Вячеслав Береснев - Лысая

– Слушай, Серёг, давай не сегодня? – умоляюще сказал Рубенцов. – Я, гадом буду, верну, но у меня это последние…

– Завали! – прикрикнула на него Лысая. Это было дело Серёги, а не её, но уж больно ей хотелось припугнуть Рубенцова, пока была такая возможность. – Ты либо бабки Серёге верни, либо я тебя с этой малышкой познакомлю.

Это сработало.

– Да ща! – с недовольным отчаянием произнёс Рубенцов, захлопывая дверь. Минуту-другую его не было, затем он снова возник на пороге, протягивая Серёге пачку купюр: видимо, единой пятитысячной не нашлось.

– Ну так бы сразу, – сказал Серёга, забирая деньги. – Всё, вопросов больше нет, бывай.

Он даже пожал ему руку (Рубенцов был, мягко говоря, не на вершине блаженства). Когда Серёга стал спускаться, он хотел, было, закрыть дверь, но в проём в последний момент вклинилась бита.

– Если хоть кому-то растреплешь, – как можно более угрожающе сказала Пашка, – прибью!

Они вышли из подъезда, направившись к машине. Небо окончательно затянуло, но дождя пока что не было.

– Твой знакомый? – спросил Серёга.

– Одноклассник. Та ещё паскуда: из-за него я и стала Лысой. А с чего он тебе должен денег?

Серёга ухмыльнулся.

– Он как-то раз у меня занял. Надо сказать, это было уже давно, а именно сейчас мне деньги понадобились… Решил его поторопить. Кстати, красава, Лысая, тебе респект. Сам я деньги вытрясать не очень умею. А у тебя круто получилось.

Пашка довольно хмыкнула.

Они снова сели в машину и поехали в обратную сторону. Мелко заморосило.

– Куда ты теперь?

Серёга не ответил: зазвонил телефон.

– Приветствую… Да, как раз. А вы где сейчас? – говорил он с паузами.

Мимо них проскользнул поворот на Полтинник.

– Ну у меня есть, да… Могу отдать, если надо. Да? Х-хорошо, – это слово Серёга неуверенно протянул, притормозив машину, – ладно, скоро буду.

– Что, ещё один должник? – спросила Лысая, когда он бросил телефон в бардачок.

Серёга поморщился, разворачивая машину: теперь они таки свернули к Полтиннику.

– Да не. Кое у кого ко мне есть разговор.

– Звучит так, словно тебя будут пиздить.

– Надеюсь, обойдётся без этого, – ухмыльнулся Серёга. – Но ты же со мной, если что.

Эти его слова Лысой не понравились – но она ничего не сказала.

Они остановились у торца серой, мрачной, как СССР, «сталинки», а затем обошли её, углубившись в поросший высокой травой дворик. Зелень действительно была почти везде: окутала чёрные прутья забора, пролезла сквозь купол разноцветной «паутинки» с отвалившейся краской, спрятала под собой основания турника, даже скамейка с одной стороны почти заросла лопухами. Тут можно было снимать какой-нибудь дешёвый постапокалиптический фильм, если бы двор не полнился людьми: компания подростков сидела на мощном покосившемся стволе дерева, несколько парней подтягивались на турниках, то и дело переругиваясь, а какой-то потрёпанный алкаш рылся в урне, пытаясь найти стеклотару. На одной из скамеек сидела девушка в чёрной спортивной одежде. Именно к ней и пошёл Серёга – и Лысая последовала за ним.

– Добрый день, – с девушкой младше него он говорил на удивление учтиво.

– Присаживайся, – сказала она вместо приветствия, отодвигаясь.

Лысая, оставшаяся стоять – потому что её присесть пока что не приглашали – внимательно рассмотрела девушку.

