Андрей Виноградов - Наследник

Все вокруг зашумели: что это с невестой? куда это она? Я тоже растерялся, но несколько по другому поводу, меня терзали недобрые предчувствия. И не зря. Ко мне она, черт бы ее побрал, рванула! Ко мне домой. Позже заявила, что вся эта суета со свадьбой была фарсом и провокацией, целью которой было мое прозрение и победоносная война с другом за ее руку. Сердце, как выяснилось, уже было моим. Вбила себе в голову, дурашка, что мы предназначены друг для друга и сделка эта имела небесное происхождение. Я ее уверенности не разделял, зато сделал прелюбопытнейшее открытие: если по нескольку раз в день повторять про две половинки одного апельсина – по-моему, эту дичь придумали испанцы – то оскомину слова набивают никак не меньшую, чем сами цитрусовые. Мозг начинает «сводить», как у пятиклашки, случайно застрявшего на лекции пятого курса физтеха. Первоклашка, замечу, не вундеркинд. Наверное, в силу своей чувственной недозрелости, о сожительнице я часто думал как о безнадежной альтруистке, но временами считал ее доброй самаритянкой.

Почти месяц нам вместе было радостно. Есть подозрение, что это моя мама старалась, а потом ей надоело. Или сожительница моя наскучила, что более вероятно. Еще неделя прошла хорошо, дальше пара дней – недурственно. Потом понеслось-поехало. Хозяйка квартиры вернулась с дачи и с порога принялась скандалить по поводу того, что два человека – это не один, износ всего – выключателей, толчка, ванной, полов, дверных ручек, газовой плиты и кухонной мебели – в два раза больше. Смиренно преподнесенной доплатой она не удовлетворилась, каждый день грозила позвать участкового и подличала как могла. Проживавший на моей жилплощади Дядя Гоша интригу прочувствовал и по-своему долил в нее красок. Петруха, еще один квартирант (этот титул он считал для себя унизительным, вскоре поймете почему), тоже не отстал, отметился. Да так, что мы всем скопом чуть не поседели. Включая Дядю Гошу. Все, кроме хозяйки: подумаешь, платяной шкаф посреди ночи рухнул как подкошенный со всем скарбом внутри и сверху. Во-первых, шкаф не ее, во-вторых, ее дома не было, «от нервов» снова удалилась на дачу.

Ужас был в том, что я их всех понимал. И втайне поддерживал. Даже хозяйку. Вся эта «а-ля семейная мутотень» мне порядком осточертела. Сдерживали странно понятое чувство долга перед другом, столь же сомнительное бремя ответственности за «перешедший приз» и нежелание признаваться маме в ошибке. Очередной.

Друг, надо сказать, неожиданно подвернувшуюся ему удачу в моем лице по душевной черствости не оценил. Точнее, оценил по-своему, неверно, и пообещал свернуть мне при случае шею. Я же ждал совершенно иной оказии, что позволила бы мне объясниться с другом без мордобоя. По моему разумению, именно такой способ выяснения отношения должен считаться мужским, а не «эй, пойдем выйдем!». Это как раз совершенно по-детски. Правда, увечья случаются взрослые.

Пораскинув мозгами, я всё же решил, что мою «оказию» друг как нечего делать присвоит себе и использует как свой «случай», то есть покусится на мою шею. Ей, шее, отнюдь не грозило быть свернутой, соперником мой друг был слабым, не боец, но мог запросто надорваться от крика или в запале сам себе что-нибудь об меня повредить. Я предпочел не мешать жизни неторопливо сплавляться по неловко устроенному руслу и даже после того, как «мадам съехали», не торопился устранить конфликт с другом.

Хозяйка квартиры отметила отъезд незаконной жилички неожиданной похвалой в мой адрес: «Правильно, что погнал. Руки из жопы. Плиту засрала – кто отмывать будет? Уж не я ли?»

Я никого не выгонял, но плиту пришлось отмывать.

