Вячеслав Симонов - Помни это! Не позволь кануть в Лету! Жизнь и гибель Пионерской базы «Океанрыбфлот»

В общежитии встретили массой вопросов: где были, да что видели, почему так долго? А соседи по комнате учтиво пригласили отведать уху по случаю нового знакомства. Некто Зяблецов приговаривал при этом:

– Ешьте, ребята. Хоть и не рыбисто, но зато ушисто. Я вот шваркнул – ну прямо как с родными повидался. Принесли тут рыбу, да наварили цельную кастрюлю, всем хватило и даже ещё и осталось. Не знамо, куда и девать.

Дня через два комендант общежития объявил, что завтра группа должна предстать перед начальственные очи готовыми к выезду. Что и было сделано. В Таллин прибыли хмурым утром октября месяца. В порту у причала были ошвартованными пять новеньких судов типа МРТ деревянной постройки корпусов. Все имели рыбные названия: Нельма, Акула, Кижучь, Осьминог и Медуза.

Альберт Дергачев попал на МРТ «Нельма», где капитаном был Полянский Семён Давыдович, молодой человек невысокого роста, средней упитанности, выпускник Херсонской средней мореходки. Благочестив, в меру лоялен, учтиво требователен, еврейского происхождения и, конечно же, не лишен был юмора. Он был родом из Одессы, а это о многом говорит.

По причине недостатка людей были организованы минимальные составы команд, способные перегнать судно в портопункт Пионерский. А там команды дополнялись до полного состава в 11 человек. Дооборудовались, снабжались и срочно уходили на Балтику. Стране нужна была рыба. МРТ-268 «Нельма» прошёл все стадии образования и уже в ноябре 1949 года создался прочный коллектив команды, сплочённый и дружный, но с одной особенностью. Особенность сия заключалась в том, что у всех нельмовцев имена были даны еврейские, невзирая на фактическую национальную принадлежность.

Инициатором этой затеи был Дергачёв или по-еврейски Беня (матрос по судовой роли). Были ещё Моня – моторист, Изя – матрос, Абрам – радист, тралмастер – Лэйба с приставкой «Старый». Еще был Мотя – друг и земляк Мони. Фактическое имя Моти – Иван. Имя Иван по происхождению тоже еврейское от Иоканаан (дар божий), но оно в этих условиях не благозвучно. Моня и Мотя прибыли в УТФ вместе и родом они оба из Вологодской губернии. Моня в Мурманске учился на моториста.

В отделе кадров УТФ их принимала инспектор Мария Васильевна Каменева, бывшая секретарь Сергея Мироновича Кирова во времена событий в Астрахани в 1922 году. Когда заполняли анкету на Ивана, Мария Васильевна спросила:

– Ты русский?

– Нет, я харовский, – ответил он.

– Это что ещё за национальность такая? – недоумевала она.

– Да. Это он русский, а я – харовский, – сказал Иван, показывая на друга.

– Ой, да не слушайте вы его. Он русский, но только с Харовского района, а я с русского района. Есть такие районы в Вологодской области.

Павел Киров, земляк Бени, имел удовольствие посетить друга на «Нельме» в одной из стоянок на якоре во внутреннем рейде Балтийска. Обычно суда забегали на рейд, прячась от непогоды. Суда становились на якорь, пришвартовавшись друг к другу, и ходили в гости. Павла встретили очень любезно и даже с концертом, чем был удивлён и поражён.

– Вот, знакомьтесь. Красавец мужчина – подарок индийским женщинам в день восьмого марта, – представил Альберт друга обществу и себя в новом качестве.

– Шоб ты знал. Я – Беня, это Моня, вот Мотя, Изя, Абрам. Знакомься. Нет, я не тот Беня Крик, я просто Беня, а там в самом углу сидит Старый Лейба. Шоб ты знал. Ми имеем время прорепетировать, и сейчас ты послушай сперва наш «еврейский марш».

И тут началось. Абрам достал балалайку. Моня, Мотя и Изя достали расчёски, приложили папиросные бумажки к расчёскам и стали издавать звуки из известной в Одессе песенки «Старушка не спеша дорожку перешла». Беня при этом барабанил на чём-то вроде кастрюли. Получилось довольно складно и даже все участники при этом испытывали удовольствие.

