Марк Файнберштейн - Записки сумасшедшего велосипедиста

Итак, улица Освальдо Араньи. Это такой бразильский дипломат, он председательствовал на Специальной сессии Генеральной ассамблеи ООН по палестинскому вопросу в мае 1947-го и ударом своего молоточка возвестил результаты голосования. То есть создание вот этого вот государства. Как будто мы должны были разрешение у всего мира получать на место, которое определено нам отнюдь не людьми. Ну это я отвлёкся. Мне так-то больше нравится улица Леонардо да Винчи. Куда значимей. Это здесь, рядом.

Гляжу на людей, но недавний теракт никак не сказался на физиономиях отдыхающих. Всё у них прекрасно. Ну это я почём зря в осуждающем расположении духа. Пусть радуются, жалко что ли. Журналистов много, они снимают всё подряд – едящих людей, витрины, просто прохожих. Вот бородатый вытаращил камеру на меня. Раньше бы убежал как из-под прицела СВД, так-то я стеснительный, но времена нынче другие, просто отворачиваюсь и прохожу мимо. Не люблю я эту публику. Помню, на юге когда жил, там ракета в дом залетела, троих соседей похоронили, одну женщину беременную, так эти упыри по городку так и шастали, а изо ртов только слюни текли, где б чужим горем поживиться. Жалко времени нет, можно и поругаться, да только я фирму ищу, как её там… Ищу, ищу, всё обошёл в округе, ничего похожего на клиентов не нашёл. Звоню в свою контору, но там тоже объяснить толком не могут, хотя ребята хорошие. А заказчики вообще на телефон не отвечают. В третий раз круг нарезаю, всё на свете проклял, меня уже охранники на всех выходах запомнили, не проверяют. Все напряжены, солдаты из Министерства кушают молча, не болтают почти. Ох, и прав же был раби Шимон: римляне, конечно, много чего настроили – мосты, бани, стадионы, да только чтобы взимать налоги, блудниц разводить и массовые истерики закатывать. Но и современные римляне тоже самое. Да что такое-то со мной сегодня – всех осудил. Просто так долго ещё ни одну контору не искал. На заднем дворе Сароны всё ещё стройка идёт, встречаю арабов-строителей. Где здесь офисы, спрашиваю. А они мне: какие офисы. Название фирмы их только напугало. Ну как я им объясню? Убили они меня этим вопросом. Хорошо, только вопросом. Как им вообще дают здесь работать после всего? Ну ладно, вопросик больше риторический, евреи не особенно на стройку рвутся. Да и чего бы им рваться? Я бы тоже не рвался. Ну ладно там инженером, крановщиком, но не кирпичи же класть. Молдаване и арабы Святую землю теперь застраивают. Не иначе как начинаются времена Мошиаха, когда народы мира будут вот так вкалывать, а евреи Тору учить и молиться. Так если бы Тору учили… Ну опять меня понесло, уже как древний пророк, прости Господи, свой народ обвиняю. Наконец, нахожу нужную контору, отдаю им салаты, они радуются, как дети, но чаевых не дают. Планктон обнаглевший. Да я уже привык. Отчитываюсь начальству по телефону, напоминаю про раби Шимона. Нати ржёт в трубку. За что люблю марокканцев, так это за то, что имена раби Шимона или там раби Меира им хоть что-то говорят. Еду дальше, за следующей посылкой. На Ибн Гвироль обхожу велосипедиста на спортивном велике с рюкзаком. Красиво так обхожу, самому нравится. Он догоняет меня на Каплане на светофоре и кричит: «Рассылка?». Киваю, а он улыбится, признал, значит, своего. Молодой парень, пыльное лицо, представляю, сколько километров в день наматывает. Люблю ашкеназов. С ними всё-таки приятнее дело иметь.

– Хочешь, – говорит, – к нам?

– «Бичиклета»? – спрашиваю.

– Да, слышал?

– Слыхал. Давай телефон.

Он даёт мне визитку.

