Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть вторая

– Да их множество сейчас развелось, – продолжал тем временем о чем-то говорить Каифа. – Что ни месяц, являются перстень прокуратора примерить. Время, что ли, для этого подходящее? А и правда, дождей давно не было… Ну вроде того безумца, на которого вас завтра мой сын сводит посмотреть.

– Дядя Иосиф говорит, что только любовь…, – влезла в разговор Мария, начало которого Михаэль пропустил.

– Ну слава Богу!, – обернулся к ней Каифа. – Твой учитель, дочка, наконец-то, оттаял. И десяти лет не прошло. Очухался! Видишь, как полезно бывает из столицы уехать. Пить бы еще бросил…

– А разве он не всегда так думал?, – удивилась Мария.

Михаэль все еще не понимал, о чем здесь говорят, и лишь глупо хлопал глазами, радуясь тому, что его по счастью вытащили из ада, в который он только что готов был ступить. Дышать стало легче.

– Ну давай, расскажи еще, каким злодеем я был, пока тут с вами, агнцами, грызся, – услышал он голос отца, который успел уже изрядно наклюкаться. – И какой ты у нас всегда был хороший. Все со своей любовью к нам приставал, когда мы, недостойные, только кнут да шекели уважали… Про любовь он заговорил!… Давно ли вспомнил, как это слово звучит? И что оно вообще значит! Опять решил нас…

– А я и не забывал никогда, – спокойно, не повышая голоса, заткнул забивший было фонтан Каифа. – Это ты, похоже, запамятовал, как уговаривал меня отречься…

Тут в зал вошел слуга, чтобы увести градоначальника. Попрощались с ним поклонами, не прерывая разговора.

– Ты еще объяснял тогда, что иначе не сможешь протащить меня в синедрион, – продолжал первосвященник. – Что здесь такое не приветствуется. Говорил, что к власти нам с тобой нужно придти любой ценой, чтобы осуществить мечту. А, если и придется заплатить мелким предательством за что-нибудь важное, так победа все загладит. Того только ты не учел, что за маленьким враньем всегда приходит большое. И благая цель как-то вдруг теряется из виду. Вернее, это мы ее незаметно подменяем. Незаметно для самих себя. Ну так и скажи мне теперь, кто из нас тогда предал мечту?

– Я что-то не понял, —

растерялся Михаэль. Он чувствовал себя лучше, но все еще не был способен понимать суть разговора, ухватывая из него лишь отдельные фрагменты. —

– Кто кого из вас привел в синедрион?

– Твой отец – меня, конечно. Кто ж еще! А ты что, не знал? К нему ведь благоволили все семь главных старейшин. Точнее их верные жены. Ох и страшные же были ведьмы! Образец целомудрия… На них и взглянуть было тошно, не то, чтобы до них дотронуться. Но твой отец никогда не боялся трудностей… Как он любил повторять: – “Даже в крокодиле можно найти что-то человеческое и прекрасное.” – Впрочем, о чем это я?… Ах да, так вот… О том, кто кого и куда привел… Мне сюда путь был заказан. Я же из простых. Слава Богу – хоть не раб. Мой отец, если ты не в курсе, плел на базаре корзины. Так что я сюда и не собирался. Даже мечтать не смел. Куда мне! Как вдруг узнаю, что твоего отца избирают членом синедриона! Можешь себе представить? Единогласно! За год до того мы с ним хлеб на рынке воровали, чтобы с голоду не подохнуть, а тут такое! Ну вот. Через год он и меня протащил. До сих пор не понимаю, как это ему удалось. Сначала писарем…

– Ужас, как интересно, а какая у вас была мечта?, —

не выдержала Мария. Она честно с собой боролась, но все же не справилась. Девичье любопытство, куда ж его спрячешь… Каифа улыбнулся и отхлебнул вина.

– Мы с твоим учителем, дочка, собирались новую религию создать. Все спорили, как это можно устроить, так, чтобы чужими руками…

– Ну ты лишнего-то при детях не болтай, —

буркнул неожиданно присмиревший и даже вроде как немного потеплевший к хозяину дома Иосиф.