И вот теперь сумасбродная девица нежданно-негаданно вознамерилась вернуть себе моего предшественника. Лучшего места и времени, чем встреча Нового года в моем скромном жилище, для этой бредовой затеи, по-видимому, не нашлось. Где-то прослышала – общих знакомых тьма, – что друг в отношении меня сменил гнев на милость, больше не винил за подлость, а справедливо счел жертвой обстоятельств. Кстати, «подлость» я потребовал уточнить как «пассивную», и моя настойчивость была оценена. Наблюдая за другом, я пришел к выводу, что о своих бывших говорить куда легче, когда под рукой обретается нынешняя. Пустячок, а именно то, что мой друг обрел новую «половинку» в планах смутьянки, среди заслуживающих внимание, себя не нашел. Больше того, я подозревал, что именно это обстоятельство легло в основу творческого замысла. В смысле: «Я вам сейчас обоим такое сотворю!»

«Таков ее план, – сыпанули мне щедро дроби в крупу добрые люди. – Волнуйся!»

От видения подстерегающего застолье вероятного будущего меня нешуточно замутило. Давно подмечено: не намешанное валит с ног, а навеянные им мысли. Я прикинул шансы новой пассии друга, та сидела аккурат напротив меня. Нашей общей бывшей она была не соперница, дура дурой, на такую бы я ни за что не покусился. «Вот и славно, – порадовался неожиданной удаче. – Будем с другом детства дружить до самой старости». Я даже забыл на минуту, что наша общая бывшая – как о СССР рассуждал, то есть о Родине, – возможно, вся в нервах пасётся под моей дверью. Собирается с силами. Слова зубрит, которые надо сказать, если ей на звонок откроют. Что не факт, поскольку звонок я предусмотрительно отключил, как только собрались все приглашенные. Правда, у нее был ключ. Дубликат. Жесть какой криминал с точки зрения правил. Оставалось надеяться, что ей не придет в голову им воспользоваться, насколько непросто при съеме жилья поменять замок. Целое событие, если кто не знает.

Мне казалось, я слышу ее истеричные каблучки, чувствую напряжение. Мои внутренности сжимались от звуков, похожих на поворот ключа. Если правда, что детектор лжи можно обмануть с помощью мышечной игры сфинктером, я в те минуты был бы асом разведки. И молился: «Господи, спаси и сохрани, ведь мы столько лет дружим. И мы только что помирились. Ты свидетель, я ее просил, отговаривал…»

Молитва – великая сила, если молишься искренне, я же в тот вечер сам себя превзошел. На всякий случай по-хозяйски сослался на какую-то ерунду, выглянул на лестничную клетку, предвкушая сцену и диалог:

«Ты?»

«Кто же еще? Я здесь живу. Войдешь?»

«Пошел к черту».

«Ну как знаешь. Кроме меня тебя там никто не ждет».

«А ты… Ты ждешь?»

«Нет».

Дверь, замок, еще поворот, цепочка, выдох.

На лестничной клетке в табачной дымке я обнаружил соседа с верхнего этажа. На «родном» этаже его с куревом и привычкой бросать непотушенные бычки в мусоропровод нещадно гоняли. У нас тоже соседа не то чтобы привечали, тоже ругались, но не так сильно. Вроде как гость. Для гостя поблажки – это нормально, это по-людски.

Однако же надувная баба. Больше всех радости от появления в доме резиновой подруги досталось на долю Дяди Гоши. Он заслуживает большего, чем просто упоминания. Так и будет, но позже. Тогда же поизгалялся дядюшка над племянничком всласть. Счастье, что слышу его только я, как правило только я. Больше никто, ну-у почти никто. Скажем так. В противном случае пришлось бы приструнить родственника, преподать урок воспитания не по-макаренковски. Или как раз по-макаренковски? Помнится, что в педагогической науке единства на этот счет нет. Помнится также, что я никогда не занимался педагогикой. Но ведь помнится же! Иными словами, из неопределенных, назовем их, источников мною когда-то было усвоено: воспитывать старших на людях нехорошо, не принято, скотство. И вообще, – себе дороже. В случае с Дядей Гошей последнее обстоятельство превалировало над всеми прочими.