Илья Бондаренко - Лекарство для Маши

– Почему ты еще не на заявке? – спрашивает диспетчер Елена.

– Потому, что по мне блохи прыгают, а в договоре ясно сказано, что монтажник должен обеспечивать безопасность во время монтажа. А если блохи на их ребенка переберутся?! У тебя блох нет, вот сама иди и подключай!

Как и любой другой специалист, каждый нормальный монтажник хоть раз да косячил по-крупному. Однажды я просверлил главный стояк с электропроводкой, дело было уже под ночь, часов в девять. В сети произошел скачок, и свет вдруг засиял вдвое ярче. С ближайших этажей набежали соседи, и начался базар. Допуская, что вот-вот со мной может произойти то же, что сделалось с парфюмером в одноименном фильме, я быстро вписал в заявку еще один пунктик, освобождающий меня от ответственности. Пока хозяева тупили, не понимая, что происходит, я вежливо заставил их расписаться: «Вот в этой строчке. Это за то, что я к вам приходил. Когда разберетесь с проводкой – оставите заявку повторно». Все необходимое – подло.

Москва вообще принадлежит наглым, не смотря на то, что коренные жители (из тех, кого мне приходилось подключать) – простые приятные люди. Но город уже не их. Проворонили они свое счастье. Кар-р-р.

Зарплата у меня была не сильно большая – тысяч сорок. Я их кидал на счет и кое-как существовал на чаевые. Оказывается, имея сто рублей в день вполне можно не умереть. Пельмени, молоко, яйца, стейки из «Ашана», хлеб, кофе и полное отключение головы.

Сегодня я простудился и не работаю, Колян вернулся с выходных и мы сидим с ним в кухне на бобинах из-под кабеля. За окном висит, забытое кем-то после просушки небо, а в зале разговаривает сам с собой телевизор. Вчера я купил две книжки – Ницше и Фрейда. Листаю одну из них, Колян встал и варит себе пельмени.

«…сущность регресса в либидо – например, от генитальной до садистически-анальной фазы, – основывается на распаде первичных позывов и, наоборот: развитие от ранней к окончательной генитальной фазе имеет условием увеличение эротических компонентов».

Колян слил воду из кастрюли и перевалил свой ужин в здоровенную чашку. Получилось доверху и даже с небольшой горкой.

«…сущность регресса в либидо – например, от генитальной до садистически-анальной фазы, – основывается…» – или это уже было?..

Колян потряс перечницей над ароматной горой пельменей, полил их майонезом, со звоном перемешал и стал пожирать все это большущей ложкой, периодически прихлебывая стоящее рядом пиво.

«…Аналитическое исследование совсем недавно пришло к выводу, что при возникновении гомосексуальности, а также и десексуализированных сексуальных чувств, существуют сильные чувства соперничества, ведущие к агрессии, и только после преодоления их, ранее ненавидимое лицо делается лицом любимым»

Бросив взгляд на тарелку, вижу, что осталось всего несколько пельменей, и их число продолжает уменьшаться. Никогда не думал, что человеческое существо может сожрать столько.

Обыкновенно после всех заказов на квартиру я попадал на стыке вечера и ночи. Когда все съезжались, начинались истории.

– А меня сегодня из туалета вытащили, – рассказывает Бобр, – баба ворвалась и вытянула за куртку: «Дома сходите».

– А я, наоборот, – говорит Колян, – в туалет сходил в чужой квартире, номер перепутал. Хозяева где-то в дальней комнате были, я смыл, открываю дверь, а они стоят, – вы кто такой? – говорят, – сейчас милицию вызовем!

– А мне, – включается кто-то еще, – сегодня девка голая дверь открыла. Все оживляются и начинают мысленно соучаствовать. Пошла, как ни в чем не бывало, халатик накинула, сиськи сквозь него торчат, я стою, в мыслях дрочу уже.

После этих слов, неистовство начинает раскачивать возбужденным хохотом панельные стены седьмого дома на Анненской улице. Я опускаюсь на матрац и отворачиваюсь к стене.

В шесть утра заскулят будильники. С невероятным усилием тела начнут подниматься, побредут в туалет, потом с кухни потянет бодрым запах кофе, и минут через двадцать хлопнет входная дверь. Все начнется по новой – база, галдеж, ругань за заявки, очередь в кассу, толчея на складе и таскание коробок с оборудованием.

Учитывая, что на эту работу брали всех, штат представлял собой винегрет из нормальных ребят и отморозков. Иногда происходили драки. Как-то раз одному нормальному парню в очереди на кассу проломили голову. Остальные испуганно топтались перед окошком кассира по липкой кровище.

Спать поначалу хотелось постоянно, всегда. Останавливаюсь на светофоре, закрываю глаза, сквозь кожу век вижу красные фонари стоящих впереди автомобилей. На несколько секунд засыпаю, и тут же слышу, как впереди начали газовать, открываю глаза, – поехали! Через год или полтора желание спать сменилось желанием спать с кем-то.

Некоторые искали другие способы заработка. Из всех прочих помню Стаса, – высокий некрасивый парень. Он приторговывал курительными смесями. Предлагал мне стать его представителем в Туле.

– Главный фактор, – хвалился Стас, – абсолютный легалайз. Заказываешь не запрещенную пока еще у нас траву с разных стран почтой. Когда все посылки приходят, составляешь смесь, которая штырит, – как в свое время делал травник Филарет. Потом находишь клиента, желательно через знакомых, пересекаешься в людном месте, передаешь пакетик, получаешь деньги. – Стас достал дорогой мобильник и открыл на нем карту. – Хер знает, сколько денег жрет этот интернет, – вот здесь, смотри! Вот путевое место для передачек.

Я уставился в его телефон, осязая грань, через которую никогда не переступлю.

Не стал я его представителем, да ему и самому недолго оставалось гулять на свободе. Правда, к тому моменту как его посадили я уже уехал.

Так долго ждал я свою жену в последний раз, наверное, когда мы еще не были женаты. Эх, мидицына… А, впрочем, мне ли не знать, – даже у самой худой поселковой клиники проблем в сто раз больше чем у любого доходяги-пациента. Бюджет выделяют, – только за это надо тянуть план по заболеваемости, больных сочинять по девять человек на одного «надеющегося на чудо», на приемы их всех отправлять, уколами колоть и прививками прививать. Над этим целые отделы работают. Видели как в НИИ? Работы хватает. Только реальные пациенты отвлекают, сволочи, работать не дают. То у них живот заболит, то поясница. А вообще, наша медицина самая лучшая и впереди науки всей. На белом, извиняюсь за выражение, коне. Пока философия топталась между виртуальным сознанием и материей, в медицине этот выбор сделался сам собой.

Прекрасно покидать старое место. Когда с работы увольняют, и ты становишься свободным. Я б хоть каждый день увольнялся, было бы откуда. Но из Москвы я не уволился, а убежал. – Поставили нам начальником какого-то прапора назойливого. И как отрезало. Позвонил, сказал, что болею, дождался зарплаты, собрал две свои сумки, выключил телефон и уехал. Кучу служебного барахла увез с собой, а куда его было девать из багажника? Бригадир, правда, у нас был там нормальный человек, один из всех. Спокойный такой, без выкрутасов. Месяца через два позвонил ему: