Валерий Гришковец - Соборная площадь

Да, Марина, скоро, скоро осень:
С каждым днем угрюмее тайга,
Скоро шубы лиственницы сбросят,
Спеленает этот край пурга…

Ну, а ты смеешься… Надо мною?
Над собой?.. ты плачешь, черт возьми!
Посмотри, – какое молодое
Небо над тайгою в этот миг!..

И не плачь. Запомни это небо.
Эту синь, с отливом янтаря…
Твои губы пахнут первым снегом.
Или это – ветер сентября?..

…В тишине тяжелой просыпаюсь
Я на зов печальных глаз твоих.
И, душой усталою оттаяв,
Я иду, иду с тобой по краю
Молодости, лета и любви…

ВОСПОМИНАНИЕ О ГЕОЛОГИИ
Глухая апрельская полночь.
И звезды, как искры, в глазах.
И неба болтается полог
На кронах и темных ветвях.

Бежим за мелькнувшей машиной:
– Куда ты, шофер?.. Погоди!
О, сладость, присев за кабиной,
Курить бесшабашно в пути…

Но будто бы две папироски,
Раздутые ветром, взгляни,
Мелькают в нечастых березках
Вблизи бортовые огни.

…К утру доберемся в поселок,
В округе подняв песий лай,
И снимет усталость и голод
Смолистый, наваристый чай.

И снова на вахту: работа.
Простая, святая-святых,
Как солнце в копрах над болотом,
Как хлеб на ладонях твоих.

ТАЕЖНИК
Сгребет лицо в корявые ладони.
Присядет на делянке у костра.
Начнет припоминать и не припомнит.
А жизнь текла живицей с топора.

Ни слава, ни любовь и ни болезни
Не мучили сознание и плоть.
Он лес валили. Он хваткою железной
Медведя смог бы, встретив, побороть.

И вот сидит на пне. Но ты попробуй
Его из жизни выкорчевать – нет!
И думает. О чем? Нам, яснолобым —
Увы! – вовеки не уразуметь…

***
Ты была или снилась, Марина?.. —
Над Иркутском летит первый снег.
И в круженье его лебедином —
Твой приглушенный голос и смех.

Все, как есть принимали, любили,
Будто знали с тобой наперед:
Эту осень Восточной Сибири
Нам никто, никогда не вернет.

И над крышами улиц уснувших,
Над свинцовой ночной Ангарой,
Будто наши смятенные души,
Снег летит вперемешку с листвой…

***
Славен август последним теплом.
Лес богат молодыми грибами.
И стоит по утрам над садами
Дух медвяный, как чаша с вином.

Славен август последним теплом.
В небе аисты ходят кругами,
Обнимаются там с облаками, —
Ждет их путь под каленым дождем.

Как их встретит неведомый край?
Ну, а осень-то – не за горами.
В небе аисты ходят кругами.
Что же, лето, спасибо! Прощай…

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Стать хотелось богаче,
Стать хотелось добрей.
Только вышло иначе —
Ни рублей, ни друзей.

Водка, горькая водка,
Смрад больничных палат.
И затравленным волком
Смотришь ты на закат.

Ничего не осталось,
Лишь болезнь и долги.
Что тебе помешало?!
Чем ты хуже других?..

ЛИРИЧЕСКОЕ ВОСПОМИНАНИЕ
О НАРЯДЕ В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
День рожденья. Двадцать лет. В наряде
Восседаю в штабе и курю.
Если б, скажем, в парке, на параде…
Но плевать! Судьбу благодарю
Лишь за то, что там, в степи, багрово
Расплескало утро свет зари,
И с помдежем, старшиной Холщевым,
Мы не по уставу говорим.
Я ему свои стихи читаю,
Он смеется: «Ну, скажи, солдат,
Будто вирши Боги сочиняют,
Словно это – наивысший дар…»
Говорит он: «Шел бы в офицеры,
Ты же парень вроде не дурак.
Голова – ну просто для карьеры,
Там, глядишь, уже и генерал!»
Нет, Холщев, я слишком сердобольный,
Быть военным не сулили мне Бог.
Но с гербом узорные погоны
Я тебе вручил бы, если б мог.
Ты герой! Да вот не вышел рангом,
Хоть из окруженья выходил.
Перед самым юным лейтенантом
Ты, поди, уже не командир.
Ну, а я привык не по уставу
Жить, от рангов и чинов устав:
Человеком быть – святое право,
Совесть – мой единственный устав!

В НОЧНОМ ЛЕСУ
Как от болезни, вдруг проснулся!
И бор дремавший покачнулся —
Поплыли сосны в небесах…
И постарел я на глазах.
– А как ты жил? – спросил себя я.
И ужаснулся, вспоминая.
А в небе сосны плыли, плыли…
Ах, как я жил…
А вы – как жили?..

***
Буду грустен, а может быть, весел
(Я давно не был весел. Давно).
Как в старинной задумчивой песне,
Побреду по дороге ночной.

И, до нитки последней промокнув,
Сам того не желая, прибьюсь
Под печально знакомые окна
И давнишней тоской подавлюсь.

Закурю у случайных прохожих,
Посмеюсь над собой и судьбой:
Вроде я и не глуп? Так чего же
Жизнь все шутит и шутит со мной?..

***
Я все прощу: обиду друга,
Любимой ложь и лесть врага.
Да минет ночь! Да стихнет вьюга!
Да пропадет печаль-тоска!..
Мой старый друг – моя отрада,
С тобой теряю я себя…
Любимой брошен. Как отрава —
Два слова в сердце: «Не судьба…»
…Светло в последней электричке.
Свистит пространство за окном.
Всё вроде правильно, логично,
Но – где же друг?
Темным-темно…
И – где любимая?..
На выход!
Пункт назначения. Пора!
И нету выбора и выгод.
Вокзал, скамейка. До утра.
А там: взахлеб – простор, свобода!
И ты опять, как в детстве, чист:
Друзья, любимая, работа.
И снова жизнь – как белый лист.

***
Он упал в траву, раскинув руки.
В стороне гудел вечерний шлях.
Комом к горлу подкатив, разлука
Растеклась по телу тяжкой мукой,
И печаль туманилась в глазах.

И сквозь сон он видел, как в проеме
В майский сад открытого окна
Хлопотала мам в отчем доме,
И текла, как молоко в подойник,
Ей в ладони ранняя луна…

– Поднимайся! – шелестели ветры.
– Торопись! – сигналили вдали.
И спускалась полночь незаметно,
Все вокруг залив туманным светом.
И сбивали звезды журавли.

Осмотрелся. Закурил. Шатаясь,
Шел, освободясь от сонных пут.
И, друг друга громко окликая,
В небе низком шла за стаей стая,
И с земным смешался Млечный Путь.

И, припав к случайному болотцу,
Долго пил и набирался сил.
Понял он: вот-вот заря прольется.
И пошел – навстречу утру, солнцу
Пусть бедовый, все же чей-то сын…

***
К нам кто-то этой ночью заходил,
Но в темноте неразличимы лица!
Стучатся в окна поздние дожди,
Им, как и мне, какую ночь не спится.

Я встал с постели, нервно закурил.
Мелькают мысли в голове, как спицы:
– Ну кто к нам этой ночью заходил?..
Я слышу голоса. Не различаю лица.

***
Гроза среди ночи разбудит.
К ребенку прижмешься, любя.
Ты в горе меня не забудешь.
Я в горе не вспомню тебя.