Полковник Сергей Баранов - ФСБ в смокинге. Обратная сторона спецопераций

– А ты сомневался?! – и два дружественных представителя разных поколений вернулись к праздничному столу.

… – Нагулялся, жених? – резко спросил сына Костенко, стоило младшему представителю августейшего семейства появиться на кухне.

– Гляжу, ты как всегда, в настроении… Кто на этот раз соли на хвост насыпал?

Пауза.

– Прости… Весь день Кирсанов мозги выносит. Да и мамаша твоя усилия прилагает недюжинные… для достижения общественного-полезного результата… Как погуляли-то?

– Ничего. А главное – с пользой. Для тебя.

– Для меня, значит, и для тебя. Поконкретнее, плиз.

– Ю ар велком. Соболевского Маркелов сегодня в СИЗО закрыл.

Генерал переменился в лице.

– Ты хочешь сказать…

– Повторяю для слабослышащих и сотрудников ГРУ в запасе. Соболевский находится в первом городском СИЗО.

– Бл… – генерал как ошпаренный подскочил с места и кинулся к телефону. Набрав номер Кирсанова, заорал в трубку: – Ко мне! Живо!

– Дорога вообще-то дело добровольное, – говорил Султан, глядя в глаза Игорю. – Но, если живешь по понятиям, должен тянуть ее обязательно.

– А что по ней передают?

– Да все, что угодно – записки, телефоны, сим-карты, чай, печенье… Это средство общения арестантов…

– Правда, запрещенное администрацией, – ехидно вставил Антоха. Султан посмотрел на него без осуждений, лишь с долей ухмылки, сказав:

– Антоха придерживается у нас «смешанных» понятий. Отношения ни с кем не портит, в первую очередь, с администрацией…

– А какой смысл мне их портить, если в положенцы мне метить никакого резона нету? Моя задача – свой трешник отсидеть в условиях, максимально приближенных к комфортным, а к середине срока постараться по УДО выскочить.

– Логично рассуждаешь, – впервые за весь вечер улыбнулся Игорь. – А здесь можно и звонок сделать?

– Можно, – заговорил Антоха. – Только проблем сразу же огребешь по самый загривок. Султан за это дело только вчера с кичи вернулся.

– Откуда?

– Из ШИЗО, штрафной изолятор.

– Это правда, – кивнул Султан. – Ты, кстати, должен быть доволен, что в эту хату попал. Это – блатхата. Посмотри, – он переключил внимание Демона на душевую кабину и фаянсовый набор сантехники, отделенные шторкой от камеры. – Это только здесь так. А в общей хате восемь рыл, грязь, срач. Вместо унитаза – «светка».

– Кто?

– Дырка в полу, играющая, так сказать, время от времени, роль унитаза. И, кстати, никакого душа и вообще горячей воды. Этого, – взгляд Султана переместился на плазменный телевизор в углу стола, – тоже особо нигде не встретишь. Чтоб в эту хату попасть, надо иметь хорошую протекцию. Антоха вон за бабки из общей крыши отъехал…

– А ты?

– Я – другое дело, я положенец, авторитет. Меня здесь выгодно некоторое время подержать. Понимаешь, иногда администрация идет на переговоры с нашим братом и на определенные уступки, чтобы избежать тюремных бунтов, неповиновения и вообще всего такого, что могло бы бросить тень на руководство исправительного учреждения… Меня-то, думаю, через пару-тройку дней перекинут в общую хату. Но я и там проживу – как-никак, четвертый раз сижу. А вот ты как сюда попал?

– Понятия не имею.

– …Понятно… Ты в карантине был до этого?

– А что это?

– Ну обычно всех первоходов сначала, сразу после приема, помещают на 3—4 дня в медсанчасть. А там как раз-таки общие хаты… По всей видимости, ты и там не был, – Султан решил свести разговор к шутке: – Здоровый, наверное, слишком. Ну чего, Антоха, кормить надо вновь прибывшее пополнение.

– А баланда не катит?

– Парень, – серьезно посмотрел на Игоря Султан. – Здесь хоть и блатная, но черная хата. Здесь не по понятиям с хозяйской руки есть. Да и еда тут, прямо скажем, от ресторанной далека…

Стол был накрыт в считанные минуты. Здесь были вареная картошка, слабосоленая селедка, белый хлеб, салями. В общем, у Игоря не сложилось впечатление каторжного быта. Да и плохо он еще понимал, кто такие «красные», кто – «черные».

В восемь дверь камеры распахнулась, и вошли двое надзирателей с неофицерскими погонами – «дубаки», как их здесь называли. Они проверили порядок в камере, как-то по-особому пристально посмотрели на Игоря и удалились. После их ухода Игорь и его новые «друзья» еще некоторое время посмотрели телевизор, обсудили тюремную жизнь и в районе 11 часов легли спать.

Старший же конвоя после вечернего развода отправился к заместителю начальника изолятора с докладом.

– Олег Семенович, Ваше распоряжение относительно Демихова выполнено, поместили его в 62-ю.

– И как он? – сквозь зубы спросил подполковник Козырев.

– По всей видимости, действительно сильная амнезия. Не помнит ничего, глаза пустые.

– Это уже не твое дело. Ливадный еще здесь?

– Вроде был.

– Что за тон разговора, старлей?! Вызови его ко мне быстро!..

Утро в камере началось для Игоря Демихова с прогулки. Маленький пыльный дворик с узкими решетчатыми амбразурами под потолком насквозь пропитался сигаретным дымом и к получению порции свежего воздуха никак не располагал. Сокамерники потоптались по его периметру часок, послушали громкие разговоры соседей, увлеченно обсуждавших движение «дороги», и, по команде хозяина, засобирались обратно в камеру.

По возвращении туда Игоря срочно вызвали в медсанчасть. На входе его встретил приветливый доктор в кителе капитана внутренней службы, выглядывающем из-под белого халата.

– Добрый день, Игорь Николаевич. Меня зовут Алексей Алексеевич, фамилия моя Ливадный, я начальник местной медсанчасти. Сейчас мы пройдем антропометрию, сдадим кое-какие анализы и побеседуем о дальнейших перспективах тюремной жизни.

Пройдя несколько стандартных процедур, Демон вернулся под конвоем в кабинет Ливадного. Доктор сел напротив него, участливо посмотрел и вкрадчивым голосом начал говорить:

– Понимаете, Игорь Николаевич, автозак, в котором Вы сюда приехали, попал в ДТП. Вы практически полностью потеряли память. И единственным методом ее восстановления, согласно результатам новейших научных исследований, является употребление одного нового препарата, – с этими словами Ливадный вытащил из ящика письменного стола маленький пузырек с таблетками без этикетки. – Это эндокриломорфин. Курс – неделя. Ее Вы проведете в специальной палате в нашей медсанчасти, оборудованной под экспериментальную клинику. По итогам память либо восстановится, либо нет. Фишка в том, чтобы начать применение сразу после потери. Так или иначе, не теряете ничего. Но, по моему мнению, попробовать стоит. Тем более, учитывая специфику Вашей профессии. Ну так как?

– Что?

– Согласны?

– А я могу отказаться?

– Можете, разумеется, но, как мне кажется, это будет не совсем логично.