– Не такие уж они и дети. Мы с тобой не намного старше тогда были.

– Что значит – новую религию?, – изумился Михаэль. – Зачем? У нас и так уже есть… Хорошая…

– Лучшая! Но, видишь ли, наша религия не запрещает ждать Мессию. Нам не запрещает. Да и не нам тоже…

– Не просто не запрещает, —

обрадовалась Мария тому, что никто не затыкает ей рот, и добавила:

– Пророки так прямо и говорили, что он для всех придет. Скоро уже…

Сир двинул ногой дочь по колену, и Мария, надувшись, умолкла.

– Да пусть себе говорит, – остановил его Каифа, – Ведь все правда. Только что из этого следует?

– Как что?!

Мария была настроена на боевой лад. Ей ужасно нравилось спорить со взрослыми. А, если не спорить, так хотя бы показывать, что она здесь не просто так сидит, а тоже может сказать что-нибудь умное. Она уже раскрыла было рот…

– Да помолчи уже!, – не выдержал Михаэль, видя, что говорить собрался Каифа.

– А следует из этого то, что тот, кто придет, скажет новое слово.

Каифа сделал Михаэлю знак оставить девочку в покое.

– Собственно, только затем, чтобы его сказать, Он и придет. И мы с твоим отцом пытались угадать, что это будет за слово.

– И то, что это слово станет новой религией, мы, конечно же, понимали, —

вставил свою реплику вдруг протрезвевший Иосиф. —

– Опередить Его хотели.

– Приготовить Ему путь, – поправил Иосифа Каифа.

– Любовь?, – задохнулась от восторга Мария.

– Ну разумеется!, —

подтвердил Каифа и погладил ее по голове.

– А кто первым из вас угадал?, – поинтересовался Михаэль. – Мой отец?

– Ну… не совсем… Я не помню, – смутился Каифа.

– Давай, расскажи им еще про меч, —

опять завелся непонятно на кого обидевшийся Иосиф. —

– Как я мечтал утопить Израиль в крови. Да если бы я говорил тогда по-другому, меня вообще никто не услышал бы! И ты, между прочим, плел бы сейчас корзины на базаре, а не командовал шайкой этих уродов и мздоимцев. И жил бы сегодня не в прекрасном дворце, сытый и благостный. А твой сын мыл бы сейчас заплеванные полы в притоне где-нибудь в нижнем городе, где его в конце концов и зарезали бы.

Про сына он напрасно ввернул. И ведь даже не понял этого, безмозглый пьяница… Ну, сказал глупость, – извинись. Поймут и простят. Спишут на нервы. Кому ж сейчас охота ссориться? Так нет! Еще и рожу обиженную скроил! Воистину, Марии “повезло”: по части непризнавания за собой ошибок у нее был первоклассный учитель. В общем, избегавшему в этот вечер острых углов Каифе самому пришлось возвращать разговор в цивилизованное русло, переведя его на проблемы образования. Действительно ли его интересовало, как в Магдале преподается тора, или ему просто захотелось, чтобы Иосиф заткнулся, предоставив его ученикам возможность расхваливать его “волшебную” методу, о которой по Ершалаиму ползали самые разные слухи? Например, поговаривали, что старик окончательно сбрендил. Более того – ударился в ересь. Разговор, однако, вышел интересным. Единственно, Каифу насторожил несколько парадоксальный способ извлечения мистического знания из священных книг, о котором с радостью доложила ему дорвавшаяся до возможности безнаказанно поговорить Мария, не понимая, что она выбалтывает сейчас, возможно, то, что является секретом. Причем секретом – небезопасным не только для своего учителя, но и для всех его учеников. То есть и для нее самой тоже. Она так увлеклась, что совершенно не обратила внимание на то, как напрягся Иосиф. Не увидела она и того, что Ав закрыл уши руками, а Михаэль давно уже делает ей страшные глаза и, не особо таясь Каифы, показывает кулак.