Витэль Багинский - Черти на том берегу

Тот аккурат каждый вечер исправлял ошибки, печатая на своей старенькой машинке. Наконец вышла из-под Святикова пера внушительная повесть, названия которой он не знал, а его имя, злоумышленник на обложке писать не собирался. Так не ведая о рождении первого своего детища, Святик пережил начало своей профессиональной деятельности с гонораром в виде школьных прогулов, а бонусом к этому была не аттестация по нескольким предметам. Зачем нужна была проделанная им работа, Святик окончательно догадался, когда в письменном столе нашёл свои сочинения в виде печатных текстов, когда выдал уже третью книгу.

– … и, что мне теперь делать?.. – Его тон звучал спокойно, но доля негодования была несоизмерима ни с чем.

Что делать! – новоиспечённый родственник не знал. Коллеги его не весьма жаловали и, потому решить вопрос в школе он не смог. В общем-то, никто и не знал о вынужденной родственной связи Святика с учителем. Именно для Святика такая связь оказалась вынужденной, потому как его мать решилась на четвёртый брак исключительно с учителем русского языка. Оба же распространять такую новость по школе не имели желания, и продолжала создаваться картины соблюдения профессиональной этики. «Никакого панибратства, – говорил филолог, – дабы избежать осуждающих толков..!» А Святик и не собирался строить тёплых семейных отношений, но и доставать топор войны не намеревался. Он просто ждал, когда мать окончит свой «спектакль». Но она его кончать не собиралась. Ранее Святик за ней такого поведения не наблюдал. Мать, словно, заменили, – она обезумела от любви, которую Святик не понимал, да и не знал. И на всё это оставалось лишь закрыть глаза. Что и сделал Святик. Его решили перевести в другую школу. Однако Святик решил иначе – он сам пошёл к директору школы и объяснил ситуацию. Он не стал говорить, что писал весь год сочинения. Он рассказал, как тяжело болен его дедушка, и все силы семьи положены на уход за ним. Опять же благодаря своему таланту сочинять, Святик рассказал весьма убедительную историю главе школы. Затем просидев час под дверью кабинета директора, по окончанию педсовета он получил доступ к учёбе. А отчим, устроился в небольшое издательство литературным корректором, где закрепившись, добрался до места шеф редактора. Но до того дважды поругавшись с матерью Святика и вновь сойдясь. И первый их скандал был по поводу именно использования её сына. Подробности их разговора не известны. Только она не выдержала и недели без него. Отчим вернулся в их семью.

А Святик продолжил учиться, как прежде. Друзей у него и раньше не было, а «благодаря» минувшим баталиям их не стало и вовсе, – в былые времена хоть кто-то посматривал в его сторону, теперь же, точно человека не существовало. Иногда поглядывали, перешёптываясь, сбившись в кучки ученики – одноклассники и кое-кто из параллельных классов. Но Святик плюнув на данное положение, решил им воспользоваться. Так как ему никто не мешал, с вопросами не лез, на тусовки не звал, девочки (ещё не понимая почему, а он был уже в девятом классе) ему были не интересны (у него в принципе сексуальных интересов не возникало), собрался он писать. А понимая убогость своей грамматики, то к изучению русского языка подошёл предметно. И то, что было для него скукой, стало увлекательным занятием. С твёрдой четвёркой по русскому языку он закончил девятый класс, а к концу школы мог спокойно поспорить с учителем… Получив аттестат, он покинул стены школы, не удостоив даже малым своим присутствием на выпускном вечере, ничтожную, на его взгляд, публику.

Когда он выходил на школьный двор, у входа стояли наряженные одноклассники, один из которых затронул его словом…

– Что ты «писун»..?

Святик не понял к кому кто обратился, продолжил путь.

– Эй, слышь, ты чё, глухой..!

Компания подбежала, и один из них одёрнул его за плечо, а другой ударил в грудь.

