Василий Юрьев - Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Так мы же добываем пшеницы больше чем при СССР. Хлебушка для народа хватает пошамкать.

Она налила себе ещё и закусила пельменем.

– Правильно! Тогда мы тратили её на откорм скотины. А сейчас мы это мясо покупаем за нефть и газ.

– Ну, вот и без всякого Госплана.

– Да слушай же! – она злилась. – Эта нефть она скоро вообще копейки будет стоить, а мы все просто сдохнем от голода без развитой экономики. Наша страна банкрот. Регионы влезают в долги. Экономика развалена!

– Я бы так не сказал. Как по мне то, несмотря на всё я живу лучше, чем тогда и чем в девяностые.

– Потому что ты вписался в когорту жуликов, бандитов, воров и убийц, которые пришли к власти обобрали народ и сейчас разбазаривают остатки советской инфраструктуры. Пока народ потихоньку нищает и дохнет! Вот разве это, по-твоему, справедливо?

Мысленно Власов представлял Георгину в числе революционеров первой волны. Тут Михаил вдруг осознал причину взглядов на действительность Анны и её одобрительной оценки действующему политическому укладу. Отчего он даже невольно посочувствовал ей.

– Да, – неожиданно для себя произнёс Власов.

От утвердительного ответа Власова Георгина вмиг наполнилась злобой. Её блёклые глаза наполнились блеском. Она была готова впасть в истерику, но Власов как бы оборвал её прорыв, продолжив мысль.

– Кипит наш разум возмущенный, – подумал он.

– Ну, вот смотри, – продолжил Власов. – Ты же учитель? И вот у тебя в группе есть обычные ученики, есть хорошисты, если отличники, а есть хулиганы и оболтусы. Так же и в жизни. Люди не рождаются равными. И в жизни своей люди не тоже равны друг другу. И богатство по жизни получит только узкая самая работоспособная прослойка населения. А вы предлагаете всё отнять и поделить блага между теми, кто заработал их и теми, кто их не должен иметь. Пусть даже что заработок этот был нечестным путём. По крайней мерее они хоть что-то делали, а не просто бухали и опускались.

– Засунь себе в жопу своё отнять и поделить! – заорала Георгина. – Отнять и поделить – это наглая пропагандонская ложь! У кого отнимать и делить? Что можно было отнимать и делить в нищей сраной России девятьсот семнадцатого года? Сифилис? Туберкулёз? Что можно делить у теперешних олигархов бандитов-убийц? Они что сами вот с нуля создавали эти свои заводы?!

Власову казалось, что вот-вот и у неё пена пойдёт изо рта от злости.

– Запомни! Вся, вся Российская индустрия была создана при социализме! Царская Россия была нищим кишлаком! Я уже не говорю об ГОЭЛРО и борьбы с неграмотностью! Ты, бля, вот представляешь себе, что такое была гнойная сословная образовательная система в той России?! Да. На Западе капиталист мог в одиночку создать предприятие. При их высокой сельскохозяйственной обеспеченности. Но в нашей стране все эти концерны были созданы не капиталистами одиночками, а большими массами народа под руководством государства. И принадлежать они могут только всему народу!

– Учитывая, что индустриализация была проведена иностранными специалистами на деньги, отнятые у раскулаченных крестьян и духовенства. А потом продолжалась руками гулаговских зеков. И не стоит забывать про экспроприированное наследство Царской России. Путиловский завод и всё такое.

– Это миф! Это грязный и лживый миф! – её глаза наполнялись жгучей злобой. – Не было никакой коллективизации и репрессий попов! Как и ГУЛАГов! Путиловский завод это вообще была собственность иностранной фирмы, как и почти вся промышленость царской России к моменту отречения Николашки номер два. Страна была колония! Колония! И революция вернула государство народу! Создав РЕССОВДЕП!

Она налила себе стакан, опустошила его и заела макаронами. Пока Георгина делала это, Власов заметил, как из вентиляционной дыры выполз черный таракан и медленно пополз по желтеющей стене в направлении газовой плиты.

– Это всё конечно очень интересная теория, но вот что я хочу сказать…

– Это не теория! – перебила Георгина. – Это правда, которую скрываю от вашего пропитого водкой и пэпси поколения.

– Кто бы говорил, – подумал Власов.

– Давай лучше вернёмся к пахотному клину и сельскому хозяйству. Вот если ты говоришь что мы бедные не, потому что у нас отсталая страна в интеллектуальном плане, а потому что у нас земля не родит, то допустим в каких-нибудь странах латинской Америки или Африки где хороший климат люди должны жить богато? Но они там живут бедно. А кое-где даже хуже чем мы при капитализме.

– Тут да. Ну, это зависит от каких-то культурных особенностей уже.

– Вот! Это я и хотел услышать. Благосостояние страны зависит не от пахотного клина и даже не от социализмов, а от её интеллектуального развития. В это понятие входит различный комплекс таких факторов как: развитые институты, развитое гражданское общество, уровень образования и тому подобное. Допустим вот если вдруг завтра в Америке или в какой-нибудь другой развитой стране установят социализм, то это будет совсем другой социализм, чем тот, что был у нас. Для начала это будет социализм с человеческим лицом. Так что пока мы не поднимем у себя в стране все эти вещи у нас, что монархия, что коммунизм, что капитализм – один хрен.

Под конец Георгина не забыла упрекнуть свою дочь, назвав её “драной кошкой” и “блядиной подзаборной”. Она снова убеждала “золотого человека Мишу” прекратить всякие отношения с Аней. Но Михаил любил её.

И вот Михаил с Анной уже сидели в купе Сапсана и ждали отправления.

– Блин, лишь бы никто к нам не подсел, – сказала Анна. – Билетерша дура продала нам билеты в разных купе. Я так не хочу идти к той старухе. Она такая страшная.

– Я думаю, мы поедем одни, – ответил Власов.

– Миша, всё будет хорошо, – Аня подсела к Власову. – Мы всё преодолеем, – Аня обняла Михаила и поцеловала в губы.

Дверь в купе открылась, в него вошел высокий худощавый молодой мужчина в очках. Всем своим видом он напоминал стереотипного ботаника.

– Я вам не помешал? – с улыбкой сказал он.

– Нет, мы уже заканчиваем, – ответил Михаил.

– Дмитрий, – мужчина протянул руку Власову. – А вас как зовут?

– Михаил, – Власов пожал руку Дмитрию. – А эту чудесную девушку зовут Анна.

Аня кинула глубоко презрительный взгляд на Дмитрия, взяла свои сумки и с недовольным видом направилась в купе к старухе.

– Ну вот, мы остались в чисто мужской компании, – с какой-то неловкостью произнес Дмитрий. Он порылся в своих вещах, вытащил бутылку водки и поставил на стол. – Ну что, будем?

– В принципе можно, – согласился Власов.

Тем временем поезд тронулся, а они уже успели пропустить пару стаканчиков и разговориться. Оказалось, что Дмитрий был сотрудником одного из КБ, занимающегося созданием спутников связи для последующего выведения их на орбиту Земли. Когда Дмитрий узнал историю Власова, он ничуть не удивился роли государства в судьбе Власова и рассказал ему свою историю.