Владимир Вечфинский - Такая короткая длинная жизнь

Оказалось, что этот анекдот имел вполне реальную основу. Действительно один вертолет упал в джунгли. Экипаж захватили повстанцы (Против чего повстанцы? Не помню.). Негров расстреляли, а с русским пилотом и переводчиком пили водку и закусывали (может бананами). Между прочим, командир негритянского отряда действительно учился в МГИМО.

Ира поступала в торговый техникум в Кинешме, но у нее тоже не получилось. Она приезжала ко мне в Горький.

И вот, верьте, не верьте, но все сложилось так, как сложилось – мы вместе. Но было еще кое-что. Об этом позже.

Во время учебы в РГАТА я подрабатывал электриком в Рыбинском театре. Но это длилось меньше двух семестров. Ведь в театре надо было работать не только вечером, но и днем (репетиции, подготовка к вечерним спектаклям и т.п.).

Однако вернемся к моей учебе в РГАТА. Учился шаляй-валяй, но каким-то образом держался по оценкам немного выше середины по группе. Я не представлял себя литейщиком на заводе и после каждого семестра пытался перевестись в только что открытый Ярославский государственный университет (ЯрГУ).

Но свободных мест в ЯрГУ первоначально не наблюдалось. Наконец, после окончания 3-го курса в РГАТА мне удалось перебраться в университет. Этому помог мой отец. Он был по делам в Ярославле в театре им. Волкова, зашел к проректору по науке ЯрГУ и сказал, что у него есть сын, который мечтает стать физиком. Проректор ответил: пусть приезжает, «будем посмотреть».

Я помчался в Ярославль. После серьезного разговора с проректором (тут вспомнилось, что я уже не первый раз хочу перевестись в университет) мне дали согласие на перевод. Вернувшись в Рыбинск, я пошел к ректору (в то время им был Силин) и попросил дать мне разрешение на перевод в ЯрГУ. Силин рассвирепел. Он посмотрел мои оценки и сказал, что я три года получал стипендию и должен был стать хорошим литейщиком, но незадолго от окончания учебы (осталось всего 2 курса) решил предать родной вуз. Короче, перевода я тебе не дам. А дело в том, что если бы я отчислился и заново поступил в новый вуз, то мне прямая дорогой на два года в армию. Второй отсрочки не будет. Если же есть перевод, то считается, что я не прерываю обучение. Я опять помчался в Ярославль (в то время я за день мотался на «Метеоре» по Волге дважды по маршруту Ярославль-Рыбинск»). Проректор сказал мне: отчисляйся по собственному желанию, а в ЯрГУ мы тебе оформим перевод. Дело в том, что в то время ЯрГУ давали многие негласные полномочия. Сам ЯрГУ задумывался как источник подготовки классных специалистов для Ярославской области. Проректор университета предупредил, что я могу перевестись только на второй курс (разница в программе). Я в спешке написал заявление на отчисление по собственному желанию и пошел к Силину. Силин был зол, но сделать ничего не мог (я, конечно, не говорил ему о договоренности с проректором ЯрГУ). С подписанным заявлением я направился к декану. Евстафий Степанович прочитал мое заявление, посмотрел на меня и ехидно спросил: «А кто же отчисляется?». Дело в том, что в запарке я написал: «Прошу отчислить меня по собственному желанию». Но не поставил свою фамилию. Силин со злости заявление не прочел. В общем, пришлось переписывать заявление и опять идти к ректору. Вы понимаете, как он меня встретил!!! Но все закончилось хорошо, и я официально значился, что был переведен с 4-го курса РГАТА на второй курс физико-математического факультета ЯрГУ.

Из учебы в РГАТА мне особенно запомнилось несколько эпизодов. Когда мы сдавали зачет по электронике, одним из вопросов был вопрос о p-n переходе в полупроводниках. Никто из нашей группы, включая отличников, не смог раскрыть физику этого перехода. Я этот материал не учил, но каким-то образом сочинил на ходу физику перехода, и она оказалась правильной. Только я и получил зачет. Еще эпизод. Сдавали коллоквиум по теоретической механике. Я снова плохо готовился и начал что-то придумывать. Доцент Могильницкий, повертев листок с моим ответом, весело сказал, что у меня феноменальная двойка. Через две недели я пересдал коллоквиум. На сей раз, Могильницкий сказал, с уважением, что теперь у меня феноменальная пятерка. На экзамене по теоретической механике я решил задачу, которую никто из студентов не мог решить. Причем решил способом, которому удивился преподаватель. Еще помню, что был единственный, кто получил пять баллов по начертательной геометрии. У меня тогда было хорошее пространственное воображение. Преподаватель так и сказала, что с теорией плохо, но задачи (и дополнительные) я решил все. Конечно, при несерьезном отношении к учебе в РГАТА, я получал и двойки. Например, я с трудом пересдал сопромат. А из-за марксистко-ленинской философии я чуть не вылетел из вуза с «волчьим» билетом. Меня интересовал диалектический материализм в области, связанной с физикой. исторический материализм я игнорировал. Однажды я пропустил несколько семинаров, а их надо было отрабатывать. Но в это время у меня возникло несколько вопросов по диамату. Я пришел на отработку, честно сказал преподавателю, что отработаю в следующий раз, а сейчас у меня есть вопросы по диамату. Препод меня прогнал, он решил, что я выпендриваюсь и обещал завалить меня на экзамене и, заодно, на пересдаче. А вылететь из вуза из-за марксистко-ленинского предмета в то время было… Но на мое счастье экзамен по философии был последним. Остальные я сдал и пошел в деканат, чтобы получить разрешение для досрочной сдачи экзамена, так как я уезжаю с родителями на гастроли. Мне дали допуск, и досрочно (опять на 4) сдал экзамен милой старушке, которая любила поговорить о любви. Ребята из группы рассказывали, что препод, который должен был принимать экзамен у меня, был в бешенстве. На экзамен по Теории вероятностей я опять практически не готовился. Теплое лето, отдых на Волге с приятелями. За час до экзамена лихорадочно пролистал чужие лекции (своих в РАТИ у меня не было) и опять единственный, кто решил все задачи и вместо пары получил четыре.

Но эпизод был мне полезен: больше никогда я не задавал вопросов о марксисткой, короче, той философии.

Однако хочу заметить, что философию любил. Не школьную и не институтскую. Хотя понимал, что я, конечно, не философ. Впрочем, в нынешнее время философы в той или иной степени социологи. И это не их вина. Во времена Ломоносова знания о природе были ограничены… Сейчас, и это правда, кем-то похожим на философа может стать физик или математик.

В период учебы в РГАТА я ходил в зимние походы. Первый раз это был поход по лесам и замершим озерам Карелии. Профсоюз выделил несколько путевок на турбазу вблизи Петрозаводска. За неделю мы прошли десятки километров, побывали на водопаде Кивач, ночевали в зимовьях. Обтирались по утрам снегом. В один из самых первых дней похода, упав в снег, я обнаружил перед собой какие-то продукты. Еще раз, упав, я опять обнаружил банку тушенки. Решил, что кто-то, впереди идущий, «маркирует» трассу. После третьего падения, я обнаружил перед носом собственные запасные ботинки. Но зато, в дальнейшем, я научился грамотно собирать рюкзак. По окончанию похода полагалось попариться в финской бане и искупаться в проруби. Мороз был около 30 градусов. Я побаивался. Но оказалось, что когда распаренное в бане тело погружается в воду нулевой температуры на время в пару минут, то холод практически не чувствуется. Однако невдалеке проходила женская группа, которая, хихикая, посматривала на нас.