Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть вторая

– Ты что же, действительно полагаешь, дочка, – осторожно начал первосвященник, – что тора скорее научит тебя видеть Бога, если ты перестанешь ее читать?

– А можно подумать, что Ему будет легко до меня достучаться, если я заткну уши и закроюсь от Него книжками с рассказами о Нем, которые я и так уже давно наизусть выучила?

Мария, похоже, не соображала, что за подобные методические вольности ее учителя могут не просто взашей погнать из Магдалы. Хотя, куда уж гнать дальше той дыры, в которой он теперь живет?…

– Нет, правда, достаточно с меня чтения! Пусть теперь Бог читает меня, если не обманывает, что любит меня! Как Он все время мне говорит…, —

добавила она, не замечая, как среагировал Каифа на ее последние слова. А он аж побелел.

– Я ведь теперь уже почти совсем прозрачная стала и ни от кого больше не прячусь.

– И от Сатаны тоже?, —

вставил Каифа, но не был услышан увлекшейся Марией, а иначе бы она ему ответила, что никакого Сатаны нет, и что эту глупость придумали одни дураки для того, чтобы пугать и делать послушными других.

– Так вот, мои глаза и уши для Него открыты, – продолжала девочка. – Так что пусть говорит мне, что хочет.

Сказала, простая душа, и радостно засмеялась. В полном одиночестве, впрочем, потому как никого своими словами не рассмешила.

С этого, собственно, все и началось. Сын Каифы, до сих пор сидевший молча и в раздражении наливавшийся неразбавленным вином, а также злобой от того, что отец приказал ему забыть сегодня про своих друзей и угробить вечер на общение с какими-то непонятно во что одетыми провинциалами, наконец, раскрыл рот. И полилось…

– А и правда, – начал он вроде бы спокойно, ни к кому не обращаясь, – зачем читать то, чего все равно не понимаешь?

– Я… понимаю…, —

растерянно пролепетала девочка и отвернулась, чтобы никто не заметил, как из ее глаз брызнули слезы. Каифа, однако, слепым не был.

– Поаккуратнее, сынок, —

проговорил он незнакомым голосом, однако, сколько-нибудь решительных мер, способных погасить агрессию наследника, не предпринял. Должно быть хотел посмотреть, как Мария станет выкручиваться сама.

– Я в торе все понимаю, —

предательски шмыгая носом, повторила девочка. Вид у нее был жалкий. Ища поддержку, она оглянулась на Михаэля.

– Нас ведь трое? —

робко и как-то даже виновато прозвучал ее минуту назад так весело щебетавший голосок.

– Откуда ж мне знать, сколько нас осталось?, —

капризно надул губы Михаэль и потянулся за бараньей ногой, намереваясь взять реванш за все унижения сегодняшнего вечера. Он не собирался вот так просто забывать обиду обласканной и осыпанной вражескими подарками предательнице. Этой надменной владелице возмутительно шикарного экипажа с баснословно дорогими лошадьми! Такими чудесными, что просто ужас! Да в Магдале все умрут от зависти, когда он, водрузив над каретой пиратский флаг, станет катать в ней по улицам города их банду! Простить эту взбалмошную кокетку только потому, что она вдруг о нем вспомнила? Можно сказать, милостиво до него снизошла. Когда приперло!… —

– Об этом надо бы у тебя самой спросить, —

дал он ей все-таки шанс и, блаженно закатив глаза, с хрустом погрузил зубы в сочное мясо. Мария вытерла локтем нос, забыв, что на нее смотрят, и перевела мокрые, полные мольбы глаза на Ава.

– А этот дурак почему на меня не глядит? Зачем набросился на хурму? Он ее в жизни не ел… Он же весь пятнами сейчас пойдет!, – кричало в ней отчаяние. – Что же это вы струсили?, —

заговорила, наконец, всхлипывая, девочка и даже Иосиф понял, что сейчас ее слезами умоются все.

– Тоже мне пираты… Предали меня… Дураки глупые…

Каифа, по-прежнему не вмешиваясь, холодно наблюдал за развитием ситуации, попутно вычисляя третьего, недостающего члена бандитской коалиции, способной принять бой.

– А может это тайный код? Третий-то кто? Ну, не этот же пьяница! Хотя…, —

ломал он себе голову, внимательно наблюдая и за Иосифом тоже.

– Да трое нас, трое! Вот они мы – все у твоих ног! Только не реви, – не выдержал Михаэль. – Куда ж мы без тебя денемся…, —

и ткнул Ава локтем:

– Ты как?

Ав затравленно кивнул, продолжая сосредоточенно жевать. Видно было, что ему категорически не нравились воинственные приготовления Принцессы, но деваться и правда было некуда. Он словно предчувствовал, что сейчас случится что-то нехорошее. А ведь Мария пока что и сама не решила, как расправится со своим обидчиком. Знала лишь, что веселье состоится, вот прямо сейчас, и что этот самоуверенный хам сильно пожалеет о том, что с ней связался.

– А ты, собственно, кто?, —

негромко спросила она его, подслеповато щурясь. И сказано это было таким тоном, что, если бы в ответ сын Каифы вскочил и врезал ей по физиономии, никто особенно не удивился бы. И не осудил бы его. Даже странно, что он этого не сделал. Воспитание, надо полагать, остановило.

– Я – будущий первосвященник Израиля!, —

грозно заявил он. Получилось, правда, не так грозно, как ему хотелось. И немного ненатурально. Иосиф сказал бы лучше. С гораздо большим достоинством. Раввин еще обязательно надел бы на лицо выражение вежливого презрения и скуки. Вот именно, – скуки! И постарался бы говорить спокойным, тихим голосом.

Мария бросила быстрый взгляд на Ава, убедилась, что этот жалкий трус, с которым она еще потом поговорит!, уже начал тереть свои виски, и, улыбнувшись так, что стала видна дырка от выпавшего на прошлой неделе последнего молочного зуба (верхнего, справа), пошла в атаку:

– Ух ты!… Неужели это наш будущий первосвященник?

Слезы высохли и глаза девчонки зажглись нехорошим огнем.

– Так вот, кто у нас собрался народ Израиля учить!

– Именно!

– Ну и чему ж ты собрался нас учить?

– Закону Моисея.

– А-а…, – разочарованно протянула Мария. – А я-то подумала, сам чего придумал. Что-нибудь новенькое. Чего мы не знаем.

– Зачем мне что-то придумывать?, —

проглотил крючок молодой повеса, которому недавно исполнилось пятнадцать и который по идее мог бы играть половчее. —

– В торе и так все написано…

– То есть ты хочешь сказать, что уже и тору читал? Смотри, какой ты у нас умный получаешься. А что, и правда читал? Тебе не рано?

– Да я тебе!…

– Что ты мне?, —

с нежной улыбкой змеи, кольцами обвивающей тушканчика, подсекла его Мария. —

– Что ты вино пить научился – это мы уже поняли. Молодец. Так ведь это дело нехитрое. Я тоже умею. А из того, что прочел, ты что-нибудь помнишь?

– Уж как-нибудь побольше твоего!

– Да ну! А докажи.

– Что?!

– Нет, правда. А вдруг ты и в самом деле умный. Представляешь, как мне тогда стыдно будет. Извиняться придется… Давай. Чего испугался? Это – честная игра. Ты говоришь слова, какие знаешь, а я продолжаю.