Дмитрий Шершнёв - Катехизис действительности

Сотрудничество Беларуси и Венесуэлы, вопреки здравому смыслу и больному рассудку, набирало очередной виток идеологической мастурбации с выпрыскивающимися по капле нездоровыми экономическими последствиями. С ранних лет нас убеждали: беларуское и венесуэльское экономические чудеса едва ли не едины. Они были ячейками одного огромного Чуда, чьи ростки пробивались ещё на фундаментах древних пирамид южноамериканских племён.

Тех самых племён, останки культур которых археологи находили в плоских курганах под Минском. Беларуская национальная культура имела схожие черты с венесуэльской, венесуэльская история едва ли не повторяла историю Беларуси. Народы обеих стран постоянно боролись, даже когда бороться было не с кем, даже когда очень хотелось спать.

Информационная борьба народов Беларуси и Венесуэлы против монстра с кроваво-красными глазами по прозвищу «капитализм» напоминала борьбу второклассников против студента пятого курса факультета журналистики. Маленькие дети – сама непосредственность и никогда не врут. Студенты же врали всегда, в первую очередь – себе, наивно принимая свою ложь за истину, полагая, что они не смогут стать популярными писателями и известными врачами, попав по распределению в аэрогородок. Они и станут ими, во всяком случае, в своих кошмарных снах или в университетских курилках…

Все прекрасно знали, что капиталистический монстр проживал в каждом из них, даже в маленьких детях и священниках. А мы верили, надеялись и мечтали проложить линию метро по дну Мирового океана между Минском и Каракасом и выращивать на дачах бананы и авокадо вместо редьки с картошкой.

***

Добавив громкости в наушниках, Сергей отсчитывал вместе с другими пользователями сети последние секунды, оставшиеся до старта. Он обратил внимание на беларуских инженеров – ребята заметно волновались. Их лица выражали надежду с элементами отчаяния. Отчаяния, вызванного слабым финансированием и нежеланием руководства проводить реформы у себя дома, привлекать иностранные инвестиции и устраивать научные конференции прямо на Дожинках.

У других учёных, наоборот, в выражении лиц сквозила не то постоянная апатия, не то временная усталость от происходящего. В их поведении наблюдалось рвение к прыжку в алую пасть зверя под названием «капитализм» и мечта уехать на постоянное место жительства в его утробы или, в крайнем случае, в другую страну и испытать рыночные отношения на своей шкуре. Несмотря на кислые гримасы инженеров, Сергей испытывал гордость за страну.

По поведению и выражению лиц венесуэльских учёных абсолютно ничего не определялось. Они бегали, как муравьи, зверски жестикулируя и размахивая руками, словно на предвыборной демонстрации или похоронах. За пару секунд до старта в зале, где находилась вся инженерная элита почти-союзного-беларуско—венесуэльского государства, наступила тишина. Лишь звуки метронома оружейными выстрелами гремели в наушниках Сергея.

Три, два, один, пуск, мигание ламп и подсветка мониторов. Процесс старта коллайдера ограничился глухими постукиваниями метронома и широко раскрытыми, как у шотландской вислоухой кошки, глазами персонала лаборатории «Дрозды-1811».

Лабораторию накрыла идеальная тишина. Ничего сверхъестественного не произошло. Инженеры переглядывались между собой, часто и нервно моргая. Часть учёных, разочарованно разводила руками, облизывая губы. Сняв белые колпаки с лысых голов, они медленными шагами двигались к мониторам и датчикам управления. Другая часть молча топталась на одном месте и медитировала, скрестив руки на груди. Дух разочарования мутной пеленой повис в комнате.

– Ну вот, миллиарды долларов, годы работ, и всё насмарку, лучше бы ещё свиноферм и ледовых дворцов построили, – подумал Сергей. Неожиданно его уколол пронзительный тонкий звук, раздавшийся в наушниках. Писк раскалённой иглой проткнул его барабанные перепонки и пролез через узкое отверстие прямиком в мозг. Сергей выдернул наушники и отбросил их в сторону.

– Что за чёрт! Ещё и наушники, – с досадой подумал он. – Да, просто не хватило финансирования. Торопили со сроками, экономили на оборудовании, пилили бюджет и воровали цемент, – раздражённо думал Сергей, трогая свои уши.

Сразу же за резким звуком в зале управления произошла яркая вспышка. Словно бы заставкой планшета включился белый фон. Вспышка длилась несколько секунд, и когда освещение лаборатории вернулось в привычные формы, Сергей не поверил своим глазам.

Камеры в режиме онлайн вели съёмку учёных, медленно паривших в воздухе, словно космонавты на орбите. Инженеры что-то громко кричали, размахивали руками, смешно переворачиваясь в воздухе. С завидным упорством они поджимали ноги себе под живот и, пользуясь моментом, качали нижний пресс.

– Вот это номер, – подумал Сергей, удивлённо уставившись в экран. Было похоже на то, что вместо запуска начали транслировать фантастический фильм. Как если бы хотели компенсировать разочарование неудачным стартом. Хотя лаборатория на экране была та же самая.

Но ещё большее удивление у него вызвали стены лаборатории с установленными на них широкими мониторами. Стены растворялись в воздухе, распадались на пиксели, превращаясь в сероватую дымку.

– Ладно, розыгрыш удался, – с усмешкой подумал Сергей, откладывая планшет. – Может, и не было никакой трансляции, устроили шоу с элементами клоунады, словно выборы адмирала союзного государства. Он посмотрел на настенные часы и не сразу заметил, что секундная стрелка отбивала ход в обратном направлении. – А вот это уже действительно не смешно.

Быстро надев наушники, он снова взял планшет в руки и с интересом уставился на экран. Ни лаборатории, ни учёных. На экран транслировалась игра красок, похожая на северное сияние в пик своего совершенства. Цвета радуги переливались в воздухе, будто художник-экспрессионист медленно смешивал текучие краски. Смешивал не стесняясь, передавая свою энергию всем интернет-зависимым людям и желая удивить самого Творца.

Это было сказочно красиво. Сергею всегда нравилось северное сияние. Только зрелище из лаборатории выглядело во много раз… круче.

– Жаль, экран не передаёт всю игру цветов, – заворожённо думал он. Затем он вспомнил про часы. Стрелки по-прежнему вращались в обратном направлении – очень и очень быстро. Сергей захотел подняться с дивана и посмотреть, что происходило с часами, но тело перестало слушаться.

Это выглядело, как падение в невесомость. Руки перестали выполнять команды мозга, верёвками вытянулись ноги. На миг показалось, что остался только диван, а он сам исчез, как если бы стал диванной обшивкой. Затем сквозь тело понеслись судорожные импульсы. Тысячи невидимых ультракаиновых игл проткнули мышцы. Сила гравитации сходила с ума – и делала это прямо здесь, в комнате.