Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть вторая

Что еще ему было трудно понять? Что не укладывалось в голове? – Что таким вот странным образом родившееся новое, которому невозможно противостоять и приказывать, не было запланировано. Как это? – А вот так: не было! Это новое из каприза секунду назад нафантазировала взбалмошная девчонка с неправильно растущим зубом… А почему, собственно, не было? Кто это сказал? Может быть все как раз и было запланировано так, чтобы это новое повстречало на своем пути зеленоглазую пигалицу и двух влюбленных в нее оболтусов, наивно полагающих, что они действительно в состоянии что-то такое втроем наколдовать? А что, если все, даже самый глупый каприз Марии был предначертан?! Из той страшной бездны, в которой живет Ничто. Которое больше, чем Все. Потому что рождает это самое Все.

На этой развилке, если Ав продолжал думать про себя, что он умный, его поджидала внятно доказывавшая ему обратное мигрень. И год назад он вычислил, что гораздо разумнее в таком деле выбирать себе в друзья лень и страх. Ну или то, что он этими словами называл. Что позволяло ему убежать от своего дурацкого ума. Почему пока и оставался жив…

Естественно, Ав никому не рассказывал о своих страхах. Даже Иосифу, а не то, чтобы Михаэлю. Еще чего! – Чтобы над ним смеялись? И так уже все принимали его за труса и слабака. Слава Богу хоть не обзывались. – Мария запретила. А он, кстати, и был слабаком. И трусом. Еще и вруном вдобавок!

– Но я же никого не обманываю… Разве что Марию немножко… Да и не обманываю я ее вовсе! Где же – обманываю? Она ведь меня ни о чем не спрашивает. Ну, про свои сны… А то бы я, конечно, рассказал ей правду… И вообще, то, что я ей иногда снюсь… А кто, собственно, Михаэлю мешает?… Это же совсем не трудно… Как будто он не того же самого хочет! И вовсе я не встаю между ними. Просто я лекарство ищу. Хочу, чтобы она не умерла. Зачем это она должна умирать? А как еще я могу искать? Я ведь ищу то, чего не знаю…

Вот так эта хитрая схема и работала. Михаэль всю дорогу сомневался, но, поскольку слишком уж любил Марию, сдавался, усыпляя свою совесть тем, что, если кто из них и делает что-то нехорошее, то точно не он.

Марии сомневаться было некогда, потому как она была занята театральной стороной и буфетом праздника. А потом она из опыта знала, что все сработает наилучшим образом, если суметь удержаться и не начать подглядывать. И не задавать лишних вопросов Аву. Проще говоря, не совать нос в то, что уже и так происходит. Само по себе.

Наконец, Ав, который тем более ничего не делал, потому что отлично понимал, что ничего сделать нельзя. А можно лишь удивляться. Это пожалуйста. Сколько угодно! Ах да, – еще можно и даже нужно бояться того, что это может случиться само.

В общем, никто вроде бы ничего не делал, а Мария все выигрывала и выигрывала свои идиотские пари. Одно невероятней другого…

Вроде как глупость несусветная получается. Какой нормальный взрослый человек поверит в эту дребедень?

Поверит или сумеет повторить? – Кстати, взрослые разные бывают. Вот Иосиф, к примеру, очень даже верил в подобное. Повторить уже ничего не мог, но верил. Еще бы ему было не верить! Это ведь он, гад, подбросил своим ученикам свою сумасшедшую идею про “само”, втайне надеясь, что его сын первым… ну даже если и не первым, но обязательно разберется в тонкой механике собирания эгрегоров и может быть когда-нибудь… в Ершалаиме… когда станет членом синедриона…

Иосиф не просто подбросил подросткам мозголомную и чрезвычайно опасную идею, а какое-то время еще и незаметно руководил процессом. Подогревая их аппетит и амбиции. Кое-что по ходу дела подправляя. Как бы невзначай подсказывая… И мечтая вместе с ними… Сам он в подобные игры уже не играл. Во-первых, не нашел себе в ссылке подходящей компании. Что, вообще-то говоря, важно. А потом возраст и здоровье на многое наложили запрет. Да и труслив он стал до невозможности. Опять же Михаэль был у него на руках. А это – тяжелый якорь. Тут уже сто раз подумаешь прежде, чем бросаться головой в омут. Ведь если разобраться, это же – настоящее безумие.

Еще и Ав был на его иждивении. Какие-то денежки на его содержание, правда, подкидывал Сир, но греческие книги, чистые папирусы, еда… И надо же было мальчишку во что-то одевать! А вообще-то (Иосиф об этом почему-то забыл), авторство технологии, в чем-то похожей на ту, которую взял себе на вооружение Ав, технологии построения нового, причем чего угодно, даже таких громоздких левиафанов, как государство или религия, принадлежало вовсе не ему, а другой и тоже незаурядной личности – в прошлом его другу, с которым они некогда были, что называется, не разлей вода, а теперь… К нему, собственно, они сейчас и ехали…

Собачиться с Константином Мария, если быть точными, начала еще в Кесарии, когда выяснилось, что к четверке роскошных прокураторовых скакунов казенная квадрига (“самостоятельно”, как помнится, раскатывавшая по ипподрому) не прилагается. Девчонка чуть успокоилась лишь когда принц показал ей хранившуюся здесь же коллекцию его собственных карет и для полноты комплекта презентовал ей один из самых дорогих экземпляров, снабженный мягким раскладывающимся верхом. Он не стал объяснять, почему о прогулках в открытых экипажах ей на время придется забыть. Сказал лишь, в ответ на ее возмущение, что дороги в Ершалаиме узкие и давить прохожих, рассекая по городу на широченной римской квадриге, было бы неправильно.

– И вообще, скромнее нужно быть! Живо, давай, переодевайся! Хватит тут сопли размазывать, капризная девчонка! Как мне уже надоели твои фокусы! Узнаю породу. Карета ей, видите ли, не нравится… Вертихвостка!…

По-настоящему же ругаться они начали, когда догнали Гавриила. Сперва Мария огорошила Константина требованием, чтобы “этот неотесанный медведь” уступил ей дорогу. Потом, когда этого не случилось, ей показалось, что едут они слишком быстро и “надо бы всем ехать помедленнее, а то еще загонят моих лошадей”.

– Опаздываем, вообще-то…, – был ей ответ.

– А нечего было в Кесарии рассиживаться!, – взвилась девчонка. – С тем ему захотелось поболтать. С другим, с третьим… Быстро все делать нужно. Вот как я, например. И в баню успела сходить и…

Мария вовремя спохватилась и удержалась от рассказа от том, что и с кем она еще успела, пощадив чувства Михаэля, давно с подозрением косившегося на слишком уж часто краснеющие уши Ава. Кончилось тем, что Константин от греха, боясь таки залепить обнаглевшей истеричке по шее, перебрался в золоченый Гавриилов дворец и остаток пути посвятил инструктажу Сира.

Солдаты были несколько обескуражены. Они отлично видели, как Константин пересаживается в колесницу первосвященника и при этом почему-то не распорядился перенести на нее свои штандарты. Чтобы он забыл?… В общем, смущенные всадники так и ехали до самого дома Каифы – эскортом трех безвестных магдальских пиратов. Охраняя не столько их, сколько формальные символы власти – штандарты на крыше фаэтона. Ну хоть этим немного отвлекли девчонку от ее горя. А то ревела бы уже в три ручья.