Евгения Микулина - Большая Любовь. Женщина-Vamp: вампирская трилогия

– Какая «она»? Их тут целый танцпол.

Серхио поднимает одну бровь:

– Неубедительно. – Черт бы его побрал! Ну ладно, кого я в самом деле обмануть пытаюсь? Он все-таки хорошо меня знает, и он мне самый настоящий друг. И как настоящий друг он, уколов меня иронией, приходит мне на выручку и смягчается – делает вид, что пока меня не расколол, и опускается до пояснений: – Новая девушка. Русая. Там, слева. Ты не сводишь с нее глаз.

Хм, неужели мое внимание к Любе так заметно? Или это только Серхио, имеющий огромный шпионский опыт, все подмечает?

– Наш новый продюсер, Люба Быстрова. – Я пожимаю плечами, изображая непринужденность и равнодушие. – Она раньше работала в «Лидере».

Серхио устремляет на танцпол чуть более заинтересованный, чем раньше, взгляд:

– А, так это она мне звонила и страшно извинялась за перенос съемки?

– Точно. Я и забыл, ты же тоже должен был в Архангельское ехать.

– Приятная девушка. Язык хорошо подвешен.

Я поднимаю на него взгляд. Красивая физиономия испанца непроницаема.

– Серхио, почему мне кажется, что ты чего-то темнишь, как обычно?

Он усмехается и на секунду отрывается от разглядывания Любы, чтобы бросить быстрый взгляд на меня:

– Потому, что у тебя самого рыльце в пушку. В самом деле, Влад – ты долго смотрел на нее, и личико у тебя было странное. Я наблюдал за тобой. Что происходит?

Мне стоило бы задуматься – происходит ли? Обычно, если Серхио что-то чудится, что-то и правда есть. Но я не задумывался, и мне остается только мотнуть головой:

– Ничего. Ровным счетом ничего. Я просто… думал.

Он продолжает вопросительно на меня смотреть. Я поясняю, мучительно подыскивая правильные слова:

– Она такая… живая.

– Они все живые.

– Пошел ты!.. Не в этом смысле. Я имею в виду характер. Манеру поведения.

– Ты знал ее раньше. – Это не вопрос, а утверждение. И я понимаю, о чем он: речь не о том, знал ли я Любу на прежней работе. «Раньше» – значит «до того, как стал вампиром».

– Знал.

– И не просто знал.

– Не просто. У нас был роман. Легкий. Ни к чему не обязывающий.

Серхио хмурится:

– А Марина знает?

– Знает. Ну и что? У нее с тобой вон тоже был роман, но я же не возражаю.

– Это верно. И хотел бы я сказать, что это ситуация несколько другая. Но в сущности, наверное, ты прав: похожая. Хотя… Есть разница, и я не уверен, что ты ее четко осознаешь. Она, как ты справедливо отметил, живая. Ты смотришь на нее – и вспоминаешь, верно?

Я взглядываю на него подозрительно:

– Ты с Мариной говорил, что ли?

– Клянусь честью, нет. Но вывод напрашивается. Что тебе надо от нее? Ты думаешь, она поможет тебе вернуться в прошлое? – Испанец смотрит мне в глаза пристально и серьезно: – Ничего не выйдет. Возврата нет.

Гнев вспыхивает внезапно, и на секунду ослепляет меня – у нас, вампиров, нрав горячий, и фитиль горит ох как быстро:

– К черту! Ничего мне от нее не надо. Я просто… – Не знаю, чего я «просто». Просто хотел, чтобы рядом со мной был живой и нормальный друг из прошлой, живой и нормальной, реальности? Не могу я так сказать своему не в меру проницательному мертвому и ненормальному другу. Подавив ярость, я говорю – сам слышу, что с горечью:

– Я знаю, что возврата не будет. Да я и не хочу. Я ни о чем не жалею, Серхио. Я получил что хотел, и я всегда знал, что ценник у этого немалый. И вообще жалеют о свершившемся только дураки, а я все-таки не совсем тупой.

Взгляд Серхио смягчается, он ободряюще кладет мне руку на плечо:

– Прости. Я знаю, как тебе нелегко. Я только… – Он делает паузу, тоже ища верные слова: – Мы все были в том месте, где ты теперь оказался, Влад. Мы все хотели невозможного. Все цеплялись за прошлое. Рано или поздно придется уйти.

Сам того не зная, он озвучивает мысли, бродившие у меня в голове весь вечер. Мне остается только кивнуть и хмыкнуть. Он не снимает руку с моего плеча:

– Просто будь осторожен. Она кажется славной девушкой. Не наломай дров.

– Не волнуйся. Я буду держать себя в руках. Как обычно, впрочем.

Мне нужно еще выпить и покурить. Курить можно и в зале, но мне внезапно становится до тошноты душно и тесно. Я не могу ни секунды оставаться в этой толпе, среди этих разгоряченных тел и улыбающихся лиц. Мне нужно на воздух, и я, невежливо бросив Серхио, устремляюсь сквозь толкучку в сторону лестницы, ведущей на крышу. На крышу нам сегодня тоже можно выходить. Никто, правда, особенно туда не рвется, потому что ночь холодная. Ну тем лучше – я смогу побыть один.

Серхио очень умный – знает, когда удалиться в тень. Он за мной не идет. Закрывая за собой дверь, я вижу, что он, взяв себе свежий коктейль, закуривает, опирается на балюстраду нашей антресоли и устремляет взгляд в зал.

На крыше пустынно и тихо – звуки музыки с нашей дискотеки сюда едва доносятся. Я смотрю на темное небо, на крыши и трубы старых заводских корпусов. Не особенно красивая картинка, но мне она нравится. Я люблю этот город даже в самых унылых проявлениях. Это МОЙ город.

Интересно, каким он станет через сто, двести лет? Будет ли он нравиться мне, как теперь?

Марина возникает рядом со мной бесшумно, но я, конечно же, сразу ощущаю ее присутствие. По запаху и по особой электрической заряженности, которую сообщает воздуху появление женщины, которую я люблю.

Она берет меня за руку.

– Как красиво. – Она всегда знает, что сказать. И главное, не кривит душой: она понимает, почему я нахожу эти облезлые крыши красивыми, и она согласна со мной. – Помнишь наш первый корпоратив? Когда ты старался никому не показать, что у нас роман, мы сбежали порознь, и пили потом шампанское у меня на террасе.

– Отчетливо. – Я улыбаюсь. Это прекрасное воспоминание. – Между прочим, нам ничто не мешает повторить сей трюк. Грант уже сказал свою праздничную речь, ты исполнила свой танец. Нас все видели. Можно смываться. Что думаешь?

– О да! Давай.

Я пожимаю ее пальцы и спрашиваю:

– По крышам?

У нас с Мариной есть любимое общее развлечение – носиться по крышам, перепрыгивая с одной на другую. Такой, знаете ли, вампирский паркур.

Она забавно морщит нос. Видно, что соблазн велик. Но потом качает головой:

– Ох, нет. Надо все-таки сказать Гранту, что мы уходим. Чтобы не беспокоился.

Слова ее справедливы, и мы, держась за руки, спускаемся вниз. Вечеринка все еще в разгаре, но шум и суета больше не раздражают меня. Мы быстро пробираемся к выходу, кивнув на прощание Гранту. Он весело машет в ответ.

В последнюю минуту, уже выходя из зала, я снова нахожу глазами Серхио. Он спустился на первый этаж и, непринужденно лавируя между девушками из бухгалтерии, направляется к периферии танцующей массы.

К громко смеющейся над чем-то Любе Быстровой.