Василий Юрьев - Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Это тебе по телевизору сказали? Союз развалился, потому что в его броне не было пустот. Когда копье пробило броню, оно вонзилось прямо в тело, хотя могло увязнуть в пустоте, не задев жизненно важных органов. Петров сторонник наращивания брони, а мы с тобой сторонники создания пустот. Знаешь, когда моё терпение лопнуло?

– Нет.

– Когда Коляну хватило наглости назвать твою прекрасную концепцию оружия массовой информации своей. Для меня это была последняя капля.

– Я так понимаю, что вы хотите его каким-то образом прогнать и поставить меня вместо него? Но дело в том, что основная часть моих концепций, – недоговорил Власов.

– Ох, Миша, – Хорьков улыбнулся. – Если бы я мог, я бы уже давно так и поступил. Видишь ли, Петров имеет некую поддержку в кругах силовиков. Николай очень удобен этим людям в силу похожего мировоззрения. Но я не могу терпеть весь этот оборонительный, окопный подход к внутренней политике, который разрушил Союз. Очень жаль, что вы не застали наше совещание, могли бы наглядно понять, о чем я говорю. В политике нужен творческий подход.

– Это точно, – поддержал Власов.

– Так что, Миша, мне не нужны бездарности в моем деле. Николай хочет выбить себе место в Партии, и он почти заручился поддержкой нужных людей. Я не могу этого допустить. Я буду продвигать тебя в Партию по своей линии. Я знаю, что большая часть твоих с Петровым концепций родилась из перестроечного наследия твоего отца. Но я вижу в тебе большой потенциал. Не разочаруй меня.

– Спасибо, – Михаил изо всех сил пытался сдержать восторг. – Я в огромном долгу перед вами.

– Разумеется, этого нашего разговора никогда не было. Удачи.

Власов не думал, что Хорьков будет врать ему. И всё равно он до конца не понимал мотивов Петрова. К счастью теперь у него появился покровитель, и это придавало Власову уверенности. Власов помнил о наставлении Хорькова и не переходил к открытому противостоянию с Петровым. Но это было только частью проблемы. В голове Михаила бушевали глубокие этические противоречия. Михаил был озабочен проблемой справедливости и правильности своих действий. С одной стороны он никак не мог принять свой род деятельности, так как занимался операцией прикрытия для непонятной ему мрачной деятельности власти, которая не совсем была направлена на развитие российского народа. С другой стороны Михаил понимал, что если он опустит руки и уйдет во внутреннюю иммиграцию его место может занять циничный и бездуховный человек, так что Михаил решил поступать, как поступали те люди, которые вступали в КПСС для тщетного улучшения её изнутри. Ведь выдвинутый пражской весной лозунг построения социализма с человеческим лицом так и не был реализован, а советский человек был вынужден до конца жить в социализме с нечеловеческим лицом.

Власов недостаточно хорошо следовал давнему совету Петрова. Не вытравленного в нём интеллигента мучала совесть. Ведь он как бы тоже участвовал в этом большом распиле. Михаил пытался создать концепцию, чтобы вернуть простому русскому человеку чувство надежды хоть на какое-то будущее. Он много раз перечитывал Черновик для поиска позитивных идеи. Впоследствии пришлось попросить у отца остальное собрание сочинений. С трудом Власову удалось систематизировать хоть что-то в концепцию.

Аня закрыла Михаилу глаза руками.

– Всё ещё строчишь? – спросила она.

– Угу, – ответил Михаил.

Михаил обернулся, она только что вернулась с работы, на ней была бела блузка в обтяжку, строгая черная юбка с чулками. Её образ подчеркивали очки в черной элегантной оправе. Анна не страдала от плохого зрения и носила их, чтобы казаться умной.

– Какая ты у меня красивая.

Анна села Михаилу на колени, погладила его по волосам и поцеловала в губы. Власов почувствовал вкус её помады и прикосновение очков.

– У тебя новые духи? – спросил Михаил.

– Ты заметил? – Анна цинично ухмыльнулась. Власов уже успел полюбить эту её ухмылку.

Анна специально расстегнула пару пуговиц на своей блузке. Власов страстно поцеловал её, отчего её очки упали на пол.

– Ты такой распущенный. Но я ещё грязней, – с той же ухмылкой промолвила она.

В водовороте поцелуев и объятий Анна вела Михаила в прихожую. Власов судорожно расстёгивал белую блузку Анны, пока она не оттолкнула его слегка.

– Я сама, – Анна изящно избавлялась от одежды, не сводя глаз с Власова.

Её большие глаза горели ярким пламенем. Михаил ужасно возбудился, он пытался прижать Анну к себе, но она отталкивала его. После парочки таких попыток лицо Анны приобрело ужасно милое и возвышенное выражение. Власову казалось, что он пытается завоевать прекрасную ангелоподобную девушку, которая спустилась с небес ради утешения его мятежной души. Поэтому когда Анна полностью обнажила свое истерзанное диетами и фитнесом атлетическое тело, после чего подошла к Власову и нежно провела рукой по его разгоряченной груди, Михаил закончил их, так и не начавшийся половой акт.

– Нда, – на милом лице Анны снова проступила циничная ухмылка. – А я ведь придумала целое шоу, а ты вот так взял и всё обломал.

– Я … извини, – виновато промолвил Власов.

– Не знаю, иди выпей чего-нибудь. Может быть, на пьяную голову у тебя получиться.

Михаил чувствовал себя полностью раздавленным. Никогда ещё в своей жизни он не был так унижен как мужчина. Власов сидел за своим письменным столом и пил водку из горла.

– Я облажался, – подумал он.

Через какое-то время к нему подошла Анна и ласково обняла.

– Не парься, всё нормально. Ты хороший парень, Миша.

Михаил бросил на Анну подавленный взгляд, Аня поцеловала его, не дав их взглядам соприкоснутся.

– Шоу должно продолжаться, хочешь ты этого или нет, – прошептала она.

Михаил был уже в стельку пьян, но все же не так сильно как когда его арестовывали. Анна подняла его со стула, её тело скрывал красный шёлковый халат. Она поцеловала его украдкой, но поцелуй не смог зажечь Власова. Аня хихикнула и ухмыльнулась. Немного подумав, Анна опять попыталась воссоздать на своем лице тот ангелоподобный лик. Это дало некий результат. Михаил вдруг посмотрел на неё глазами русского поэта, увидевшего в русской березе лицо российской жизни. Власов крепко прижал Анну к себе и страстно вцепился в её губы. Анна не ожидала от него такой реакции, ей в очередной раз пришлось избавляться от объятий Михаила. Анна привела Михаила в ванную, медленно раздела. Власов не подавал признаков сознательной деятельности. Он продолжал стоять истуканом, даже когда Анна затолкала его в душевую кабинку, сбросила с себя халат и вцепилась в его тело. От такой реакции она слегка рассердилась и опять решила импровизировать. Она обмылась, стараясь не намочить свои длинные волосы, и стала эротично намыливать свое тело, не сводя глаз с Власова. Михаил вроде бы стал подавать признаки жизни, но Анне этого было мало. Она окатила Власова потоком холодной воды из душа.