфир в субботу», – а он мне: «Ну вы же профессионалы, что, за ночь не смонтируете?»

– Я обещаю, что наша Люся будет красить твои вечно непрокрашенные корни до конца твоих рабочих дней в «Останкино», – не поведя бровью пообещал продюсер.

– Врешь же. Люся не вечная вообще-то, она еще Шатилову красила, а я только жить начинаю, – старалась уйти от работы Ася.

– Ладно, не можешь, не надо, девочек попрошу, – махнул рукой шеф и вышел из аппаратной.

– У вас остается время на личную жизнь? – услышала она за спиной вопрос сценариста.

– У меня нет времени даже на то, чтобы сходить в туалет, Валечка.

Она встала со стула, оперлась о стену локтем и продолжила следить за съемкой.

Вот уже пять лет она работала в «Откровенное на ночь». До этого два года трудилась на криминальном канале в скандальном ток-шоу, потом взяла отпуск, устав от рыдающих матерей и трупов. Напилась и, опустив ноги в Черное море, сообщила шеф-редактору: «Горите в огне, а я увольняюсь». А потом по какой-то великой счастливой случайности попала в спокойную программу про искусство, театр и кино федерального канала. Телевизионные редакторы мечтают о такой работе, чтобы никакой личной желтухи, чернухи и бесполезного трепа. Начинала она с ассистента режиссера потом была корреспондентом, остановилась на редакторе и застыла. Дальше карьера не двигалась уже два года. Каждые две недели на съемочных пулах Ася вставала в аппаратной за спиной режиссера и следила, чтобы ее программы были самыми интересными (так казалось ей), но программы каждого из четырех работающих на проекте редакторов ничем не отличались – актеры, певцы, цирковые артисты, политики, юмористы… Весь первый эшелон «звездности» прошел через руки редакторов за 15 лет существования «Откровенного». А потом все те же звезды пошли по второму кругу, потому что звезды не редакторы, их много не бывает.