– Ты чё из себя строишь..? – Далее начав нецензурно выражаться, четыре человека окружили его.

Святик за все последние два с половиной года учёбы ни с кем не обмолвился и словом (спорил лишь с учителями, которых сильно достал), но внимательно наблюдал за поведением каждого. Своим вниманием он вывел несколько заурядных формул, которыми характеризуется общество. Эти формулы сразу говорят о прошлой, настоящей и будущей жизни индивидуума. Насколько человек зависим от общества, или же имеет свободу. Каков уровень самостоятельности и смелости, способности дружить и предавать, прислушаться и послать всех «куда подальше».

Теперь он смотрел на тех, кто его окружил, видя в них полное отсутствие друг друга. Ни один из них на самом деле не готов пойти в поддержку присутствующего рядом товарища, но рад выказать себя крутым. Только беда вся в том, что смел лишь витающий, далеко не среди них объединяющий дух. Каждый из этих людей – трус. Святик знал и не боялся.

– Рубашек беленьких не жалко?

Была видна в глазах ребят неожиданность. За столько лет они от него в свою сторону не слышали ни слова.

– В смысле?

– Вы сейчас думаете, что перевес на вашей стороне, и вы с лёгкостью мне врежете. Если вы меня всё-таки захотите побить, говорю сразу, я не боюсь. На это есть две причины, как минимум. Первая: мы находимся на территории школы. Вторая (её я назвал бы главной): я не боюсь вас.

Одноклассники стояли, разинув рты.

– Вы, конечно, можете пойти за мной. И за школой можем подраться. Но оно вам надо сейчас мараться? Мне всё равно, а вы такие нарядные..! – Не без доли сарказма высказался Святик.

В силу своего интеллекта нужных слов не оказалось.

– Чё ты «гонишь»?!

– Прости, но мне как рассматривать сказанный тобой глагол? Если с точки зрения грамматики, но боюсь это не по твоей части, то создаёшь движения разного характера ты, а не я. Если используешь, как жаргон, то это снова продолжаешь совершать ты…

Взгляд недоумения стал так велик, что на парня было смешно смотреть. Этим же взглядом он оглядел своих дружков.

– Слышь, да он придурок… Чё с ним базарить!

Святик спокойно стоял. Так же спокойно он повернулся к тому, кто это сказал.

– А ты насколько оцениваешь уровень своей недосообразительности*, что в этом ставишь оценку мне? – Возникла пауза. – Наверно я сказал слишком много увесистого. Ладно, пацаны, идите, празднуйте своё освобождение.

Развернувшись, намериваясь покинуть низменное общество, Святик встретился с лицом, стоявшего ранее за спиной. Теперь это лицо смотрело пустыми глазами на него.

– Отойди! – На сказанное тот не отреагировал, но надумав, отошёл. А Святик сделав несколько шагов, повернулся к ним и сказал:

– Если что, то знаете, где я живу.

Никто приходить к нему не стал. Но спустя полгода одного из них он встретил, когда шёл из университета домой, тот сидел на лавочке, забравшись ногами, – почему-то он пренебрёг, куда следует посадить свой зад. Рядом сидела курящая девушка. Видно было, что от беседы они чуть ли ни изрядно устали, – краем уха услышал Святик слова: «Я чё-т совсем убита…» – на эту реплику её приятель по-идиотски усмехнулся, а завидев одноклассника сказал: «Это он!..» – видимо она не поняла им сказанного, так как последовало повторение: «Ну…, тот…!» – и… она всё поняла: «А-а-а..!». Святика порадовал их «высокий» интеллект. На следующий день этот одноклассник сидел у него во дворе. Святик подумал сначала, что ждут его, но, когда тот вновь увидел знакомое лицо, поспешил убраться прочь. Вечером того же дня этот же одноклассник прогуливался с, незнакомым для Святика, дружком. Проходя мимо, незнакомец толкнул его плечом.

Читать дальше