Андрей Виноградов - Наследник

По моему разумению, подарок по своей природе уже сюрприз. Даже если он долгожданный. Даже если сделан по предварительному заказу или с двумя примерками. Наверное, юристы сказали бы о таком «сюрприз по предварительному сговору». Они обожают изобретать нечеловеческие словосочетания. И очень этим бравируют. Причем не бескорыстно. И не бесплатно тоже. Эк же меня занесло…

Нацеленная отнюдь не на редут моих комплексов резиновая подружка – моя компания дураковата, но не глумлива – все же зацепила объект. По касательной. Трепетную душу зацепила. Образовался легкий порез. Пустяк. Однако если сразу его не продезинфицировать, то ранка может загноиться. Пришлось прибегнуть к подручным средствам. Водка в бокале с шампанским – прекрасное средство поднять пузырящимся эндорфинам градус и ускорить доставку к месту назначения. Но и она, родимая, не подняла, не справилась. В порезе люто защипало, и состояние мое вместо облегчения заметно усугубилось. Оказалось, что на нетрезвую голову легче трезво оценивать неявное. Правда, становится от этого тяжело. Наверное, это шампанское и водка… Ягода и зерно… Отсюда конфликт. Здесь природа парадокса.

Для начала я удалил с глаз лишнюю влагу, спутницу вторичного потрясения необычным подарком.

«Надо же до такого додуматься?! – прикрываясь закусками и беззаботными улыбочками, исподтишка оглядел компанию. – Вот заразы, а ведь как талантливо прикидываются друзьями!» Потом перемолол в слегка надсадный хохот рвавшиеся на язык недобрые слова и напыщенно про себя побожился, что месть моя будет страшна и неотвратима. Прямо-таки уродлива. Она будет похожа, пригрозил я мысленно, на председательшу нашего жилтоварищества. Матёрая женщина с упёртостью штатного мытаря собирала с жильцов денежную дань на что-то или от чего-то. Скорее всего, на беспомощные средства против вездесущих распоясавшихся тараканов. Ну и на робкие вылазки против наседающей ветхости. Другими идеями наш дом не одаривает, не шибко креативен. Нетрезво взгрустнулось при мысли о том, что никогда в нашем доме ничего не изменится. Разве что к худшему. В том числе и старая жаба с ее бесконечными поборами. Хотя хуже, казалось бы, уже некуда. На какое-то время от планов возмездия меня отвлекли деньги, точнее их устройчивое до монументальности отсутствие. Как всегда, я немного побогохульствовал.

«Немного? Это как? Признаюсь, к мерилу богохульства касательств до сих пор не имел, даже не знаю, что бы это могло быть. Наверняка нечто подобное наличествовало у инквизиции. Может, знаки считали? Как в издательствах. Потом редактировали организм по собой церковной методике… Какая безжалостная физическая цензура. С ума сойти. Интересно, кто размножил заметки об этом «искусстве» среди берий, ежовых и прочих мюллеров?»

Деньги-деньги… – валко думал я о презренном. Даже не думал, а вызывал предмет. Тут же представил себе, как они откликаются в такой же манере: нет-нет! Подлые подражатели! Ничего своего. Неправда, свои есть, это хозяева. Все остальные – чужаки. Люди, что говорят, будто деньги не приносят счастья, наверное, убеждены, что счастье должно быть оригинальным и неповторимым. А деньги… – они деньги и есть. Пусть они принесут мне не счастье, что-нибудь проще, зауряднее, я готов. Это может быть радость. Или удовольствие. Пусть хоть удовлетворение – низший порог положительных ощущений. Впрочем, нет, есть и пониже… Например, «уже не так больно». В самом деле, пусть кто-нибудь поставит на мне опыт.

«Пусть, пусть, посмеемся», – гундосит мой внутренний голос.

«Кыш!» – выпроваживаю его, как птицу, надумавшую поселить клюв в яблоке.