В ней не было ничего особенного: длинные и прямые русые волосы, бледное лицо, правая рука испещрена мелкими царапинами, на левой тонкий чёрный ремешок. Под чёрной «адидасовской» спортивкой была футболка с какими-то буквами, какими – не разобрать. Кир бы такой точно отдал своё прокуренное сердце.

Серёга отдал этой девушке деньги – куда больше, чем получил от Рубенцова, видимо, свои добавил тоже. Удовлетворённо кивнув, она сунула их во внутренний карман куртки. И, кажется, только после этого заметила Пашку. Не стала ничего спрашивать у Серёги, присмотрелась.

– Ты вроде с Останцевым тусуешься?

Это была фамилия Кира. Лысая кивнула. Эта девушка не вызывала у неё особенных чувств, но как-то напрягала : Серёга был с ней подозрительно учтив, и это было странно.

– Она со мной, – сказал он, – Пашка её зовут. Или Лысая, кому как нравится.

– Я уж поняла, что с тобой. Короче, – она понизила голос. – То, что долги возвращаешь – молорик, ценю. К июлю для тебя работа найдётся, так что на то время пока что ничего не планируй.

– Понял, – кивнул Серёга, согласившись без раздумий. – А что за работа?

Девушка посмотрела на Пашку.

– Погуляй пока, Лысая. Мы побазарим.

Хотелось бы что-нибудь ей ответить, чтобы не залупалась – но Пашку остановило то, что это могло бы испортить таинственное Серёгино дело. Лучше вообще ни во что не вмешиваться. Она отошла, встав поодаль, опёрлась на забор и стала скучающим взглядом следить за парочкой.

И что у Серёги за работа такая? Впрочем, поморщилась Лысая, ей-то какое дело. Пусть работает где хочет. И всё же грызло, мелко грызло неумолимое любопытство, которое Пашка отгоняла всеми силами.

Спустя несколько долгих минут девушка опять подозвала её. Это начинало напрягать: она отдавала приказы таким уверенным и беспрекословным тоном, будто весь мир был у неё в подчинении. И Серёга – непринуждённый, будто бы вечно накуренный Серёга! – слушался её, и будто бы даже побаивался! Это вводило Пашку в ступор.

– Короче, слушай сюда, Лысая, – спокойно сказала она, скрестив пальцы рук и положив локти на колени. – Передай Останцеву, что пизда ему. Он поймёт, за что.

– А сама передать не можешь? – прямо спросила Лысая, нахмурившись: происходящее нравилось ей всё меньше и меньше. Сначала эта деваха приказывала ей, а теперь уже за что-то угрожала Киру. Конечно, ему было, за что угрожать, однако просто так оставлять это Пашка не собиралась. – И от кого?

Девушка взглянула на неё. Глаза у неё были голубые – но тёмные-тёмные, Лысая таких ни у кого не видела.

– Я сказала: он сам поймёт. Он рыпался на одного из наших – теперь пусть расплачивается.

– Слушай ты, – сказала Пашка, встав перед незнакомкой, – я знаю, что Кир косячит много, но передавать я ему от тебя ничего не стану. Просто знай: если с ним что-то случится – ты сама огребёшь по полной.

– Нам пора, Лысая, пошли, – сказал Серёга, поднявшись, и торопливо потащил её прочь.

Девушка на её слова почти не отреагировала, лишь внимательно смотрела ей вслед, а затем сказала негромко:

– Пожалеешь, Лысая.

Пашка собиралась ей ответить что-то ещё, но Серёга потащил её прочь с удвоенной силой.

Первые минуты обратной дороги они молчали.

Лысая обдумывала слова этой девушки про Кира. Обо всех своих делах он не рассказывал не только ей, но и вообще никому, но чтобы кто-то всерьёз грозился набить ему морду – такое было редкостью, и могло быть следствием какого-то очень серьёзного косяка. А такой у Кира пока что был только один, и знала о нём только Лысая. Но как эта девушка могла быть связана с тем боксёром, и откуда знала, что Кир – друг Лысой?