Роман Камбург - Сабрес. Истории со Святой земли

Снова и снова расспрашивали Эли о подробностях захвата вначале сирийцами, а потом русскими. Проверяли его показания на полиграфе и спрашивали повторно.

Дня через три собралось совещание группы, на котором доложили о первых результатах работы с «псевдо-Коэном». Проект в секретных бумагах Моссада так и назывался «Псевдо-Коэн». С Эли по очереди работали двое сотрудников: майор Вентура и подполковник Шор. Заключение Шора было таково, что псевдо-Коэн никакого отношения к повешенному в Дамаске Эли Коэну не имеет. Вентура же высказался лаконично: «Человек, находящийся сейчас в руках Моссада – Эли Коэн, который избежал сирийской казни». После многочасовых дебатов, было решено подключить независимого следователя, который проверит результаты работы Вентуры и Шора, и выдаст окончательное заключение. В отличие от многих бюрократических организаций, Моссад работал быстро и чётко. К концу недели следователь Шилуах встретился с боссом и представил отчет на девяти страницах, с приложениями отпечатков пальцев, генетических исследований, полиграфических записей и стенограмм. Самой важной была последняя строчка – ле сикум (ивр. – «заключение»).

«Находящийся сейчас на исследовании человек является израильским агентом Эли Коэном, пойманным сирийцами и выкраденным незадолго до казни КГБ. В Дамаске был повешен совершенно другой человек. Эли Коэн под другой фамилией жил в течение двадцати лет в Москве и месяц назад в частном порядке вернулся в Израиль. Неделю назад Коэн добровольно сдался Моссаду».

Босс встал и заходил по комнате:

– Спасибо, Шилуах. Не могу сказать, что я обрадован вашему заключению. Оно свидетельствует о нашем двойном провале. Но факты налицо. Мы проверим ваш отчёт. Идите.

Полковник встал и поднял руку в военном приветствии боссу. Босс ответил ему тем же. Молча Шилуах вышел из кабинета. Босс ни минуты не сомневался теперь в подлинности Эли Коэна. Его мучил только один вопрос: «Что делать дальше?» А дальше он должен был идти на доклад к главе правительства и вместе с ним решать судьбу Эли.

Коэн нервно расхаживал по камере, ожидая своей участи. Он знал, что сегодня принимается решение. Суда не будет, судить некого. Будет совместное решение Кабинета и руководителей спецслужб Моссада, Шабака, Амана. Он пытался отвлечься чтением газеты. Посмотрел фильм «Апокалипсис сейчас» с Марлоном Брандо. Эли любил Брандо, но видел его мало, в Москве семидесятых актера и фильмы с ним не очень жаловали. «Апокалипсис» его захватил. Он даже ненадолго отвлёкся от тяжёлых мыслей о решении. Было уже заполночь, и он понял, что сегодня ему уже не сообщат. Попытался уснуть. Но ещё долго ворочался, прежде чем забыться где-то под утро.

Утром его вызвали, сухо, ничего не объясняя, передали пакет. Конверт был коричневатый, казённый, с надписью: «Государство Израиль (Мединат Исраэль)». Он вынул бумаги. Шесть страниц убористого иврита. Славно поработали за ночь.

«Совершенно секретно. Главе Моссада.

Копии: Главе правительства. Главе Шабака. Главе Амана. Господину Эли Коэну, подполковнику Моссада».

Сердце Эли забилось…

«К вопросу о провале Эли Коэна в Дамаске, его спасении и возвращении».

Шло перечисление фактов, скучных, как старая газета. О, вот первая интересная фраза, её Эли прочитал раз пять: «Анализ той обстановки привёл к заключению о значительных просчётах Моссада в оценке силы сирийской разведки и её технической оснащённости. Результат – потеря лучшего разведчика и прекращение доступа к информации Сирии».

Далее: «Вторая неудача Моссада заключалась в полной потере связи с Эли Коэном и невозможности вызволить его из плена. Это оказалось по плечу КГБ, который тайно сменил Коэна на двойника – уголовного преступника, и вывез агента из Дамаска в Москву».

И наконец: «Третий провал связан с абсолютно незамеченным частным возвращением Коэна в Израиль под фамилией Коган».

Заключение гласило: «В месячный срок созвать спецкомиссию по расследованию просчётов в работе Моссада. В течение недели провести полное медицинское обследование господина Коэна, для его дальнейшей реабилитации выделить врача и психолога».

Итак, после этого документа Эли полностью реабилитирован перед собственной совестью. К нему зашёл офицер. Вскинул руку к берету и с широкой улыбкой отчеканил: «Господин подполковник, вы свободны».

Эли вышел из кондиционированной полутёмной комнаты Моссада на залитую полуденным солнцем улицу. За долгие годы работы в разведке выработался иммунитет к сильным эмоциям. В это мгновение выдержка изменила ему. Второй раз за последний месяц. Сейчас его внутреннее освобождение было полным. От солнца и свободы закружилась голова. Он радовался солнцу, свободе и своим чувствам.

«Наконец я частный гражданин. Я могу наслаждаться жизнью. Нормальной человеческой жизнью. Почти тридцать лет ушло на спецшколы, работу в Сирии, жизнь в Москве. А дети… а Надия… а просто книжку почитать или в театр сходить… а друзья… у всех нормальных людей есть друзья…».

Смесь горечи, счастья и надежды ударили ему в голову вместе с полуденным солнцем.

Эмили сидела на песке у линии прибоя и, не отрываясь, смотрела на приближающееся к горизонту светило. Она не замечала, что отдельные языки волн добирались почти до её ног, а песок вокруг неё был давно мокрым. Через крохотные губчатые наушники она слушала Баха. Глубокие, звучные аккорды органа, словно волны, проникали в её голову, создавая ощущение полной гармонии с перегретым за день морем и приближающимся закатом. И Эмили подумалось, что заход солнца – всего лишь знак вечного вращения Земли. В сегодняшней встрече заката с Бахом ощущалось нечто ритуальное, даже языческое. «Как быстро она вращается, я почти физически чувствую…» – и на самой середине мысли густой с хрипотцой голос прервал её:

– Сейчас вас совсем зальёт, смотрите, какие волны приближаются.

Голос принадлежал немолодому господину, одетому традиционно по пляжному, в бермуды чуть ниже колен и в майку ярко-оранжевого цвета. Бахово-закатное настроение Эмили внезапно прервалось. Подавляя раздражение, она сняла наушники. «Почему я подумала, что он немолодой, он моложавый. Ах да, обычная иллюзия: кто старше меня – старики, кто младше – юнцы».

– Ну, давайте, отодвигайтесь от воды и перебирайтесь сюда ко мне, – настаивал он.

– Я не уверена, что это хорошая идея, смотрите, сколько места на пляже, – Эмили кивнула направо, в направлении белоснежной «Колони Бич», а потом налево, где вдавался в море стеклянный ресторан «Фиш».

– Что-то же всё-таки притянуло нас в этом море песка у моря воды, – сказал он.