Сергей Cупремов - Планка абсолюта

Голос был мужским, уверенным и походил на то, как

звучал громкоговоритель, когда я слышал его в послед-

ний раз, особенно эта фраза с забытым мною «волшеб-

ным» словом. Сказанное казалось близким не по смыслу,

а больше по конструкции, по хребту. Я подумал, что, когда

женщинам удается видеть, как завидуют мужчины, они ис-

пытывают шок: мозги у сильной половины изворотливы

70

и умеют ударить наповал. Что я услышал, была завуали-

рованная зависть, спрятанная в противопоставлении дру-

га выходу. Несомненно, это была зависть. Бог «Джелоси

Маунтейн» – горы зависти – сейчас ревнует меня к

другу. Невообразимо!

– Достопочтенный, мне важно найти выход, – я

склонил голову так, что увидел свои ботинки.

«…Бог становится тем, что тебе нужно», – проплы-

ло у меня в голове. В месте, где мои ступни касались зем-

ли, стал появляться свет и проглянуло голубое небо – вот

так, прямо под ногами, небо. Вдали, внизу, виднелась зем-

ля, но рассмотреть ее мешал ботинок. Я отодвинул ногу и

поразился, что нога ни на чем не стоит. Подо мной светил-

ся великолепный сад, и не было слов описать его красоту!

Ноги упрямо стояли на чем-то твердом, так что свалиться

в этот рай я не мог. И тут произошел какой-то рывок, и

все потемнело.

– Ты куда забрался, а-а-а?!

Я резко поднял глаза, и все зарябило. Потом вдали и

много ниже меня, словно в тумане, забрезжил свет, в ко-

тором я различил щуплый силуэт. Охранник!

– Куда забрался? В задании написано: «кроме горы».

Слезай оттуда немедленно, там смертельный вольтаж!

Прибьет тебя, и кто «I» будет чистить? Вниз!

Вершина была некрутой, несколько сот метров, но при

спуске с «Джелоси Маунтейн» меня удивили ноги. С са-

мого начала я стал спотыкаться, и не прошло и десяти ми-

нут, как трижды я упал, в то время как раньше мог месяц и

другой ходить, ни разу не падая. Поначалу я все списывал

на корни, дескать, они специально меня изводят, но один

71

эпизод заставил предъявить свои обвинения другому ви-

новнику – правой ноге. С того самого времени, когда я в

детстве учился стрельбе из лука, моя левая нога привыкла

стоять впереди правой. Многие упражнения по правиль-

ной стойке требовали, чтобы упор приходился на левую

ногу, а не на правую, и так постепенно моя левая нога

стала сильнее соседки. Раньше это сильно помогало при

играх, особенно в футбол.

Начинал я движение тоже всегда с левой и уже забыл об

этой особенности, когда сектор «Джей» все мне напом-

нил. Незаметно для меня моя же правая ступня стала пу-

таться под ногами и все норовила криво встать, поскольз-

нуться или удариться о левую. Провоцировало падение

нежелание правой ноги разделять поддержку тела – обя-

занность, возложенную на обе ноги с самого рождения.

Когда два шага подряд работала левая, а изменница просто

изображала из себя мою правую опору, я наконец терял

равновесие и сваливался. После следующей такой выход-

ки я озадачился, а на третий раз уже перестал думать, что

все дело в противных корнях, судорогах или недомогании.

Чем дальше я шел, тем больше козней учиняла изменница,

и я решительно не понимал, как поступать.

– Что тебя не устраивает? – вслух спросил я. – Тебе

надоело мне служить, ты устала?

Будь у ноги еще и рот, она должна была ответить на та-

кой суровый вопрос. Но, к счастью, рот на все тело у меня

один, и, будь их два, второй бы тоже что-то припомнил.

Ответ от ноги я стал ловить в своих ощущениях и вот что

поймал. Правая просто капризничала и злорадствовала.

Теперь, впервые за много лет, у нее появилась возможность

72

выразить недовольство по поводу своего постоянного

второго места, ведь на пьедестал всегда сначала станови-

лась левая. Правой же приходилось постоянно следовать,

за ней был всегда второй шаг, роль заднего плана. Она

устала волочиться позади и прислуживать сильной левой

– такая вот простая и бестолковая ситуация. Попросту

говоря, бунт на почве ревности, а я заложник. Быть и без

того заключенным и вдобавок становиться заложником

– неприятно, нужно было принимать меры. На помощь

в усмирении ревнивицы была призвана большая сухая

ветка, которую я всунул в правую штанину. Верхним кон-

цом ветка торчала из комбинезона, и правой рукой я мог

управлять строптивицей, как ходулей. Дело заспорилось,

и скоро я приноровился к неудобству ходульной ноги, но

только пока к вечеру похожий фокус не выкинула левая

рука. Так вот бывает, когда невнимательно изучишь ситуа-

цию, не оценишь тенденций, не учтешь, что, будучи капи-

таном и сильным рычагом, правая рука вызовет зависть у

более слабой левой. Это и случилось!

Только левая рука не стала капризничать и устраивать

пакости. Она оказалась не в пример драчливой и сначала

применила ногти – стала царапаться. Скоро на запястье,

а также на фаланге большого и среднего пальца появились

красные ранки. Порезы и ссадины вообще не редкость в

работе чистильщика джунглей, но на этот раз получать но-

вые ранки было вдвойне неприятно из-за измены, так ска-

зать, в тылу. Последним выпадом левой руки стала попыт-

ка сломать мизинец моей правой, когда обеими руками я

снимал с ветки коническую воронку со шлангом. Сначала

мизинцы обеих рук просто коснулись друг друга, но ско-

73

ро я почувствовал бесконтрольное движение среднего,

безымянного пальца левой руки против мизинца – они

устроили ему своего рода капкан на излом. Только ощуще-

ние резкой боли помогло отдернуть правую кисть, ворон-

ка с раствором кислоты выскользнула из рук, и я прожег

штанину на правой ноге. Что и говорить, левая нога при

этом ликовала и одобрительно подрагивала, будто тан-

цуя вальс-соло. Моему терпению пришел конец. Проис-

ходящее нельзя было трактовать иначе, как дезертирство

и членовредительство, направленное против меня моими

же недавними подчиненными.

Я старался не пускать в голову дерзкие, пугающие мыс-

ли о том, какие другие органы могут иметь претензии

друг к другу. Мне наконец стало понятно, почему перед

сном всегда таким красным и горячим был мизинец на ле-

вой ноге. Он, вероятно, годами не мог спокойно спать и

ночами горел и мучился от зависти и к большому пальцу, и

к руке, я уж не говорю о голове. О родные мои органы, что

же это будет, если все начнут требовать реванша?!

Закрыв глаза от неприятного предчувствия, я ощутил

холод под ложечкой из-за того, что ни разу за все время,

пока учился стрелять из лука, замерять расстояние в даль-

номере и подсматривать в дверные щели, ни единого раза