– А теперь послушай и оцени в исполнении нашим оркестром увертюры из оперы «Кармен», – изрёк Беня и махнул рукой.

Вот это уже поразило Павла подобием, что занесло обратно на галёрку Одесского оперного театра, когда, получив стипендию, он с однокурсниками техникума совместно купили 2 буханки хлеба и килограмм халвы, насытившись, слушали оперу «Кармен». Это был 1948 голодный год. А сейчас, в этом месте, в этих условиях это было потрясающе. Эти парни достигли, казалось, невероятного. Здесь в кубрике в такой тесноте, с такими инструментами и вот такое.

В конце 1952 года Альберта Дергачёва направили в ШУКС (Мамоновская академия, на курсы штурманов). Затем было заочное отделение среднего мореходного училища. В 1960 году он стал капитаном СРТР – 9092 «Опочка». Весной 1963 года было созвано заседание Светлогорского горкома партии, где и встретились друзья, Альберт Дергачёв и Павел Киров.

– О, привет! Очень рад видеть. Ты что, тоже член горкома или как? – приветствовал Павел.

– Да нет. Я вроде как гость. Пригласили вот.

– Ну, расскажи, как жизнь, что нового?

– Да вот пришёл с морей, вроде неплохо сработали. Ты. наверное, знаешь всё. Наши жёны работают вместе, да и дети учатся в одном классе. А вот встречаться нам вместе не часто приходится. Ты, я знаю, осел на берегу. Что так?

– Понимаешь, попросили организовать цех топливной аппаратуры при мастерских, ну и застрял, вот уже год как…

В зале появился первый секретарь горкома Зубков, и началась процедура заседания, прервавшая беседу. На этом заседании в почётный президиум избрали капитана СРТ-4507 Дергачёва – передовика производства, экипаж которого выполнил план на 125%.

После рассмотрения ряда вопросов внутрипартийной работы горкома партии, предоставили слово Дергачёву с просьбой рассказать о достижениях команды под его руководством.

– Не могу сказать, что год этот был из лёгких. Но коллектив команды, преодолевая трудности, имел успех. Команда подобралась слаженная, сплочённая и сработала умело. Все понимали, зачем вышли в море и как справиться с поставленной задачей. Всё было подчинено единственной цели – выполнению плана. Команда старалась. Тяжело, конечно, было. Атлантика не Чёрное море, где рыбачка Соня причаливала баркас на глазах у Кости моряка. Я благодарен вниманию собрания к рыбакам. Это впечатляет и на будущее вдохновляет.

– А какие ваши планы на будущее? – спросил первый секретарь.

– Судно становится на средний ремонт, а я собираюсь за это время слетать в Одессу к празднику весёлого Дюка, с родственниками повидаться. А по прилёту опять в моря, – ответил Альберт.

Прошло некоторое время….

Павел Киров с Дергачёвым Альбертом встретились на проходной Пионерского костно-туберкулёзного санатория, где работали их жёны.

– Ну, как там Одесса? – спросил Павел.

– Ой, ну шо тебе говорить? Одесса есть Одесса. Она всё та же. Я думал, что-то там изменилось. Хотя, да. Мы с шуриным съездили в Ильичёвск. Там построили такой шикарный рыбный порт. Прямо загляденье. Понимаешь, там даже «Тропики» пришвартованы стоят. Там в Ильичёвске видел Володю Воронко. Он два рейса сходил в Атлантику и теперь хочет вернуться обратно в Пионерский. Ну, ты же помнишь, он вошёл в число пяти капитанов, которые были переведены в Одессу по распоряжению Министерства. А на «новом базаре» встретился с Ильёй Тарасенко. Это тот, что был начальником механических мастерских в порту Пионерский. Он уволился и поехал на родину – в Одессу. На первых порах, ему родственники выделили не то чулан, не то сарай, где он временно поселился. На работу без прописки устроиться не моги, а прописаться негде. Два месяца он бился – без результата. Тогда он взял и написал письмо в польское посольство с просьбой предоставить его семье возможность эмигрировать в Польшу с видом на поселение и работу. У него жена полячка.