Да, именно опыт. А взамен я поделюсь собственным опытом: безденежье – вот что никуда не надо приносить. Оно тут, и его всегда много. С контрольной группой могу свести, если меня одного для опыта маловато. Колоссальная по численности группа, потому что… Всевышний ленив! Да-да, ленится Он приносить удачу. Наверное, много мнит о себе, ворчит: «Нашли себе почтальона, подарки им раздавай! Подарки получают те, у кого получается».

«Так-то», – отбила получас напольная статуя с лицом-циферблатом.

«Да-да», – кивнул я своим мыслям. Не слишком уверенно в части обличения Господа.

Заодно решил, что утром передарю «безотказную утешительницу» – так значилось в аляповатой новогодней открытке – знакомому чудаку. Есть люди, у которых лучше всех получается быть чудаками. Странно: вроде бы массовое явление, а по-настоящему чудить выходит не у всех. У моего знакомого чудачества были призванием. Мой чудак ютился на пару этажей ниже, в цоколе. Там располагалась дворницкая. По неведомой мне причине, обитатель дворницкой именовал ее мастерской. Тем самым он явно в разы завышал статус помещения с одноглазой электроплиткой, продавленной раскладушкой и пародией на санузел. Для такой «роскоши» и «дворницкая» – уже титул. Вот в эти скупые квадратные метры я и надумал наладить «утешительницу».

– Чего скис, Вань? Братка, Новый год же! – окликнули меня, и я вновь послушно зашумел в общем гвалте.

Забалагурил, загоготал со всеми вместе. Будто и не над собой. Будто бы вовсе не мне подарили это сексуальное чудище. Затаился, одним словом. Прикинулся безответным. На душевном барометре стрелка косилась на сектор «поганенько» с прицелом примерить на себя «полное дерьмо». А тут еще мелкий кровосос «вещун» снова принялся нашептывать: «Не спеши, Иван, это только начало. Будет хуже. Намекнуть – почему?» В подсказке я не нуждался, тоже мне – загадка. Повод для пессимистичных прогнозов вполне уже мог переминаться с ноги на ногу за входной дверью. Не ясно, правда, что за резоны тянуть время?

Какого черта она таится? Я же знаю, что мои уговоры ни к чему путному не привели.

Бывшая девушка моего друга детства с чего-то одумалась и «простила» его за то, что сбежала из-под венца. Фигурально, конечно, насчет венца, из загса она дала дёру. В церкви бы припугнули, в крайнем случае дали бы кадилом по дурной голове, и… сдулся бунт. С небесами не забалуешь. А тут, когда по-простому, на банальном людском междусобойчике – какая управа? Эффектно ушла. Неожиданно, с шумом. Как ракета от шаловливого пальца дежурного по установке. Авторучку швырнула в несчастного церемониймейстера – и попала! Тот, мне показалось, ветры пустил от неожиданности. Букет запулила в угол, обошлось без жертв, я вовремя шагнул в сторону, прикрывшись женихом. Невеста же фурией рванула через очумевшую публику на выход. Без малейшего, как утверждал жених, повода, без каких-либо объяснений. Как граната, из которой чека сама выпала. Я ему верил. Даже не выкрикнула ничего. Я бы на ее месте всех озадачил… Например, крикнул бы что-нибудь про пепел Жанны д’Арк, который стучится в мое сердце. Нельзя же, чтобы во все сердца стучался один и тот же пепел, пепел Клааса. В конце концов, есть немало сожженных, что вправе претендовать на высокую долю. Я бы точно выбрал не Клааса, хотя в его имени уже стук. Возможно, при крещении мальчика Клаасом церковники услышали в этом имени что-то доступное только им. «Сожжем», – мелькнула мысль. В те далекие времена граждане Фландрии еще не были отмечены в европейских пределах особым законопослушанием, равно как и верноподданичеством испанской короне. И испанская инквизиция принялась откладывать на дрова, сделав пометку в метрике мальчика.