Эдуард Диа Диникин - Московский психопат

Я повертел в руках одного из кавалеристов. Это был казак. Работа была четкой – «газыри» на груди, папаха, бурка, шашка в руке.

– Это дерево? – спросил я.

– Да. Покрашено, видишь? И лачком покрыта. Ручная работа. На воле такого не купишь.

– Это точно, – согласился я, вспомнив фразу: «Тяжелое детство – деревянные игрушки».

– Пойду куплю водки еще, – сказал я. В глазах Сергея мелькнуло удовлетворение.

За стойкой оказалась та же девушка.

– Здравствуйте еще раз, – сказал я. Мне однозначно нравилась эта стройная блондинка. – Мне в графин налейте полкило водки вот этой. И еще два чебурека. У меня для вас подарочек, кстати.

– Да? – с интересом посмотрела она на меня.

– Да, – я вытащил из кармана куртки сборник стихов. – Это вам. А ручка есть у вас, я подпишу?

– Так это ваши стихи? – с еще большим интересом спросила она, протягивая ручку….

Я подписал ей книгу, узнав, что ее зовут Маша и, вспомнив, что у Малеева есть хороший рассказ о русской девочке Маше. Маша действительно оказалась очень хорошей, сказав, что платить за водку и чебуреки не надо. Это ее ответный подарок. Из чего я заключил, что она или много зарабатывает в этом кафе, что было вполне вероятно, или она вообще одна из его владельцев, что тоже вполне могло быть. Кроме того, я записал телефон Маши, чтобы узнать ее мнение о моем творчестве.

Я вернулся к столу, обратив внимание на то, что за соседним сидели две разбитные подружки лет двадцати пяти. Одна —коротко стриженная брюнетка с неподвижным взглядом и тонкими перламутровыми губами была просто симпатична, другая, – с огенными волнистыми волосами и чувственным ртом, была не просто симпатична, но и весьма сексуальна.

– Черт! – выругался Сергей, выронив «казака». Он нагнулся его искать, а ко мне неожиданно подбежала та самая с огненными волосами.

– Можно вас пригласить? – весело спросила она.

Это кафе было не самое подходящее место для медленных танцев, но она пара уже кружилась недалеко от нас.

– Конечно, – сказал я.

Мы стали танцевать.

– Как тебя зовут? – спросил я, держа руки на ее восхитительной талии.

– Леда, – ответила она.

Я почувствовал себя Зевсом на расстоянии расстегнутой молнии от грешницы.

– Необычное имя.

– Да? Чего же вдруг? Мне всегда казалось – обычное, – удивилась она. И тут я понял, что она Лида, а не Леда.

– Лидия, – сказал я, – я твой Крез.

– Кто? – переспросила она.

– Была такая страна Лидия. А в ней был царь – Крез. Он был очень богат. Я сейчас пишу статью об этом для журнала, – соврал я.

Она посмотрела на меня обещающим взглядом.

Я пригласил Лидию и ее подругу к нашему столу.

– Хтонь, подъем! – Лида позвала заскучавшую брюнетку и, не успев удивиться, я понял, что ее зовут Тоня, но шутить по этому поводу не стал.

– Так и не нашел, – сказал огорченно Сергей.

Девушки пересаживались к нам. Я помог отодвинуть стул. И увидел фигурку. Поднял ее и обнаружил, что у всадника нет головы. Протянул Сергею.

– Постой-ка, – сказал я Тоне.

И подобрал голову всадника, лежавшую рядом с ее каблуком.

– Да положи все обратно в коробку, – сказал я Сергею. – А голову можно приклеить потом. Домой придешь и приклеишь.

Лицо Сергея выражало досаду.

– Подожди, – сказал я.

И пошел к стойке.

– Маша, у вас есть суперклей? – спросил я.

– Зачем вам? – удивилась она. На ее лице уже не было прежней доброжелательности. Видимо, Лида и Тоня ей не понравились.

– Да нам водки не хватило, мы клей решили понюхать, – ответил я серьезно, но, увидев ее выражение лица, рассмеялся. – Да просто срочно игрушку починить надо, это мужчине, моему соседу, надо, чтобы ребенку подарить, – сказал я, борясь с желанием произнести: «Да и девчонок склеить хотим».

Суперклей у Маши оказался. Сергей запротестовал было, сказав, что надо обезжирить вначале, но я переубедил его. Смочил салфетку в водке, провел по шее «казака», капнул чуть позже суперклеем и прижал так сильно, как мог.

– Ну вот, – я поставил фигурку на стол. – Как новенький. Любо?

– Пойдет, – одобрительно кивнул Сергей.

Я познакомил девушек с Сергеем. Мы стали выпивать и разговаривать. Никаких сомнений не было, что сегодняшнюю ночь я проведу очень хорошо

– Раскопали могилу Гоголя, а там головы нет, – сказал я минут через пять, так как мы говорили про «казака», которого я только что починил, и разговор этот вывел нас на тему писателя-мистика.

– Да ну? – удивился Сергей.

– Да. Непонятно, куда девалась.

Сергей не был прирожденным уголовником. Первый срок, по его словам, он вообще получил из-за того, что его половинка оказалась, условно говоря, чьей-то четвертинкой.

– Связалась с «козлом» одним, – сказал хмуро Сергей.

Вот ему-то он и обломал рога. Да так, что у того череп треснул.

Сергей рассказал до этого, что только-только устроился работать на какой-то конюшне. Кажется, землекопом. Вероятно, землекопом работал и его знакомый, который подошел к нам. В отличие от Сергея, во взгляде которого читалось мужественность, несмотря на явно испытываемую им легкую неловкость из-за отсутствия денег, его знакомый выглядел помято и неуверенно. Однако было видно, что они были рады видеть друг друга. К тому же, знакомый, чьи руки были нечисты, в прямом смысле, словно он только что копал могилу, купил еще один графин и закуску.

Машу за стойкой бара я уже не видел. Лида за что-то ударила Тоню. Та заплакала, но быстро успокоилась. Я подумал, что надо взять телефон у Лиды и уехать. Или забрать ее с собой. Или пойти вначале за кафе с ней и вступить в связь. Почему бы и нет? Кафе закрывалось, знакомый Сергея, предложил перейти в другое, круглосуточное, через дорогу. Мы встали и пошли.

Оно оказалось пустым, если не считать девушки за стойкой – неудачной копией Маши, двух уставших охранников и здорового пьяного парня, который шатался от своего пустого столика до стойки и обратно. Складывалось впечатление, что он хотел выпить, но у него не было денег.

Мы сели. Но тут выяснилось, что у нас денег тоже почти нет. Я решил брать Лиду и ехать, но вначале немного «накатить». Завязался какой-то разговор ни о чем, но веселый.

Неожиданно шатавшийся парень подошел к нам. И размашисто ударил знакомого Сергея по лицу, так что тот упал на пол. В кафе воцарилась тяжелая тишина.

Я был уверен, что Сергей заступится за своего опешившего приятеля, но он молчал.

– У тебя руки грязные, – объяснил свой поступок парень. – Нельзя за столом с такими руками сидеть. Иди, вымой руки в туалете.

Приятель Сергея покорно кивнул, поднялся и пошел мыть руки.

Настроение у меня от таких событий не улучшилось. Все же, мы вновь вернулись к разговору и выпивке – «шатун» ушел на улицу – но сидели уже не так ладно.