Андрей Казаков - Аренда

Когда-то «Благая Весть» являлась обычным провинциальным драматическим театром и носила совершенно другое название. На первых порах его руководители ставили пред собой высокие цели. Они не только хотели удовлетворять потребности общества в театральном искусстве, но и формировать вкусы публики, одновременно знакомя зрителя с лучшими драматическими произведениями, пытаясь ввести его в мировой театральный контекст. С трудом, но им удавалось удерживать баланс между классическими произведениями и так называемыми бульварными пьесами, которые потакали вкусам достаточно специфической местной аудитории. Но в погоне за прибылью театр отказался от этой высокой миссии, и постановки с каждым годом стали упрощаться.

Это решение по облегчению постановок и оказалось роковым для театра. Ощутимой массовости руководство так и не добилось, но сумело отпугнуть от себя того зрителя, который приходил на спектакли не только для того, чтобы развлечься, но и приобщиться к настоящему искусству. Со временем театр пришел в упадок, и его смертельно раненое тело буквально под руки подхватила хрисламская община города в лице его лидера – Виктора Ивановича Костылина. В ту пору она прибирала к своим рукам различные социально-культурные объекты, потому как имела большое влияние на все жизненные процессы, происходящие в городе.

Тогда же для поддержания общественного порядка в городе создали хрисламскую народную милицию, а для формирования ее положительного образа в глазах горожан одновременно организовали и футбольную команду, игроки которой взяли себе звучные и говорящие псевдонимы. Фома располагался в воротах, Петр и Павел играли в защите, Иисус и Мухаммад по очереди исполняли роль плеймейкеров, а на острие атаки неизменно выходил Абрахам ибн ас-Саббах. Особых лавров эта команда не снискала, но зато являлась любимицей зрителей и телевизионных комментаторов.

– Фома не торопясь вводит мяч в игру. В центральном круге его принимает Иисус и делает пас на Петра. Петр смещается на фланг, возвращает мяч Иисусу, который в одно касание адресует его Мухаммаду, разрезая оборону соперника. Тот обводит одного, затем другого и неотразимо бьет по воротам! Г-о-о-л! – захлебывался диктор, ведя репортаж футбольного матча с участием «Хрисламского динамо» .

Театр, получив новое название «Благая Весть», а также серьезную финансовую поддержку городского бюджета и х рисламской общины, принялся усердно штамповать спектакли с религиозным уклоном. Большинство ведущих актеров, не согласившись с подобными нововведениями, покинуло его сцену. Одни уехали из города, другие перебрались в только что открытый «Сарказмотрон», но это не огорчило руководство «Благой Вести». Для решения тех задач, которые в настоящее время ставились перед театром, особо одаренные артисты и не требовались. К тому же хорошо известно, что чем талантливее актер, тем придирчивее он к окружающим и тщеславнее. Таких сотрудников новое руководство не жаловало. От артистов требовалось смирение и безоговорочное подчинение во всем.

Одним из таких актеров, перешедших в «Сарказмотрон», был Давид Борисович Троегубов. К тому времени он уже находился в почтенном возрасте, когда удачнее всего получаются роли потешных стариков. А свою актерскую карьеру он начал еще в прошлом веке, в Саратовском драматическом театре, играя Петра Ивановича Бобчинского, Григория Незнамова и Юлия Капитоновича Карандышева.

Однажды в Саратов приехал ассистент ведущего столичного режиссера Никиты Брылова, который собирался снимать фильм «Начало века» к 70-летию правящего тогда президента и искал исполнителя главной роли. В фойе театра он увидел портрет Троегубова и разглядел в нем сходство с руководителем государства. Его тут же вызвали на пробы, но провинциальный актер не убедил режиссера. Тогда ассистент посоветовался с продюсером фильма и генеральным директором главного государственного канала Константином Львовым. Он-то и решил судьбу Давида Борисовича. Посмотрел пробы и сказал: «Хуй с ним, снимайте!» Как впоследствии выяснилось, главной причиной выбора Троегубова на роль президента явилось не его природное сходство, а чисто экономические соображения. Популярным актерам того времени, будь то Сергей Безруков или Данила Козловский, пришлось бы заплатить значительный гонорар, а провинциальный и никому не известный актер обошелся бюджету фильма гораздо дешевле.

После этого карьера Давида Борисовича пошла резко в гору. Пример ведущего телевизионного канала оказался заразительным. Кинокомпании стали одну за другой «клепать» киноленты, освещающие те или иные эпизоды биографии руководителя государства. Такие фильмы, как «Майор Платов», «Четыре дня в Дрездене», «В начале громких дел», вошли в золотой фонд отечественного кинематографа. И во всех Троегубов играл главную роль.

Он не только досконально изучил биографию своего героя, но и старался подражать ему в повседневной жизни. Такую глобальную зависимость при работе над ролью отмечал Виктор Сухоруков, имевший опыт исполнения роли Ленина в «Комедии строгого режима».

Давид Борисович увлекся рыбалкой, начал посещать секцию дзюдо и изучать немецкий язык. Доходило до того, что он мог спуститься в метро или посетить какое-нибудь публичное мероприятие и, не выходя из образа, обратиться к людям с речью, чем приводил их в замешательство и трепет. Особенно страдали от этих перформансов Давида Борисовича представители правоохранительных и местных органов власти. Служба безопасности президента резко пресекла подобные выходки актера, поместив его на принудительное лечение в психиатрическую клинику закрытого типа. Спустя полгода усиленная терапия, примененная к нему, возымела желаемое действие. Троегубов перестал ассоциировать себя с главным лицом государства, забыл немецкий язык и утратил борцовские навыки. С этого же момента он катастрофически начал терять зрение, видимо, те препараты, которыми его лечили в клинике, имели побочное действие.

После выздоровления он, получивший запрет на проживание в столице, долго скитался и в конце концов осел в городе N , женившись на одной из местных предпринимательниц, которую, благодаря своему природному шарму и показной важности, смог легко обольстить в довольно-таки короткий срок.

В театре он имел непререкаемый авторитет. Актерское мастерство не имеет национальности, поэтому с уважением к нему относились не только русскоязычные актеры, но и китайские, среди которых было немало евреев. Именно они и достали ему лекарство, удачно облегчавшее его недуг в течение нескольких лет. Но однажды оно перестало действовать, и актер начал постепенно погружаться в темноту, однако играть в театре не прекращал. Давид Борисович попросил своих партнеров провести с ним несколько репетиций, во время которых он четко для себя уяснил, какими маршрутами надо двигаться, чтобы не снести по ходу спектакля столы, стулья и другие предметы, находящиеся на сцене. Это ему удавалось настолько, что зрители практически не замечали его слепоты, хотя многие знали о его недуге.