– Скажи, что Одед тебя отправил.

– Одед? Очень приятно, Рабинович.

Он поднял брови, но я привычный – всегда по фамилии представляюсь. Загорается зелёный, он жмёт мне руку и улетает куда-то вперёд. Отомстил, что я его до этого обошёл. Ну, это провидение. Я уже слышал о них и думал попробовать. Говорят, они вообще безбашенные, у них даже маршруты рассылки из Тель Авива в Герцлию есть. Ну, это красиво, велосипедная дорожка вдоль моря всё время почти. Ты гоняй себе на велике. А тебе за это ещё и платят. Кстати, куда я дел визитку? Надо поискать, не выронил ли. Но не могу найти. Вот незадача. Очень злюсь на себя, но телефон их не трудно в интернете найти. А так на всё воля Г-спода.

– 3. Мор

–

Есть в жизни вещи, которые я понимаю. Головой понимаю, что надо бы принять, это вот так вот и всё тут. Никуда от этого дерьма, сынок, не денешься. Но при этом ненависть так зашкаливает, что ничего с собой поделать не могу. Вот сидит девушка, кушает. Ну какое мне дело, зачем она кушает, ну нравится ей, ну кому она этим вредит? Так нет, мне обязательно надо приговорить её к расстрелу за излишний вес. Она сама, бедняжка, страдает, а тут ещё я флюиды осуждения испускаю. Хотя, не похоже, что она больно уж страдает. Вполне себе довольная. Всё-то её по кайфу. Ну и что? Поэтому надо хотя бы для себя уровень её счастья снизить что ли? Это же зависть, простая, грёбаная зависть. Мол, не могу я так вот сидеть в кафе и есть свой морковный пирог с улыбкой, будто мне зарплату повысили. Этак можно и весь мир возненавидеть. Так я и ненавижу, что ж тут нового? Вон сколько их, ненавидящих. Но ведь так можно и без друзей остаться. Вроде, у меня с этим нет проблем… Да какой. К чёрту, нет. Есть, конечно. Многих своих друзей я основательно достал. Они, конечно, со мной общаются, но иди, знай, чего им это стоит. Так что нужно мыслить в каком-то ином ключе. Ну так меня учат всякие духовно продвинутые знакомые. Книгу как-то дали почитать для самоопределения. Там был вопрос такой: «бывало ли у вас ощущение полной отчуждённости от мира?». Вопрос даже порадовал, значит не один я, вон как его уже удачно сформулировали умные люди. Конечно, бывает, это даже не ощущение, это видение мира какое-то. Оно много мне даёт. Прежде всего, чувство собственной исключительности. Гордого одиночества и вознесённости. Но и цена у такой идеи высокая. Кто меня таким долго терпеть будет? И всё это как-то нестатично даже. Меня швыряет из крайности в крайность – или полное презрение ко всему вокруг, или убеждённость, что я самое никчёмное существо во Вселенной.

В воскресенье, например, я не умею жить. У нас это первый день рабочей недели. Мне тошно и реальность наваливается, как безжалостный соперник в борцовском поединке. В России говорят: понедельник день тяжёлый. Получается, всё зависит от того, когда начинают работать и в соответствие с этим определяют тяжесть. А здесь воскресенье день тяжёлый. Да и понедельник не лучше. Дело в работе, мать её. Если свою работу ненавидеть, то тяжёлой станет и суббота только от мысли, что завтра опять туда же. Один мой приятель всё уверяет, что это проблема девяноста там с чем-то процентов населения земли. Любит он всякую статистику. Доказывал мне, например, что средний мужчина думает о сексе каждые 4—5 минут. Ну, к статистике я равнодушен. Прочитал у умного человека, что если мой сосед бьёт жену каждый день, а я – никогда, то по этой дурацкой статистике мы бьём жён на двоих через день. Вот вся цена этим социологам. Но в принципе, что-то в этом есть, не особо я встречал людей, работой своей довольных. Но в общем-то знаю парочку. Или врут?..