Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть вторая

– Да чтоб он сгорел, этот твой Ездра! Чтоб его разорвало, подлеца! Вот ведь мразь какая! —

после чего, выпустив лишний пар и успокоив таким образом душу, благостно чему-то улыбнулся, мысленно отпустил секретарю все его прегрешения, в том числе и будущие. Простил ему даже выпитое вино, сладко зевнул, перевернулся на бок и с удовольствием подумал о том, как здорово, что ни к какому Ироду он сегодня не едет и может спать хоть до обеда.

Обсуждать технические подробности нейтрализации Ездры и его клики, многократно уже проговоренные, нужды не было. Посему Безликий, закругляясь, ограничился лишь коротенькой сводкой ночных новостей и последних сплетен, пожелал затылку первосвященника доброго сна, еще раз с надеждой оглянулся на пустой бокал, ожидая чуда, и, не дождавшись его, направился к двери.

Практически уже засыпая, Каифа, по инерции оглянулся на вчерашнее и, выхватив натренированным взглядом единственное белое пятнышко, не оборачиваясь, догнал секретаря вопросом:

– Не сболтнул ли кто из гостей, когда я отлучался, чего такого, что мне следовало бы знать?

Серый человек на мгновение задумался, почесал клокастую, уже давно немытую двухцветную бороду (рыжую и местами черную), и ответил, что:

– Нет, ничего такого никем сказано не было. Разве что… Но это, впрочем, ерунда… Девчонка… —

и, уже приоткрыв дверь, непосредственно за которой змеей стекала вниз крутая лестница, повторил слова Марии, произнесенные ею своему опозоренному и поверженному врагу. Всё до последнего слова пересказал, словно по бумажке читал. —

– А больше вообще никто ничего не говорил. Ну, сын твой, конечно, еще пару раз открывал рот. Но что такого он мог сказать? Он же совершенно… ну, ты знаешь… Ведь у него только одно на уме – чтобы ты поскорее умер. Ни о чем другом думать не может. Хорошо, что он у тебя глупый. А то бы мы с ним намаялись. Кстати, ту бумажку, что я тебе показал, Ездра просил передать ему. Лично в руки. Даже денег мне за это дал. Я уж потратил немного. Ничего? Ну а что? – Сандалии прохудились. И одежа вся драная. Не у тебя же просить. Все равно не дашь. И еды еще кое-какой купил…

После того, как секретарь ушел, Каифа минут десять неподвижно лежал на боку. Казалось, что он мирно спит. Стояла такая тишина, что было слышно, как где-то внизу, ужасно далеко отсюда, во внутренний дворик дворца конюх стал выводить лошадей и те, чем-то недовольные, фыркали и ржали. Но вот Каифа повернулся на спину и открыл глаза. Сна в них не было совершенно. И меньше всего первосвященник думал сейчас об Ездре. Он вспоминал, что именно говорил китайчонку. И вспомнил…

Как оказалось, не только Безликий провел эту ночь без сна. Многие члены синедриона тоже не сомкнули глаз. В основном те, что получили от Ездры послания. Ну, с этими все понятно – их не жалко…

Не до сна было и начальнику тайной стражи, потому как случилось много всякого. Вот только войны еще не хватало! К тому же из головы не выходил этот нелепый мальчишка с безумными глазами, прискакавший из Магдалы в Кесарию поздно вечером чтобы сознаться сразу в двух преступлениях, одного из которых он точно не совершал. Просто никак он этого сделать не мог. Одет был вполне прилично. Не оборванец. Слава Богу, хоть приехал затемно. Так что в Кесарии его никто не видел. Арестовывать мальчишку начальник тайной стражи не стал. Отправил его обратно домой, приказав держать рот на замке и сделать так, чтобы никто в Магдале не узнал, что он вообще покидал город. Хорошо еще, что отца дома нет. Где-то в отъезде.

Не удалось заснуть и молодому человеку, прибывшему накануне в Ершалаим из Копернаума. Вроде как и лег не голодный, но так странно ему показалось спать в свой последний день. Все лежал, ворочался и думал о сестре. О том, что теперь над ней, наверное, уже не посмеют издеваться. И о том, почему так несправедливо сложилась его жизнь. Вроде неплохо начиналась. И дела шли лучше некуда. Но вдруг… Прямо как у Иова, у которого Бог, поспорив с Дьяволом, в один прекрасный день отнял все. Чтобы испытать его. С Иовом все понятно, хоть и обидно, но только ему Бог вернул потом все обратно, ну, что забрал. И даже больше ему дал. Так что Дьявол остался с носом. Не удалось Дьяволу переиграть Бога. А ему? Он же не Иов! Вот за что, интересно, все это ему?! Впрочем, поздно уже… Главное, не сильно испугаться в последнюю минуту. Не начать дрожать. Может ведь и такое случиться. Нехорошо будет. Смеяться же начнут. Он, вообще-то, не очень храбрый… Глупо, конечно, умирать. И страшно. Ужасно страшно! Но ведь нет же другого выхода. А эти вроде как пообещали…

Не довелось уснуть в эту ночь и Константину. Принц, правда, и не думал ложиться. Так же, как и девчонки. Темнокожая с Певуньей всю ночь просидели у него на коленях. Жались к нему словно напуганные грозой котята и по очереди принимались плакать. Затихли только под утро. Но даже и тогда не уснули…

Приехавший в Ершалаим на рассвете и вошедший в странно безмолвный дом временного прокуратора Иудеи начальник тайной стражи был – как бы это помягче сказать – несколько озадачен представшей его взору картиной. Да, пожалуй, именно так: озадачен.

Никаких вопросов, однако, он задавать не стал, поскольку понял, что никто ему на них все равно не ответит. Вот просто не сможет этого сделать. Что, собственно, не сможет – внятно ответить? – Нет, элементарно раскрыть рот. А что здесь произошло что-то нехорошее, он и сам догадался. Причем сразу. Не дурак все-таки. Не первый день на свете живет.

– И насколько нехорошее?, —

разглядывая застывшие фигуры, попытался определить начальник тайной стражи если не масштаб, то по крайней мере характер катастрофы. И сам себе ответил:

– Ну, как если бы, к примеру, кто-нибудь умер. Внезапно и прямо здесь – у них на глазах. Да еще, не дай Бог, не своей смертью. Или даже того хуже, —

прибавил он, помня, что первые версии, в пользу которых, как правило, свидетельствует лишь их кажущаяся очевидность, обычно не бывают последними. —

– Хотя что может быть хуже?, —

Он понюхал воздух, который был пропитан даже не страхом, а какой-то липкой, раскрашенной коричневым пустотой, и вдруг поймал себя на том, что боится смотреть на сидящих в кресле призраков. —

– Ну, девчонок, положим, можно было напугать какой-нибудь ерундой, просто страшной историей, рассказанной в темноте. Тоже мне проблема, заставить малышню визжать от ужаса. Я таких историй тысячу знаю!

Начальник тайной стражи почувствовал, что сворачивает куда-то в сторону. Куда-то не туда.

– А почему, собственно, я начал вилять?, – продолжил он диалог с самим собой. – Это еще что за новости? И все из-за того, что я не могу разродиться нормальной версией? А может потому, что не хочу знать правду? Вот и придумываю. А, собственно, на что я так боюсь посмотреть?, —